Обеспокоенный, он достал свою записную книжку и записал: «Мертвый человек в могиле возможно связан с этим делом, а возможно и нет. Я предполагаю, что он все-таки связан».

Он поколебался и сделал еще одну запись: «Это не неизвестная мне личность. Это кто-то, кого я знаю».

Стивенс мрачно уставился на страницу. Краски сгущались, если предположить, что последнее возможно. А если нет, то нить его размышлений обрывалась, и он был в тупике. Он записал: «Предположим, я знаю его. Кто это?»

Он подумал еще с минуту и написал следующее: «Физические характеристики мертвого тела: примерно моего телосложения. Кто еще из замешанных в этом деле с меня ростом?… Уолтер Пили».

Он перестал писать. Как молния его вдруг пронзила невероятная мысль о том, кто это мог быть. Он быстро выстроил цепь рассуждений: Пили не было целую неделю; Дженкинз видел его в ту ночь, когда хлыстом избили Мистру, но несмотря на все попытки определить, где он находится, Стивенс так и не нашел его после этого.

Мозг работал. Он подсказал, что Пили долго противостоял разрушительным планам своего компаньона. Казалось маловероятным, что теперь, когда так близка развязка, этот человек мог убить своего хитрого противника — несмотря на все меры предосторожности, которые Пили (судя по той информации, которую дал робот) втайне предпринял, опасаясь его коварства.

Стивенс чувствовал, что именно теперь наступает решительный час. Это подтверждалось еще и тем, что убийцу вроде и не волновало, что Эллисон Стивенс расскажет группе о корабле. А ведь он скрывал это больше тысячи лет.

Значит, либо он уже вообще не придавал этому значения, либо — что было гораздо более вероятно — он был твердо уверен в успехе.

Стивенс все еще размышлял об этом, когда дверь вдруг открылась. Вошла мисс Чейнер и, набрав воздуха, выпалила:

— К вам пришла мисс Лэннет.

И когда вошла мисс Лэннет, мисс Чейнер, казалось, сдуло с места, как клочок потемневшей осенней травы. Дверь закрылась, и перед Стивенсом предстала Мистра.

Его волнение улеглось почти в ту же минуту, потому что она ответила ему холодным взглядом, потом подошла к стулу.

— Мне можно сесть? — спросила она.

Стивенс смотрел на нее мрачно. У него было такое чувство, что он получит очередную отставку. Наконец, он сказал:

— Я вижу, ты довела свое дело с Лориллой до конца.

Она кивнула:

— Тебя это потрясло?

Он покачал головой.

— Я ведь все равно не смог бы поддержать тебя в этом, но раз уж ты считала, что ты права… — Он осекся. — Ты вышла замуж за Таннахилла?

Она долго испытующе смотрела на него:

— Откуда ты узнал об этом? — спросила она.

Стивенс совсем не хотел выдавать Риггза, особенно теперь, когда детектив должен был сыграть важную роль в спектакле сегодня вечером. Он ответил:

— Это был просто естественный выход из положения. Выйти замуж за Таннахилла. И по закону Калифорнии автоматически получить половину его состояния.

Последовало недолгое молчание, и потом Мистра сказала:

— Я хочу получить свою сумочку. Ту, которую я забыла в самую первую ночь.

То, что она не стала ни отрицать, ни подтверждать того, что она вышла замуж за Таннахилла, охладило его. Стивенс открыл нижний ящик стола, и не говоря ни слова, отдал ей сумочку. Она вытряхнула ее содержимое на стол и потом, по одной, положила все вещи обратно. Она взглянула на него:

— Где ключи?

— Ах, да! — Он сунул руку в карман и протянул ей ключи. Когда она взяла их, он сказал: — Сегодня вечером я с вами всеми встречаюсь. Ты, видимо, уже знаешь.

Она как-то странно взглянула на него.

— Тебе, наверное, интересно будет узнать, что к Таннахиллу вернулась память. Так что у тебя в группе не осталось ни одного сторонника.

Стивенс посмотрел на нее в упор:

— Ни одного?

Голос ее дрогнул:

— Ни одного.

Стивенс мрачно улыбнулся. Он, действительно, лишился какой бы то ни было поддержки. Он сказал:

— Ты можешь передать Таннахиллу, что ему меня не так просто уволить. Я служащий Уолтера Пили. Я буду считать себя свободным, когда меня уволит мистер Пили.

Ситуация была забавной. Если в могиле лежал Пили, то еще потребуется время, чтобы уволить Эллисона Стивенса.

В это время заговорила Мистра:

— Ну что ж, мы позаботимся о том, чтобы мистер Пили официально уведомил вас об этом.

— А что будет с нами? Когда ты говорила, что любишь меня, — это что, было частью твоей стратегии?

— Нет, — сказала она, выражение ее лица не стало мягче. — Но я как-нибудь справлюсь с этим — у меня для этого впереди еще сотни лет. И, может быть, когда-нибудь у меня появится кто-то другой.

От нее веяло таким холодом, что он буквально застыл. Он понял, что должен сказать что-то более веское, и спросил:

— Телепат еще с вами?

Она кивнула, но в глазах ее застыл вопрос.

— Вам нужно от нее избавиться. Она не справляется со своей задачей.

— Ты имеешь в виду историю с Пили?

Стивенс колебался.

— Где Пили? Он появился?

Она не торопилась с ответом:

— Нет еще, — сказала она, наконец. — Но не беспокойся. Мы готовы к его появлению. Если он замышляет против нас…

— Нет, — Стивенс не спешил. — Думаю, он упустил момент.

— Тогда кто?

— Я не знаю. — Он наклонился к ней и сказал серьезно. — Мистра, вам всем угрожает опасность, вас могут убить.

Мистра покачала головой и иронически улыбнулась.

— Эллисон, это уже похоже на мелодраму. Ты явно пытаешься заставить нас принять тебя. Это не пойдет. Уверяю тебя, что избавиться от нас будет трудно. Мы еще никогда не были так осмотрительны.

Она уже брала в руки перчатки, и тут Стивенс воскликнул:

— Мистра, подожди!

Она медленно опустилась на стул. Ее зеленые глаза смотрели на него вопросительно. Стивенс сказал:

— Разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь вам? У меня есть важная информация.

Стивенс не намеревался рассказывать этой холодной, враждебно настроенной молодой женщине о том, что ему поведал мозг робота на космическом корабле. И потом, для осуществления его плана ему могло потребоваться оказать на них сильное давление. А для этого информация нужна была только ему. И он спросил Мистру:

— Можно ли каким-то образом разрушить дом?

Она рассмеялась:

— Ты думаешь, я хоть кому-то скажу об этом?

Стивенс подался вперед.

— Ради собственной жизни, подумай еще раз.

Глаза ее округлились от удивления:

— Послушай, это даже забавно. Неужели ты думаешь, что хоть один член группы настолько глуп? Дом — это все, что у нас есть.

Стивенс мрачно сказал:

— В связи с тем, что мне известно, я думаю, что именно в этом и заключается цель предателя. Поэтому мне нужно знать, существует ли способ разрушить его так, что больше он уже никогда не будет таким, как был. Может быть, какое-то новое взрывчатое вещество. Я, конечно, не имею в виду что-то большое, вроде атомной бомбы. Это может быть какое-то вещество, которое человек может носить в кармане. Я понимаю, что, может, требую очень многого.

Она поколебалась, потом кивнула.

— Не вижу ничего опасного в том, чтобы сказать тебе, потому что вряд ли ты сможешь использовать это против нас. Опасность представляет элемент 167. Это порошок очень тонкой консистенции, и он обладает способностью разрушать атомную структуру мрамора, из которого построен дом. Произойдет просто распад мрамора, и, таким образом, мы потеряем всякую надежду восстановить особые свойства этого материала.

— Элемент 167? Только он?

— Да, насколько я знаю.

— Спасибо. — Он замолчал, а потом сказал: — Мне жаль, что я не могу сказать: «Вот он, этот человек!» Может быть, ты расскажешь мне немного о членах вашей группы. Сколько их в городе в настоящий момент?

— Сорок один.

— Из пятидесяти трех, — задумчиво сказал Стивенс. — Хороший будет улов, если он захватит всех. — И он твердо продолжал. — Они все должны быть там. Чтобы он поверил, что это его единственная возможность. Только заставив его действовать, мы сможем выяснить, кто же это. Ты меня понимаешь?