— А Эл?

— А Эл, как я понимаю, не считает это первостепенной задачей, — задумчиво вздохнул Аксан, оглядывая лес.

— А ты? Ты сам как считаешь?

Вампир обернулся ко мне с грустной усмешкой.

— Все не так просто, Уна… Совсем не просто. У меня, как и у Эла, тысяча причин для сомнений. Но, если отстраниться от всего этого и рассудить логически, конечно единственно верным будет отойти и набрать силы для того, чтобы суметь защитить то, что мы хотим построить. А пока… наше стремление слишком легко зарубить на корню. И лезть на рожон сейчас никак нельзя, нельзя поддаваться эмоциям.

— Значит, Элгар хочет отступить, чтобы «возродить империю»? Вместо того, чтобы выступить сейчас и разгромить мучавшую его Медерию к чертовой матери… — в моей голове подобная рассудительность не очень вязалась с образом Эла.

В качестве наглядного примера на поляне появился и сам Эл, чтобы я смогла примерить на него образ благородного друида. Но закипевшая в крови обида перекрыла все эти попытки. От взгляда бросало в дрожь, от осознания, что он рядом, хотелось уйти, укрыться, просто плюнуть на все их проблемы, развернуться и навсегда распрощаться с ними, тем более, что пока еще все здесь оставалось для меня чужим. Мне казалось, если уйти сейчас, я легко и быстро забуду все, во что едва не ввязалась. Но что-то держало. То ли страх, что в одиночку я просто не выживу в этом мире, то ли призрачная, но единственная надежда, что здесь мне помогут. Хотя порой в голову лезло «лучше одной, чем с этим сбродом».

Поблагодарив Аксана за рассказ, я побрела к кибитке. Хотелось побыть наедине с собой и все еще раз обдумать, чтобы сдержаться, и не рвануть на рассвете из этого чертого леса. «Сколько я уже здесь? Четвертая ночь… А кажется, что полжизни в этом кошмарном сне. Господи, как же хочется проснуться… дома, в тепле, выйти из комнаты, увидеть сонную маму… Она, глядя в мои красные глаза, скажет „Опять всю ночь писала свои ужасы?“, а я улыбнусь и стыдливо спрячу глаза, потому что мне действительно стыдно перед ней…» Иногда мне казалось, что она права, и что я лишь зря трачу время на раскопки в парапсихологии и эзотерике, но все равно я садилась и занималась «своими ужасами», порой до самого утра. Я чувствовала, что нуждаюсь в этом, чувствовала какую-то непреодолимую тоску… осознавая, что все это есть где-то, оно существует, но мне никогда не доведется соприкоснуться с этим, увидеть своими глазами… Подобную тоску я испытывала сейчас, вспоминая о доме. Я задумалась — «Настолько ли сильно я желала соприкоснуться с миром магии, чтоб променять его на свою настоящую, реальную жизнь?» — и поняла, что нет.

Депрессию усиливал собачий холод. Я куталась в шкуры, ворочалась, стараясь как можно плотнее подоткнуть все углы, чтобы нигде не поддувало, прятала нос и даже накрывалась с головой. Но все равно колотил озноб. Эта ночь оказалась самой холодной из всех, проведенных мной в этом мире. Думала вернуться к костру, но сил и мужества не хватало даже подняться. Так я и лежала, сжимаясь в комок, мечтая о том, как согреваюсь у огня, слушала, как он трещит. На пару минут задремала, думая, что я уже там, что мне почти жарко… и новая судорога озноба разбудила окончательно. Когда я уже готова была разреветься, уставшая от этой борьбы, в кибитку пробился свет. Я подняла голову. Меховой полог подался назад, и внутрь почти бесшумно вполз… Элгар! Я замерла, глядя на хищника, не зная, чего от него ждать после нашего последнего разговора. Заметив мой испуг, Эл остался сидеть у входа.

— Не спишь?.. — шепнул он, и мне показалось, Эл чем-то сильно расстроен.

— Нет. А что? — стараясь не чеканить зубами от холода, отозвалась я довольно равнодушно.

— Ты… извини, что я сорвался. Не принимай на свой счет. Сейчас мне действительно сложно… сдерживать эмоции.

Я снова оказалась близка к шоку. «Элгар извинился?!! Или я сплю?..» Убеждаясь, что не сплю, я села, обхватив колени.

— Да брось, я тоже хороша… Вела себя как… В общем для зверя ты более чем человечен. Настолько, что я временами забывала… с кем имею дело. Так что ты прав… во всем.

Эл улыбнулся, но не ехидно и не тщеславно, а просто в знак примирения.

— Аксан мне вкратце рассказал, что у вас тут творится и… я знаю, как тебе нелегко сейчас. Ты… уже принял какое-то решение?

Элгар стал улыбаться шире, повалился на бок и, протянув руку, коснулся моих замерзших пальцев.

— Тебе что… действительно все это интересно?.. Или так, для поддержания беседы интересуешься?

— Я пока очень мало знаю о твоей войне, но мне интересно, даже очень. И было бы здорово, если бы ты… посвятил меня во все нюансы конфликта. А я, когда вернусь домой… напишу обо всем этом книгу.

— Книгу?.. — посмеялся он, растирая мои пальцы, — Ну, все может быть. Если только не окоченеешь тут раньше. Иди-ка сюда… — он потянул меня за руку, усадил спиной к себе и крепко обнял, стараясь согреть.

От него исходил ощутимый жар, и отказаться от такого спасения я была не в силах, но сердце бешено заколотилось. Как у мелкой зверушки, стиснутой огромным хищником. В сознании мелькнул львиный оскал, мощные лапы, давящие на грудь…

— Эл, а ты… вообще никогда не мерзнешь?.. — попыталась отвлечься разговором я, хотя ответ прекрасно знала.

— У меня выше температура тела, — ответил он, носом щекоча мне ухо, прощупывая сквозь мех мои плечи.

— Я заметила… — отстраненно буркнула я.

— С каких это пор ты меня боишься?.. — ни с того, ни с сего заявил Эл, вроде бы даже с упреком.

«Черт! Он же чувствует все! Чувствует мою панику…» — почему-то смутилась я, хотя ничего постыдного в моем страхе перед ним не было.

— С тех пор, как… «играю с хищником в свои детские игры».

— Брось, перестань! — усмехнулся Элгар мне в затылок, сжал еще крепче, — Я же ляпнул в запале…

Я улыбнулась сама себе, наслаждаясь удивительно приятными моментами спокойствия и тепла, душевного тепла. Элгар сейчас был на редкость открыт для меня, без маски, без высокомерной дистанции. И пусть мне было уже трудно дышать, его искренний порыв сгрести меня в охапку, чтобы согреть, отозвался в моей душе радужным переливом, искоркой счастья…

— Больше не боишься… — скорее констатировал, чем спросил он, — Вот и умница… — уткнулся носом мне в затылок, потерся небритой щекой, — Твой запах… сводит меня с ума, — зашептал Эл, — Кажется, я смогу найти тебя… даже на краю света…

— Элгар… — шепнула я, стараясь выровнять дыхание и прийти в сознание, но все вокруг помутнело, будто я хватила лишнего. Сквозь этот туман я чувствовала, как руки оборотня проникли под шкуру и заскользили по мне, горячие, сильные и уверенно наглые руки… или уже когтистые лапы?.. — Эл! — повторила я чуть громче.

— Я здесь, сладкая моя… — выдохнул он, влажными поцелуями исследуя мою шею, — Я рядом… Все хорошо… Расслабься… Прислушайся к своему телу. Оно поет от восторга… Оно желает…

— Оно?.. — карабкаясь по краю гипнотической бездны, выпалила я, — Возможно… — голова кружилась, темнота перед глазами стала густой и текучей, но я нашла последнюю нить реальности и, ухватившись за нее, подалась вперед, выскальзывая из рук Элгара, благо тот вовсе не ожидал от меня сопротивления, — Но не я. Я… не желаю… — тяжесть в голове свалила меня, но, лежа на животе и прижимаясь щекой к холодному меху, я стала постепенно приходить в себя.

Элгар лишь растерянно наблюдал.

— Ты… уверена? — не скрывая удивления, переспросил он.

У меня закололо кончики пальцев, как бывает лишь после потери сознания. Несильно мутило, в ушах нарастал далекий гул.

— Отпус-ти… — всхлипнула я, жмурясь изо всех сил.

Эл нехотя поднялся на колени, бережно перевернул меня на спину, заглянул в глаза, но увидел в них лишь слезы, страх и зарождающуюся ненависть. Покачав головой, словно над проваленным научным экспериментом, Элгар почти небрежно провел надо мной открытой ладонью. Со стороны этот жест выглядел наверное бессмысленным и пустым, но по мне прошла ледяная волна. В тот же миг я стала видеть и чувствовать собственное тело так остро, что невольно сжалась в клубок. Вернулся холод, а вместе с ним обострились боль, обида и разочарование, теперь уже окончательное и бесповоротное.