Свернуть не туда… Как от этого может измениться жизнь? Скажете, что это все абсурд? Я рассмеюсь вам в лицо…

Зачем я пошла через тот двор? Ведь знала, что он не освещается… Но, толку сейчас себя в чем-то винить. Особенно, когда лежишь на холодной, мокрой, после прошедшего утром ливня, земле, словно безвольная тряпичная кукла и смотришь в звездное небо, а из раны на шее утекают последние капли жизни…

Я умираю… Говорят, что перед смертью можно увидеть всю свою жизнь. Это правда. Я видела. Довольно скучное зрелище. Детство — школа — первая любовь — первый поцелуй — университет — алкоголь и сигареты — первый секс и все… Я даже университет не успела окончить…

Но обо всем по порядку. Разрешите представиться. Ольга. Для друзей просто Ляля. Почему это детское прозвище ко мне прицепилось? Может все из-за моей внешности? Мне двадцать лет, а на вид с трудом можно дать семнадцать. Скажете, что это здорово? Нет, особенно если тебя везде считают за школьницу и не пропускают, например, в клуб, мотивируя тем, что ″детям вход воспрещен″. Мало того, мой рост составляет всего полтора метра. К этому добавьте еще длинные, кудрявые, русые волосы, вздернутый носик, пухлые губы и огромные синие глаза. Настоящий ребенок. Столько проблем у меня из-за такой внешности… Эх…

Родители всегда видели во мне маленькую девочку, свою ″Лялечку″ и одевали соответственно, как куклу: в розовые платьица с рюшами, юбочки, кофточки, ленточки и бантики. Да, и отношение ко мне было ″сюси-пуси-муси″. Даже сейчас мама пытается подсунуть мне разнообразные платья, хоть я и живу отдельно, а у них есть другая ″кукла″. Моя младшая сестра Маргарита. Ее в семье называют ″Цветочек″. Мне Риту жалко, но ей, кажется, такое отношение родных даже нравится. Одноклассники никогда не посвящали меня в свои ″тайны″, считая недостойной. А один парень (он на класс старше учился) всегда угощал конфетами и трепал за щечку. Хотя, была польза — меня никто не обижал. Друзей у меня было мало, очень мало. Всего-то двое, да и те не учились в моей школе. Сережа, паренек с соседнего двора, хулиган и затейник различных приключений: с ним можно было даже на северный полюс отправиться. Да, Сережа был моей первой любовью, но, как это часто бывает, не взаимной. Парень видел во мне младшую сестренку, которую нужно защищать и оберегать. Вторым моим другом, точнее подругой, была Маришка. Самая близкая, кому я могла рассказать все на свете, все сокровенные и страшные тайны. Но потом она выросла, изменила имя на ″Мари″ и при всех знакомых и незнакомых рассказала о моей тайной страсти к Сереже. С тех пор у меня нет подруги. Тогда я думала, что не может быть ничего хуже измены подруги. Ошибалась… Хуже, когда твой любимый, твоя мечта подробно объясняет, что любви между вами быть не может. Больно? Больно…

Потом был университет, где почти на каждом повороте приходилось показывать документ, что мне уже есть восемнадцать. Приемная комиссия трижды просматривала мой паспорт и аттестат об окончании школы. Одногруппники тоже не воспринимали меня всерьез, и только когда на них наорала стали брать в свою компанию. Вот тогда я впервые попробовала алкоголь (какой-то коктейль), первый раз курила (гадость!) и по пьянке переспала с незнакомым парнем. Потом был месяц страшных ожиданий, но мне повезло, не залетела и ничего не подцепила.

И вот, я студентка третьего курса, возвращалась домой из библиотеки. Это правда. Завтра у нас коллоквиум из социологии, а преподаватель — настоящий зверь, ему всю возможную информацию нужно рассказывать, а-то как начнет вопросами засыпать. Не откопаться потом. Наверное, ему такое издевательство над студентами особое удовольствие приносит. Вот, возвращалась я домой. Уже начало темнеть, для осени это привычно. И, проходя мимо соседнего с моим домом двора, мне остро захотелось сократить дорогу, тем более что впереди нарисовалась не совсем трезвая компания парней. Днем этот двор вполне нормальный, такой же, как и все остальные, но ночью здесь было жутко и темно. Я ускорила шаг, хорошо, что кроссовки одела, а не туфли на шпильке. Почти дошла до освещенного проема между домами, как меня схватили и прижали спиной к стене. А потом укусили за шею. Сначала, даже не поняла что происходит… Потом подумала, что это все лишь какой-то ночной кошмар и я, наверное, просто сплю… Но боль в шее говорила о том, что все реально… Вдруг, укусившего меня психа (ну, а как еще назвать этого субъекта?) от меня отшвырнуло. Мои ноги подкосились и я упала. Где-то сбоку доносились звуки драки, но мне было все равно, я умирала…

Всегда думала, что умирать страшно. Ведь больше не буду дышать, думать, смеяться, ощущать… Но, вот сейчас, уходят последние секунды жизни, а мне все равно. Просто жаль, что я не успела пожить еще чуть-чуть…

Надо мной кто-то склонился. Парень, лет двадцати пяти, симпатичный, но в сгущающейся темноте не очень хорошо видно. Незнакомец, склонив голову, рассматривал меня. Я смотрела в его бесстрастные глаза (а они светились во тьме удивительными синими огоньками) и не понимала. Почему он мне не помогает? Не спасает? Парень улыбнулся и поднес руку к своим губам. Зачем он целует запястье? Потом незнакомец прижал свою руку к ране на моей шее. Странный… Тело пронзила жгучая боль, в глазах потемнело… Прощай жизнь…

Сквозь сон к сознанию пробивался надрывный плач. Это меня и разбудило. Наверное, соседи вновь напились, и Генка побил свою жену. Да, что ж, она так воет! Я недовольно зарычала и распахнула глаза. Мой взгляд уперся в незнакомый потолок. Откуда знаю? В моей комнате потолок разрисован. Я, как только переехала на свою собственную квартирку, сразу же попросила знакомого художника нарисовать там звездное небо. Получилось замечательно и красиво. А этот потолок был легкого розового цвета, словно небо перед рассветом. Резко села. Причем ″резко″ получилось очень быстро, я не успела даже нормально подумать об этом движении, как уже сделала его. Комната поражала своей красотой и шикарностью: дорогая мебель, такую только в сериалах показывают, на огромном окне тяжелые шторы с вышивкой, кажется, золотой нитью, да и я сидела на широченной кровати. В комнате царила полутьма, но все предметы были удивительно четкими. Плач перешел в вой. Его источником была согнутая фигура девушки в дальнем углу.

Я решила подойти поближе, спросить, что же с ней случилось, почему плачет и, черт побери, где я нахожусь.

− Эй, − осторожно окликнула девушку. А она от меня шарахнулась в сторону и забилась в истерике. Нет, ну я понимаю, что с утра выгляжу не особо хорошо, но не до такой же степени.

− Ты чего? — спросила у испуганной девушки. На вид ей было не больше семнадцати-восемнадцати лет. — Что случилось?

Девушка продолжала реветь, не обращая никакого внимания на вопросы, только расширенными от испуга глазами смотрела на меня.

− Ты почему плачешь? — сделала еще шаг вперед. — Все ведь хорошо. Здесь больше никого кроме нас нет. Не плачь.

"О-о-о, ну кто-нибудь, помогите, а!" — мысленно взмолилась. Не умею я утешать и успокаивать.

− А ну прекрати выть! — прикрикнула на девушку. Она мигом умолкла, только тихо поскуливала. — Ты почему ревешь?

− Я… ну… − и опять за свое.

− Ладно. По-другому попробуем. Стоп! Не реви! Тебя как звать-то? Имя?

− Ма-а-арика, − заикаясь ответила девушка.

− Марина?

− Не-е-ет. Ма-ри-ка.

− Хм, кто ж тебя так назвал, бедную? — я присела, чтобы быть на уровне ″глаза в глаза″.

− Ро-одители, − девушка дернулась.

− Ну, это понятно… Марика, а где мы находимся?

− В до-оме хо-озяи-ина, − произнесла девушка, насторожено наблюдая за мной.

− Хорошо. А я как сюда попала? − ″Какой хозяин? И чего она так боится?″

− Хо-о-озяин принес, − всхлыпнула Марика.