Я сглотнула. В этот миг мне показалось, что внутри моей головы кто-то взорвал бомбу.

Глава 9. История Джульетты.

— Откуда вам известно о пророчестве? — я невольно подалась вперед.

— Я занималась изучением вопроса ковенов, вместе со своими братьями.

Крис сглотнул.

— И зачем мы нужны человеку, который устраивал целое шоу, со срывом операций охотников, чтобы нас сюда заманить?

Джульетта глубоко вздохнула, набираясь сил, для дальнейшего рассказа.

— Я расскажу вам историю моей семьи. Тогда я надеюсь, когда вы узнаете все, мы сможем продолжить разговор, не прерываясь на вопросы о моих мотивах.

— Хорошо — согласился Крис и облокотился на спинку.

Джульетта изящно отхлебнула шампанского и поставила фужер на землю, возле своего кресла.

— Начну я издалека. Так вы точно заинтересуетесь. Моя фамилия Саймарт отлична от фамилий двух моих братьев, так как, эта фамилия гибрид фамилий моих биологический родителей Луизы Март и Говарда Сайласа, — на этом моменте я чуть не подскочила на стуле — Вижу, вы знаете, о ком я. Тем лучше. Тридцать с небольшим лет назад, только прошу, на людях мне двадцать девять, — она дружелюбно улыбнулась, — Моя мама узнала, что беременна. Она была "шестеркой" и, как вы понимаете, я была тем самым ребенком, из-за которого весь установленный порядок мог быть нарушен. Мой отец любил мою маму и, разумеется, ни о каком прерывании беременности речи быть не могло. Он вывез ее из Чикаго в маленький городок в штате Луизиана и поселил у своих хороших друзей, которые пообещали приглядывать за Луизой, пока та была в положении. Никто в Чикаго так и не узнал, что моя мать была беременна, а отцом был Говард. Он что-то врал про то, что отправил ее по делам, но исправно навещал ее неподалеку отсюда. Ее живот рос, а параллельно с этим рос и страх, что они не смогут привезти меня в Чикаго не вызвав подозрений. Тогда, примерно, на шестом месяце беременности родители твердо решили оставить меня его друзьям, у которых жила мама. Лайнус и Лиз Сингер согласились, хоть у них на тот момент уже было два сына Амос и Рассел. Я родилась 2 апреля, а уже 6 апреля мать вернулась в Чикаго к отцу. Единственное, на чем настояли мои родители, это на том, что Лиз и Лайнус никогда не будут врать мне о том, кто мои настоящие родители и будут позволять Говарду и Луизе видеть и навещать меня, когда им заблагорассудится. Так же они дали мне эту фамилию, составив ее из своих, и имя. Маме хотелось, чтобы мое имя символизировало бунт и неповиновение, вот и назвала меня Джульеттой. Вы если хотите впредь зовите меня Джули. Лиз и Лайнус никогда и не скрывали, что я им не родная, это было и не нужно, так как даже несмотря на мою смуглую кожу, по сравнению с ними я была как белый лист бумаги. К трем годам, я стала звать Лиз мамой, твердо укоренив в мозгу, что ближе у меня никого нет. Лайнуса я первый раз назвала отцом к семи годам, но он хоть и обрадовался, просил не делать это на людях, боясь, что этим предает Говарда. Мои биологические родители навещали меня исправно каждые полгода по два-три дня. Они привозили мне вещи, по размерам, которые им говорила купить Лиз. Привозили мне игрушки, в которые я сразу же убегала играть с братьями, не сильно тратя время на родителей, которых так давно не видела и, — она перевела дыхание и отхлебнула шампанского. Я, хоть и не была телепатом, уловила в ее словах стыд и тоску — В конце концов, Луиза и Говард ограничились посылками. Никто меня тогда не винил в моем поведении, хотя я и расстраивала родителей. Тогда я не понимала, через какие трудности они прошли, уже просто дав мне возможность появиться на свет. В конце концов, посылки тоже перестали приходить, стали только появляться некоторые суммы денег на моем счете в банке. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, Рассела покусал оборотень, прямо перед его отбором. Он провалялся в горячке несколько дней и в полнолуние потерял человеческий облик. Лиз и Лайнус сильно горевали по этому поводу, но возникла и еще одна проблема, они привлекли внимание местного отдела охотников. Лиз и Лайнусу необходимо было представить доказательства того, что состояние Рассела не повлияет на его вменяемость, а так же Рассел должен был рассказать кто его создатель, чего он к тому времени сделать уже не мог. Полагаю, Крис, ты, как охотник, знаешь почему.

Крис кивнул, а я нахмурилась и повернулась к нему.

— В стаях оборотней сильная духовная связь, как в ковенах. Если в первый месяц, до обращения, брат Джульетты мог рассказать, кто его укусил, то после обращения он стал привязан к создателю так же, как к настоящим родителям.

Джульетта согласно кивнула.

— Верно. Рассел не мог предать своего новоиспеченного родителя, но так же, не мог допустить того, чтобы охотники ошивались возле меня больше, чем того требуют всеобщие правила. Он сбежал. Я и Амос были несовершеннолетними, и к нам вопросов было мало, а Лиз и Лайнус сразу же поклялись, что больше никогда не заговорят со сбежавшим сыном — голос Джульетты дрогнул.

— На крови? — тихо спросил Крис.

Джульетта хлебнула шампанского и кивнула.

Я вздрогнула. Я не знала, что такие клятвы практиковались в недалеком прошлом, я даже была не уверена, что это было когда-либо законно.

— После этого охотники оставили нас в покое, а потом пришло время Амосу проходить обряд и когда это произошло, оказалось, что он моя "шестерка". Это редко, когда хозяин моложе "шестерки", но с нами такое случилось. Для меня он не перестал быть моим братом, он им оставался и остается, по сей день. Я никогда ему ничего не приказывала, специально, по крайней мере. Бывает, в начале, вырывались фразы, которые его связь воспринимала буквально. Но потом мы и с этим справились. Вы, как я понимаю, тоже?

Я кивнула.

— Крис говорит, что это "просьба".

Джульетта улыбнулась.

— У нас несколько иначе, на приказ я должна хлопнуть в ладоши. Мне никогда не придет в голову это сделать после какой-либо просьбы из моих уст, так что мы с Амосом давно сосуществуем с этой нашей несуразностью. Кстати, что удивительно, связь работает даже несмотря на то, что Амос глухой, он все равно реагирует на приказы, а жаль. Когда это произошло, сразу после отбора, мама позвонила Луизе и рассказала, что я стала хозяином, даже досрочно, чего никто из них четверых не предполагал. Мне было непонятно из-за чего весь сыр бор. Однако, вскоре, мне пришло письмо от мамы, где она рассказала мне то, что связь не односторонняя. Там была сумбурная информация о ковенах, а так же совет держаться подальше от брата. После строк об Амосе я разозлилась не на шутку. Я ничего ей не ответила, совершенно. Даже маме запретила ей отвечать. В конце концов, Лиз послушалась. Через какое-то время я и Амос стали копаться в этом, нам стало интересно, как замыкаются связи и что они из себя представляют. Почему охотники твердят, что связь это естественная и совершенно не интересная часть нашей жизни? Ну, знаете, как лекции про фазы митоза на уроках, от которых хочется спать. Мы все больше погружались в это и, наконец, наткнулись на информацию о пророчестве. У нас никак не получалось замкнуть связь, мы до сих пор не понимаем почему, но за то, как только нашли информацию о пророчестве и как только поняли всю глубину лжи охотников, стали помогать людям сбегать с их отборов. К слову этот отель принадлежит одному из таких людей. Теперь во всех базах он числится, как заурядный, непримечательный смертный. Конечно, не у всех складывается жизнь так, многие остаются с нами, и продолжают помогать. В основном из-за страхов, что охотники найдут их снова. Мы с Амосом покинули наших родителей и начали поиски Рассела. Мы нашли его три года назад в Мюнхене. Он остался один из всей стаи, остальных не было в живых из-за охотников. Так он тогда думал. Так думали и мы. Рассел вернулся с нами в Луизиану, где стал помогать нам в нашей миссии. Он нашел себе девушку, даже собирался делать предложение, а полгода назад пропал. Мы нашли его, но вернуть не смогли. Ему вкололи какую-то новую разработку алхимиков, так, что мой брат теперь не отличается от "шестерок". Я знаю, что психозу, который с вами, тоже это вкалывали, но теперь он абсолютно нормален.