Берегись или Парень в юбке!

- Я все равно достану тебя, Свитти! – орал Сэм за моей спиной. А я несся по коридору колледжа, расталкивая всех на своем пути.

- Черта с два я буду платить! – крикнул я, задыхаясь и глотая ртом воздух.

Обычно после таких забегов я почти не чувствовал ног, чего уж говорить об сверхучастившемся пульсе и бешеном притоке в кровь адреналина.

Сегодня я вновь убегал от своей проблемы, именуемой Сэмом. Этот придурок, отбирающий деньги у наших студентов, бил меня каждый раз, когда я избегал его гребаных поборов. Но я не собирался расставаться с деньгами только потому что Коулман мне приказал. Я вообще редко подчинялся правилам, тем более таким абсурдным, которые выдвигал колледж. Так что расправы я не боялся, хотя чертыхающийся Коулман определенно должен был внушать мне кое-какие опасения. На прошлой неделе он разбил мне нос, в прошлом месяце я провалялся дома пару дней, чтобы привести лицо в относительный порядок, а полгода назад мы с ублюдком переломали ноги, когда упали с балкона второго этажа.

Наверное, чертово упрямство не позволяло мне сдать несчастные тридцать долларов, иначе как объяснить мою, теперь уже привычку, удирать от Коулмана.

Шмыгнув в очередной пролет, я немного приостановился, добившись, что расстояние между мной и Сэмом катастрофически сократилось. Но я собрал последние силы, дернулся вперед и, поднявшись по винтовой лестнице, рванул дверь, ведущую на крышу, и вдохнул полной грудью свежий осенний воздух.

Перед глазами все плыло, дух скорости все ещё бушевал внутри меня, сердце стучало так громко, что его удары на мгновенье оглушили меня, во рту пересохло… Это были знакомые ощущения, такие приятные и… волнующие, что я против воли улыбнулся, подставляя лицо палящему солнцу и прохладному ветерку.

Дверь за моей спиной хлопнула, извещая о том, что я уже не один, и я нехотя обернулся, чтобы увидеть красное, перекошенное яростью лицо Сэма. Президента совета колледжа. Прирожденного лидера. Идеального во всем… Во всяком случае, так считали многие… но не я. Мне было прекрасно известно, на что тратит Президент деньги студентов. И, хоть родители, вечно колесящие по миру со своими чертовыми картинами, галереями и выставками, постоянно переводили на наши с сестрой банковские счета приличные суммы, я из принципа не отдал бы ни гроша на личные нужды Коулмана.

Возможно, если бы я не видел, как он покупает на эти деньги себе дорогие часы в одном из магазинчиков напротив моего дома, я бы свято верил, что наш славный Президент – воплощение добродетели.

- Свитти, - охрипшим голосом тихо позвал меня этот урод, я едва не взорвался, услышав это идиотское прозвище, которым он меня наградил за миловидное личико.

- Прекрати меня так называть! – сжимая руки в кулаки, предупредил я. – Или ты снова хочешь подраться?

Но сегодня Сэм выглядел дружелюбнее, чем когда бы то ни было: он усмехался, и его полные губы почти слились в одну тонкую линию, даже в серых, как дождь, глазах не было обычной угрозы. Только раздувающиеся крылья носа, да краснота щек указывали на то, что этот парень долго бежал за мной в надежде… И вправду, зачем он бежал? Чтобы снова поставить условие «либо деньги, либо вон из колледжа»?

Однако что-то явно было не так: Сэм стоял, подпирая дверь бедром и заслоняя мне выход. В его глазах были отчужденность и безразличие. Таким Президента я видел только на уроках, когда он блестяще отвечал или исправлял ошибки другого отвечающего. Лицо без эмоций. Коулман впервые выглядел так отстраненно со мной наедине. Обычно мне перепадали его язвительные замечания, пинки или оскорбления, но сейчас он словно превратился в камень – этот его блеклый взгляд, сложенные на груди руки, перекрещенные ноги, - все внушало мне недоумение и… страх. К такому поведению Коулмана я был явно не готов.

- Хватит… - холодно произнес он, и я невольно сделал шаг назад, коснулся спиной перекладины, удержавшей меня от «свободного падения» вниз головой.

- Я больше не собираюсь играть с тобой в догонялки, Патрик, - мое имя, произнесенное так жестко, показалось мне проклятьем. Даже его поганое «Свитти» звучало не так отвратно, но я промолчал, глядя, как Президент копается во внутреннем кармане своего пиджака, достает оттуда бумаги и протягивает их мне.

- Это заявление о твоем уходе. Правила "St Antuan" позволяют мне вышвырнуть тебя из колледжа, если ты вовремя не оплатишь этот чек.

Если бы он ударил меня под дых, это было бы не так неожиданно. Но слова Сэма произвели на меня сильное впечатление, поэтому, вырвав из его пальцев листы, я бегло пробежал глазами по тексту.

Отлично, СтудСовету дали полномочия вышвыривать студентов, которые честно оплачивают обучение, но не намерены делать взносы в фонд бедного Коулмана?!

Злость внутри меня клокотала так сильно, что я едва сдерживал порыв выплеснуть её на Сэма, который спокойно стоял в стороне, риторически подняв бровь.

- Убедился? – спокойно спросил он, убирая со лба прилипшую челку.

И я почувствовал, что моему терпению пришел конец.

Смяв в руках документы, я кинул их под ноги, при этом с вызовом глядя на Президента. Моя растерянность растворилась в гневе, охватывающем каждую клеточку моего тела.

Я достал из кармана тридцать долларов, неторопливо подошел к Коулману, который выпрямился и теперь смотрел на меня сверху вниз. Иногда я проклинал свой невысокий рост и узкую кость! Конечно, сейчас на моем фоне Сэм выглядит еще… сильнее. Переборов презрение к самому себе, я полностью переключился на Президента.

- Вот! – цинично выдавил я, смяв бумажки в руках и кинув их в лицо Коулману. – Теперь я ничего ТЕБЕ не должен, - я произнес фразу так ядовито, что сам удивился, но увидев, как изменяется лицо всеми обожаемого Президента, я получил ни с чем несравнимое удовольствие.

Наконец-то его глаза потемнели, а губы разомкнулись, чтобы накричать на меня.

Но я ошибся. Вместо этого Коулман схватил меня за шкирку, - мое внутреннее чутье подсказывало мне, что я влип в крупные неприятности, - пару раз тряхнул, а потом ледяным тоном приказал:

- А теперь будь хорошим мальчиком, подними деньги с пола.

Я даже на минуту растерялся: какого черта он несет? Разве он не ударит меня за дерзость? Не будет издеваться, как всегда? Мысли метались в голове с катастрофической скоростью. Я не успевал их ловить. Но единственное, что я знал точно – поднимать деньги я не буду.

Поэтому я замахнулся, желая ударить этого идиота, однако он, рассмеявшись, перехватил мою руку. Тогда я поднял вторую, и обе они вскоре оказались заведены мне за спину.

- Ты не оставил мне выбора! – он поднял колено вверх, и я тут же взвыл от боли в паху, после чего упал на колени.

- Не хочешь подбирать деньги руками, придется… делать это зубами, - непринужденно сообщил Коулман, ставя ботинок мне на спину, наклоняя меня тем самым к земле.

Давясь болью и обидой, я кусал губы, надеясь, что этот ублюдок шутит, но он был абсолютно серьезен, - его пальцы на моих запястьях сжались, и я подумал, что руки потеряли свою чувствительность.

Это было невыносимо – прижиматься щекой к грязному настилу крыши, чувствовать его ногу, все больше вдавливающую меня вниз, слышать его мерзкие реплики, типа «чего же ты ждешь, детка?», «поработай ротиком», и не иметь возможности даже ответить ему, так как, открой я рот, эта мразь тут же наклонила бы меня ещё ниже.

В голове обрывками мелькали совершенно нереальные планы мести, ногой я попытался пнуть своего обидчика, но тот оказался проворнее и уклонился.

Наверное, я бы терпел все это еще долго, если бы нашу милую сценку не прервал звон его телефона. Коулман немного приподнял меня, выпустил из захвата одну руку, наклонился и прошептал мне на ухо:

- Не упусти свой шанс. Просто сделай, что я приказал и вали отсюда.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как поднять деньги и сунуть их Президенту, который был слишком доволен собой. Его властная улыбка мне совсем не понравилась. К тому же, я был слишком зол и унижен, чтобы разглядывать Коулмана.