Дверь в зал заседаний была закрыта, но Коля стоял рядом с ней и всё слышал. Ему было больно и страшно, когда отец говорил о матери, а мать об отце такое… впрочем, он уже привык ко многому, но сейчас… Взаимная ложь, ненависть и клевета – всё это неистовым грязным потоком лилось из уст тех, кому он был обязан всем, даже своим появлением на свет. Парнишка прекрасно понимал, что так делать нельзя, что их слова – это, мягко говоря, неправда. Однако он не в силах был остановить позорное судилище, не мог противостоять этому злу.

Наконец наступил решающий момент. Николая позвали туда, где грозный судья, восседавший на высоком резном деревянном кресле, распоряжался всем – «казнил» и миловал. Накануне мать уговорила мальчишку сказать в суде, что его отец – подлый и гадкий, что он много раз в пьяном виде бил его и угрожал матери. Конечно, ничего подобного никогда не было, но парень согласился, и вот теперь…

Собравшаяся тусовка замерла, предвкушая необычное для заштатного городка зрелище. Коля уверенно подошёл к своему месту, зачитал текст присяги, расписался в том, что будет говорить только правду. И тут вдруг его решимость резко сошла на нет. Одно дело – походя соврать родителям, и совсем другое – обмануть блюстителей закона, всеми уважаемого судью. Николай смутно догадывался, чем это может грозить ему в будущем, но заметно оробел и стал оглядываться по сторонам, тщетно ища поддержки у своей мамаши. Однако та лишь хлопала глазами и ничем не могла помочь сыну, которого сама же и поставила в такое неловкое положение.

Процесс продолжался, и свидетелю задали первый вопрос. Но загнанный в угол, парнишка не знал, как ему себя вести дальше? Говорить правду или лгать по наущению матери? Он смешался, обвёл глазами присутствующих, повернулся и совершенно неожиданно для всех бросился к чуть приоткрытой входной двери. Никто не успел среагировать, да никому, собственно, и дела не было до его дальнейшей судьбы. Люди собрались, чтобы посмотреть, а может быть и поучаствовать в необычном зрелище, в шоу, которое они могли бы потом обсуждать долгими зимними вечерами…

Судья разрешил Павлу общаться с ребёнком в выходные дни, но наперекор всему мать весьма неохотно отпускала мальчишку с ненавистным бывшим супругом. Да и сын, помня её наставления, разговаривал с ним коротко, односложно и подчёркнуто вежливо. Отец так и не сумел найти верный подход к строптивому подростку, и тот, избегая назначенного судом общения с надоедливым папашей, стал уходить из дома, прятаться в преддверии его визитов. Чувствуя себя обделённым, горе-родитель пытался предъявлять претензии бывшей, писал жалобы в милицию. Но тщетно. Ведь даже для участкового чужая семья – потёмки, непроницаемая чёрная дыра. Кто может найти в этом хитросплетении нравов, страстей и амбиций жертву или преступника, правого или виноватого?!

А Коля тем временем всё больше отбивался от рук. Зимой школа его худо-бедно дисциплинировала, но летняя вольница дала возможность парню отвлечься от домашних проблем с тем, чтобы отдаться прелестям рыбалки и отдыха с приятелями на берегу реки. Недостроенная пристань стала местом их излюбленных игрищ. Возвышавшиеся над широкой водной гладью бетонные блоки ребята использовали, как вышки для прыжков. Они знали, что где-то там, в глубине торчит из бетона очень опасная негнущаяся ржавая арматура. Но кто из нас в детстве обращал внимание на подобные «пустяки»?

И подростки лихо бросались в манящую прохладную тёмную воду с разогретой солнцем сероватой ровной поверхности. Прыгали и «рыбкой», и «солдатиком», и даже с переворотом в воздухе. После таких акробатических упражнений Николай всегда чувствовал себя сильным и ловким, а семейные неурядицы казались ему чем-то мелким и малозначительным. Именно поэтому он с почти маниакальным упорством совершенствовал своё мастерство – на зависть вовсе не трусливым, но более благоразумным товарищам.

И вот однажды, осваивая новый вид прыжка, Коля крайне неудачно ударился головой о водную гладь. Случилось непоправимое: в районе шеи что-то предательски хрустнуло, страшная боль сковала повреждённое детское тело, и тёмные, чуть зеленоватые от водорослей вОды реки надолго сомкнулись над обездвиженным телом несчастного ребёнка.

С быстротой молнии страшная весть облетела маленький городок. Начались сплетни и пересуды. На родителей погибшего парня больно было смотреть. Таким вот ужасным образом смерть сына хотя бы на время примирила тех, кто думал не о нём, а исключительно лишь о собственных обидах и амбициях. Душа парнишки улетела далеко, а мёртвое тело его было предано нашей священной матери сырой земле. Той самой, что в конце пути безотказно принимает всех без разбора – и грешных, и праведных! Мы смертны, и никогда не стоит забывать об этом.

6.

Володя закончил рассказ, и Вера, обняв своего единственного, со слезами на глазах сказала:

– Нет, лучше не надо никаких судов и разбирательств. Пусть твой сын приходит к нам в любое время. Мы сделаем всё, чтобы ему здесь было хорошо.

Так и вышло. Однажды Володя зашёл в школу, где учился Дима, взял его за руку и привёл в свой новый дом – к Вере. Домочадцы были рады маленькому гостю. Мальчик быстро освоился и спустя какое-то время стал здесь частым и желанным гостем, вместе с отцом постепенно привыкая к новой обстановке. Мать и сестра Димы, конечно, не знали об этом. В противном случае последовал бы строгий запрет и наказание. Но парень всё понимал и держал язык за зубами.

Личная жизнь наконец стала налаживаться. Долгие годы, проведённые фактически в одиночестве, без поддержки и понимания близких, а затем рядом с бывшей, которая была готова разорвать его на части, всеми способами ущемить, оскорбить, облаять, многому научили нашего героя, значительно изменив его характер. Володя стал легче распознавать фальшь и обман, отметая подальше от себя людей корыстных, злобных, способных на подлость.

Как хочется порой верить всем без разбора! Ведь каждого человека воспитала женщина-мать, которая искренне желала своему ребёнку только добра и никогда, ни при каких обстоятельствах не хотела, чтобы её дитя стало убийцей, насильником, палачом или просто подлецом любого рода. Но откуда тогда берутся в нашем обществе люди с чёрной душой? Кто их сделал такими?..

7.

Всё было хорошо, но прожив с полгода у Веры, Володя вдруг почувствовал, что денег в семье катастрофически не хватает. Конечно, он работал, но за свой труд получал копейки. Мало того – алименты, стоимость их пересылки, судебные пошлины – всё это вдвое сокращало и без того мизерный его доход. Как-то один из сослуживцев сказал ему прямо:

– Прикинь, вот если бы ты мог прокормить не одну, а две семьи, то не было бы у тебя никаких проблем.

Володя задумался, и ему стало ясно: хочешь – не хочешь, а придётся искать новую работу. Вера пока что деликатно отмалчивалась. Она абсолютно ничего не требовала от своего нового мужа, но он не собирался пользоваться её добротой и жить с нею за её счёт – совесть не позволяла. Тем более Владимир прекрасно понимал, что в глубине души его прелестной подруге, как и любой другой женщине, хотелось, чтобы в доме был достаток. Трёхдневная рабочая неделя способствовала поискам работы, и он обошёл большую часть возможных мест трудоустройства. Но везде было одно и то же: разруха и запустение без достойной зарплаты. И лишь один небольшой заштатный заводишко подавал признаки жизни, что было весьма удивительно.

Руководство фанерного завода на старых, но всё ещё жизнеспособных импортных станках наладило производство качественной фанеры и гнало её за рубеж, получая взамен новенькие хрустящие американские доллары. Их хватало и на бандитскую «крышу», и московским «прилипалам», и себе любимым, и даже тем, кто был непосредственно занят на производстве.