Положив ладонь на голову Мейо, Соланж трижды произнесла заклинание.

— Это не поможет, — покачала головой Мейо.

— А ты молись, чтобы помогло, — строго произнесла Соланж, которую порядком разозлила подобная покорность судьбе. — Обещаю, что сразу уйду. Убирай купол.

Едва лишь он исчез, девушка бросилась к сумочке. Обернувшись, взглянула на лежащую на земле женщину:

— Попробуй только не выжить. Это будет значить, что я напрасно отдала за тебя свою жизнь. Одной на сегодня достаточно.

— Уходи, — прошептала Мейо, но прозвучало, как приказ. — Ты обещала.

Нужно остаться, побыть с ней, банально подержать за руку, пока не приедут врачи, но есть обещание, которое нельзя нарушить.

— Ухожу, — вздохнула Соланж и бросилась прочь из тупика. В скорую она позвонила уже на бегу.

Поймав такси, написала сообщение Зейну, поскольку не могла с ним сейчас говорить: извинилась, что не пришла на свидание и не отвечала на звонки — а потом выключила телефон. Забившись в угол, закрыла глаза и попыталась понять, как самый лучший вечер превратился в кошмар. Может, сон? Или чей-то неудачный розыгрыш? Но тяжесть на шее и холодящий кожу металл цепочки подсказывали, что это самая настоящая реальность.

«Все еще будет хорошо, — уговаривала себя Соланж. — Мейо выживет. «Сердце ночи» попадет в надежные руки. Зейн простит и поймет. Все обязательно наладится». Да только интуиция подсказывала, что точка невозврата пройдена и жизнь уже не будет прежней.

— Приехали, — сообщил таксист, притормозив у обочины, и с подозрением поглядел на чем-то напуганную пассажирку.

Рассчитавшись, Соланж вышла из машины, прикрыв засохшую кровь волосами и для надежности прижав к груди сумочку. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как девушка покинула дом, на деле же прошло не более трех часов. Дрожащей рукой она повернула ручку еще незапертой двери и вошла.

— Сола? — удивилась Кароль. Она поднималась по лестнице, но, услышав, как открылась входная дверь, обернулась. — Не ожидала тебя увидеть сегодня. — Присмотревшись внимательней, воскликнула: — Что случилось? — и, позабыв о собственных делах, помчалась к подруге.

— Фаншон дома?

— Да, я видела ее в столовой, — медленно произнесла Кароль. — Сола?..

— Потом, — махнула та. — Приведи Фаншон. Я буду в ее кабинете. Никому ничего не говори. И поторопись, Каро, — попросила Соланж и направилась в кабинет главы ковена.

Она была в этой комнате один раз, в день своего приезда в Амьен. С тех пор в обстановке ничего не изменилось: письменный стол с массивным креслом, парочка стульев и шкаф для документов. Да больше ничего и не помещалось — комната совсем небольшая. Зато была фреска на всю стену с имитацией французского окна и цветущего сада за стеклом. На полу лежал старый ковер с абстрактным рисунком — живущие сплетничали, что он персидский.

Чтобы хоть немного занять себя, Соланж позвонила в больницу со стационарного телефона, но медсестра отказалась предоставлять информацию о пациентке с отравлением, которую привезли сорок минут назад. Может, пока никого нет посмотреть в магическом шаре? Один как раз стоит на полке в шкафу, будто предлагая воспользоваться его помощью. Да только никто не любит, когда трогают их личные вещи, а ведьмы и подавно, особенно если это касалось магических предметов.

Резко открылась дверь, и вошла Фаншон.

— Что происходит? — строгим голосом произнесла она. Увидев, в каком состоянии явилась подопечная, спросила уже помягче: — Сола, что случилось?

— В двух словах и не рассказать, но если вкратце, вот.

Она предъявила «Солнце ночи».

— Это то, о чем я думаю? — вкрадчиво поинтересовалась глава ковена.

— Да, — выдохнула Соланж.

Накатила апатия. Хотелось забраться в кровать, свернуться, закрыть глаза и забыться сном, в котором не будет ни агрессии, ни смертей. Кулон выскользнул из ослабевших пальцев и, покачавшись немного, успокоился, приютившись как раз поверх окровавленного пятна.

— Так, ясно. Садись!

Подопечная не послушалась, и Фаншон подтолкнула ее к стулу. Щелкнула пальцами и на столе появился бокал.

— Пей!

— Что это? — прищурилась Соланж. Аромат говорил сам за себя. — Виски?!

Она попыталась отодвинуть руку с бокалом, но с главой ковена не так легко совладать.

— Пей, кому говорю!

Пригубив виски, девушка поперхнулась — горло обожгло огнем, который постепенно проник в кровь, сжигая усталость.

— Полегчало? — спросила Фаншон. Соланж кивнула и сделала еще один глоток. — Тогда рассказывай.

И она рассказала все, начиная с голоса, молившего о помощи, и заканчивая клятвой беречь «Сердце ночи» даже ценой собственной жизни.

— Не могу поверить, что Хранительница мертва, — ошеломленно покачала головой Фаншон. — Так не вовремя.

— Что вы имеете в виду?

Однако глава ковена не собиралась ничего объяснять:

— Дай мне «Сердце ночи», я положу его в сейф, а ты иди отдыхай.

Избавившись от кулона, Соланж покинула кабинет, мечтая поскорее снять испачканное кровью платье, но в холле ждала подруга.

— Давай не сейчас, Каро? Я обязательно тебе все расскажу, но позволь мне переодеться и поужинать, потому что до ресторана я так и не добралась.

— Я соберу тебе немного еды и принесу наверх, ладно?

— Спасибо, — кивнула Соланж и отправилась к себе.

Простояв под душем минут пятнадцать, она завернулась в полотенце и вышла в спальню. На столе стояла еда: куриная ножка, сыр, нарезанный дольками помидор и стакан яблочного сока — любимые блюда. Но вместо подруги в комнате была Фаншон.

— Прости, отдохнуть не удастся. Собирайся, мы с тобой уезжаем.

— Уезжаем? Куда?

— У тебя есть двадцать минут на сборы, — Фаншон взглянула на поднос, — и ужин. Много вещей не бери, только самое необходимое и удостоверение личности. Не опаздывай.

Едва лишь за главой ковена закрылась дверь, вошла Кароль.

— Что происходит, Сола?

— Я уже ничего не понимаю, — пожала плечами та, не зная, за что хвататься. Заурчавший от голода желудок подсказал, что будет первостепенным в данный момент.

Наскоро высушив волосы, Соланж оделась, кинула в сумку смену белья, кое-что из косметики, паспорт, всю наличность, которая была, телефон, зарядку и поспешила в холл. Там ее уже ждала Фаншон.

— Ты опоздала, — недовольно поджала губы глава ковена. — Нас уже ждет такси, пойдем.

Она взяла свою сумку и вышла на улицу. Вздохнув, Соланж последовала за ней.

— Куда мы едем?

— Я все объясню позже, — ответила Фаншон.

Она отдала багаж водителю и устроилась на заднем сидении машины. Соланж села рядом, надеясь, что уж таксисту придется сказать, куда они едут. Хлопнула дверца, — это водитель занял свое место — взревел мотор, и автомобиль плавно выехал на проезжую часть. Таксист ничего не спрашивал, видимо, уже знал, куда ехать. Следующие сорок минут прошли в молчании, и только музыка, лившаяся из приемника, скрашивала гнетущую тишину, воцарившуюся в салоне.

Удивилась ли Соланж, когда увидела, что они приехали в аэропорт? Нет, она предполагала нечто подобное, когда Фаншон попросила взять паспорт. Отсюда расходятся тысячи дорог, но какую выберут они? Глава ковена все еще держала маршрут в секрете.

— Подожди меня здесь, — она бросила сумку у пустого кресла и направилась к стойке регистрации.

Соланж села в кресло, достала из кармана телефон и, нажав кнопку включения, огляделась: Фаншон все еще стояла в очереди. Пискнул телефон, извещая, что готов поделиться своими тайнами. Итак, пять пропущенных звонков от Зейна. И сообщение: «Малышка, что случилось? Ты меня пугаешь». Она написала ему в ответ: «Все в порядке. Улетаю из города. Подробностей сообщить не могу. Все расскажу, когда вернусь. Но еще не знаю, когда».

Фаншон все еще не вернулась, и Соланж позвонила в больницу, но ей так ничего не сказали о Мейо. И как назло, собственный магический шар опять далеко.

— Кому звонила? — грозно спросила глава ковена, подойдя сзади.