— Примите мои соболезнования.

Она всхлипнула:

— Вы, наверно, думаете, что это к лучшему. Какая жизнь у калеки?

— Нет… — попыталась что-то сказать я, но Людмила перебила меня.

— Вы поймите, когда с ним случилась эта беда — его ранили в позвоночник, для меня ничего не изменилось. Он мне был нужен в любом состоянии — больной, неподвижный, слепой, только бы он был рядом. Вы не представляете, как с ним было интересно. Мне многие говорили — тебе двадцать лет, бросай его. Зачем тебе муж калека? А я даже представить себе не могла жизни без него. Конечно, обидно, что так получилось, что он смог перемещаться только в инвалидном кресле, но он был жив, и мы были вместе, понимаете? Мы все равно были вместе, я просыпалась и благодарила Бога, за то, что он оставил его в живых. Подумаешь, без ног? Просто немного больше проблем, а так все осталось как раньше. Мы даже машину переделали, чтобы он мог помещаться там вместе с креслом. Мы продолжали работать и вести активный образ жизни. А теперь его нет, и я не знаю, зачем мне нужен этот мир без него! Хочу уехать из этой квартиры, где мы были счастливы вместе и попытаться начать жизнь заново. Я должна это сделать, хотя бы ради сына и его матери, которую я, конечно, не оставлю одну.

Ну что я могла ей сказать? Такие женщины всегда восхищали меня. И, слава Богу, что на свете есть еще люди, которые так думают и так живут. Мало кто продолжал бы любить мужа, неожиданно ставшего инвалидом, и вряд ли кто остался бы жить с его матерью после его смерти.

Я сказала ей что-то ободряющее и пообещала помочь продать ее квартиру.

Мне нужно было искать нового покупателя для нее, моим старичкам из ЦК она не подходила, у них появилось новое требование — их новая квартира должна была быть с дорогим ремонтом, и я иногда думала, что просто зря трачу на них время.

После нашего свидания, которое устроила Лада, я чувствовала себя отвратительно. Было такое впечатление, что меня вываляли в грязи, хотя внешне все было в рамках приличий. В таком удрученном состоянии я просто не могла остаться одна и в который раз была благодарна судьбе за то, что у меня есть Ира. Ира, которая всегда выслушает меня и поймет. Моя подружка, с которой все эти годы мы делили радость и горе, и которая всегда помогала мне хотя бы тем, что никогда не осуждала.

— Наташка, ты почему так поздно? — испуганная сонная Ира стояла в дверях, придерживая накинутый халат, из-под которого виднелась ночная рубашка.

Только сейчас я осознала, что уже была ночь, и Ира, уложив девчонок, мирно спала, а я подняла ее с постели.

— Прости, — я виновато посмотрела на нее.

— Проходи, я сейчас посмотрю — не разбудила ли ты девочек.

Я прошла на ее маленькую, уютную шестиметровую кухню, где мы обычно обсуждали наши проблемы.

Ира вернулась в том же домашнем коротком халатике, только уже застегнутом на все пуговицы, а ее волосы были собраны в хвост. Она всегда была жуткой аккуратисткой, ее день начинался с мытья полов, а в том, что касалось ее внешности, она вообще была фанаткой. За все эти годы я не видела у нее небрежного маникюра или растрепанных волос.

— Ну, выкладывай, что случилось?

В этой домашней знакомой обстановке я чувствовала все произошедшее пару часов назад дурным сном и глупо молчала, не решаясь начать.

— Давай, давай. Ведь ты бы не явилась ко мне просто так в два часа ночи, если бы ничего не произошло!

— Мне плохо, — сказала я и уронила голову на руки.

— Я же тебя предупреждала, чтобы ты не пила!

— А я и не пила, просто меня не покидает чувство гадливости.

— Что еще ты натворила?

— Ты же знаешь, что я пошла на свидание с Ладой, ее кавалером и его другом? — Ира молча кивнула. — Я тебе честно скажу, я согласилась на это с одной единственной целью — я хотела посмотреть на мужчину, на которого Лада променяла моего Славку.

— Ты называешь его своим, это интересно, — Ирка усмехнулась. — Он по-прежнему в неведении, что он твой?

— Не перебивай меня, — возмутилась я, как только поняла, что сболтнула лишнее. Просто я привыкла думать, что он мой, или будет моим когда-нибудь.

— Так вот, знаешь, что меня поразило в первую очередь? Ладкиному кавалеру, у него еще имя такое дурацкое, Самвел, больше пятидесяти лет. Он ей в папы годится.

— А тому, которого привели для тебя? — спросила Ира.

— Около того же, у него все волосы седые, как у моего дедушки, но он хотя бы русский, а Ладкин вообще грузин, с носом таким большим. Они повели нас в какой-то крутой джаз-бар, и эта музыка так действовала мне на нервы. Я джаз терпеть не могу. Конечно, ужин был превосходен, но терпеть такое из-за того, что у них есть деньги! Я просто не понимаю Ладу. Он ее покупает и сам об этом знает, и она знает и все замечательно. И из-за этого дедушки носатого она бросила Славку! Да у меня это в голове не укладывается. Мне даже казалось, что в ресторане на нас смотрели, как на проституток.

— Ну а тот, который был для тебя приглашен? Ухаживал за тобой?

— Я бы так не сказала, мне даже показалось, что я его не заинтересовала. Но потом, когда мы ехали домой в его машине, он таким обыденным голоском сделал мне гадкое предложение — стать его любовницей и рассказал мне как у него много денег, которые он готов на меня потратить.

— Ну а ты?

— Сказала, что меня не интересуют деньги, я хочу серьезных отношений и любви. На это он сказал, что у него хорошая семья, и он не будет разводиться.

— Просто прелесть! Значит, любовницу содержать можно, это семье не мешает, а вот развестись нельзя. Ненавижу таких! Ты правильно сделала, что послала его.

— Конечно, правильно, но все равно так гадко, — я закурила сигарету. — Ну, вот скажи мне — почему Слава любит ее? Она же продала его за ужин и пару сапожек.

— Я думаю, что он просто не знает, какая она на самом деле, а когда узнает, ему будет стыдно даже за само это чувство. Когда я любила своего мужа, ты знаешь, он был алкоголиком, я сама себя презирала. И только когда решилась на развод, смогла восстановить свое самоуважение. Всегда очень больно любить недостойного.

Я вспомнила эту историю. Все было очень грустно — Иркин муж, Вовка, неплохой парень по характеру, вдруг начал пить. Сначала чуть-чуть для поднятия настроения, а потом втянулся и стал настоящим пьяницей. Он бросил работу и либо пил, либо валялся в отключке. А Ира одна работала и воспитывала ребенка, а он умудрялся пропивать ее жалкие гроши. Неделями у них нечего было есть. Но она боролась за него до последнего, выводила из запоев, устраивала на работу, договаривалась об анонимном лечении. И лишь после того как убедилась, что ничего не помогает — решилась на развод, просто потому что так жить было невозможно. Когда он ушел, Ира впала в жуткую депрессию и даже не обращала внимания на маленькую Машу, которую я вынуждена была забрать к себе. Но потом все прошло, и однажды Ирина пришла ко мне, и в ее глазах уже не было той тоски — она смогла начать жить заново.

Мы молча курили, а потом Ира сказала:

— Не переживай, Наташ. Он будет с тобой. Просто дай ему время все понять.

Я улыбнулась, даже помечтать об этом было приятно, но прежде чем это будет, нам придется пройти через боль. Казалось бы, я должна радоваться, что Лада его бросила, но я страдала из-за него и ничего не могла с этим поделать.

А потом я отправилась домой и улеглась в постель, предварительно выключив телефон, чтобы выспаться. Последнее время из-за бесцеремонных звонков клиентов мне все чаще приходилось это делать, чтобы остаться в своем собственном мире.

Я сидела на работе, изучая «любимую» газету «Из рук в руки», и исподтишка наблюдала за Славой. Он явно нервничал, постоянно смотрел на часы, куда-то звонил, и односложно отвечал на вопросы. Я понимала, что это из-за Лады, она уже пару недель не встречалась с ним и не появлялась на работе. Но я знала, что сегодня она обязательно придет, чтобы готовить документы для регистрации сделки. Мое шестое чувство подсказывало мне, что именно сегодня они объяснятся. От одного взгляда на его родное открытое лицо, у меня сжималось сердце. Сегодня она ему скажет. Несколько раз вздохнув, Слава взял куртку и вышел. Я молча последовала за ним через пару минут, мне не хотелось оставлять его одного.