Руководила и заправляла всем Директория. Я не раз слышал это слово. Любой разговор в баре, касавшийся каких-либо сделок или состоявший из привычных жалоб на отсутствие работы, заканчивался фразой вроде: «Так захотела Директория», «Директории надо бы пошевелиться и заняться этим плотнее». Кажется, речь идет об эпохе Наполеона. Название «Директория» представители Окружного управления по борьбе с мафией дали экономической, финансовой и исполнительной структуре, включающей предпринимателей и глав разных семейств каморры из северной части Неаполя. Директория — как и коллегиальный орган французского Термидора — представляла реальную власть организации. Директория, а не вооруженные головорезы и пулеметный огонь.
В Директорию входили кланы, относящиеся к альянсу Секондильяно — союзу, объединившему разные семейства: Личчарди, Контипи, Маллардо, Ло Руссо, Боккетти, Стабиле, Престьери, Бости и на положении более автономном — Сарно и Ди Лауро. Они подчинили себе территорию от Секондильяно, Скампии, Пишинолы, Кьяяно, Миано, Сан-Пьетро-а-Патьерно до Джульяно и Понтичелли. Кланы, образовавшие эту федеративную структуру, постепенно становились все более автономными, чем окончательно разрушали исходную схему альянса. Что до производства, в Директорию входили представители таких фирм, как Valent, Vip Moda, Vocos, Vitec, которые шили одежду в Казории, Арцано, Мелито, а потом поддельные Valentino, Ferre, Versace, Armani расходились по всему свету. В ходе расследования, проведенного в 2004 году прокурором Филиппо Беатриче из неаполитанского Управления по борьбе с мафией, была разоблачена целая экономическая империя, созданная каморрой. Все началось с мелочи, из тех, которые легко могут остаться незамеченными. В одном немецком магазине одежды — Nenentz Fashion на Дрезднер-штрассе, 46, в Хемнице — вдруг появился новый сотрудник, не последний в Секондильяно человек. Событие очень странное. На самом деле магазин, открытый на подставное имя, принадлежал ему. Этот след вывел полицию на целую производственно-коммерческую сеть, созданную кланами Секондильяно. С помощью показаний раскаявшихся преступников и последовавших арестов Управлению по борьбе с мафией удалось накрыть всю торговую систему кланов, от складов до магазинов.
Нет в мире такого места, которое бы их бизнес обошел стороной. У них были магазины и склады в Германии: в Гамбурге, Дортмунде, Франкфурте. Им принадлежали магазины Laudano в Берлине — на Гнайзенауштрассе, 800 и Витцельбенштрассе, 15. В Испании: в Мадриде, на Пасео-дела-Эрмита-дель-Санто, 30, и в Барселоне. В Бельгии (Брюссель), в Португалии (Порту и Боавишта), в Австрии (Вена), в Англии (Лондон), в Ирландии (Дублин), в Голландии (Амстердам), в Финляндии и Дании, в Сараеве и Белграде. Кланы Секондильяно перебрались и за Атлантический океан: в Канаду, США и, наконец, в Южную Америку. Монреаль, Дживлен-драйв, 253 и Вудбридж, провинция Онтарио; в Штатах их сеть была огромной, миллионы пар джинсов были проданы в магазинах Нью-Йорка, Майами-Бич, Нью-Джерси, Чикаго, весь рынок Флориды был практически монополизирован. Американцы — владельцы торговых центров — хотели сотрудничать исключительно с посредниками из Секондильяно. Одежда от лучших дизайнеров по доступным ценам привлекала в их торговые центры толпы покупателей. Бирки были абсолютно идентичны оригинальным.
В лаборатории на окраине Неаполя обнаружили матрицу для печати фирменного знака Версаче — горгоны Медузы. В Секондильяно ходили слухи, что американский рынок находится под властью товаров Директории, а это способствовало притоку в Америку молодежи с целью стать торговыми агентами — они же видели, как заполонили весь Техас джинсы, выдаваемые за Valentino.
Торговля охватила и другое полушарие. Магазин Moda Italiana Emporio в Австралии, в Новом Южном Уэльсе на Рэмси-роуд, 28, в районе Файв-Док, стал одним из самых популярных мест для покупки элегантных нарядов; были и другие магазины и склады в Сиднее. В Бразилии, в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, секондильянцы заполонили рынок своей продукцией. На Кубе они собирались открыть магазин для европейских и американских туристов, в Саудовской Аравии и странах Магриба занимались своим бизнесом уже не первый год. Система сбыта Директории основывалась на использовании многоэтажек, подобных той, в которой побывал я. В прослушиваемых полицией телефонных разговорах их называли «складами»: самые настоящие центры распределения рабочей силы и товаров. Туда поступали всевозможные виды одежды. Склады были ядром экономической активности, к которому стремились все торговые агенты, чтобы забрать товар и распределить между магазинами клана или другими розничными торговцами.
Все это началось давным-давно, с неаполитанских торговцев одеждой — мальяри: после Второй мировой войны они, преодолевая любые расстояния, рассредоточились по всему миру, нагруженные сумками с носками, рубашками и куртками. Применяя накопленный поколениями опыт в куда большем масштабе, мальяри превратились в самых настоящих торговых агентов, способных заниматься продажами где угодно: от районных рынков до торговых центров, от парковок до станций техобслуживания. Наиболее талантливые могли перейти на следующий уровень и напрямую продавать крупные партии товаров розничным торговцам. Некоторые предприниматели, если верить результатам расследований, организовали сбыт подделок, используя агентов — мальяри — как логистиков. Боссы оплачивали им расходы на дорогу и проживание, обеспечивали машинами и фургонами, гарантировали юридическую помощь в случае ареста или изъятия товара и, конечно, долю в прибыли с продаж. Они обеспечивали каждому клану годовой оборот почти в триста миллионов евро.
Крупные итальянские дома моды, недовольные тем, что картели секондильянцев контролируют огромный рынок подделок, открыто возмутились только после разоблачения комиссией по расследованию деятельности мафии целой подпольной системы. До этого они и не думали начинать кампанию против кланов, не пытались предать огласке их деятельность, не делали в прессе заявлений, объяснявших, как возник этот механизм двойного производства. Модные бренды никогда раньше не выступали против мафии — по самым разным причинам. Во-первых, разоблачить контрафактный рынок означало навсегда лишиться дешевой рабочей силы, которой они пользовались в Кампании и Апулии. Кланы закрыли бы доступ к текстильным фабрикам в районе Неаполя и осложнили бы отношения с фабриками Восточной Европы и Азии. Во-вторых, разоблачение скомпрометировало бы тысячи людей, занимавшихся продажами в магазинах, поскольку большинство торговых точек непосредственно контролировались кланами. Торговые агенты чаще всего были напрямую связаны с семьями Секондильяно, транспорт также предоставляла каморра. В-третьих, разоблачение спровоцировало бы резкое повышение закупочных цен. Впрочем, кланы не делали ничего, что могло бы развалить дома моды. Они просто-напросто бесплатно пользовались символикой, раскрученной с помощью рекламы. Их изделия не отличались от оригинальных, качество и модели были не хуже. Они старались избегать конкуренции с брендами, распространяя товары, официальные рыночные цены которых делали их недоступными для широкой публики. Таким образом кланы добавляли брендам популярности.
Если люди перестают носить одежду данной марки, если ее можно увидеть только на живых манекенах, вышагивающих по подиуму, то престиж падает и бренд медленно угасает. Впрочем, на неаполитанских фабриках шили платья и брюки таких размеров, которые дома моды не выпускают, боясь навредить своему имиджу. Кланы же вопросами имиджа себя не утруждали, когда речь шла о возможной прибыли. Благодаря доходам от продажи контрафактной продукции и наркотиков, кланы Секондильяно обладали достаточными средствами для покупки магазинов и торговых центров, где оригинальные и поддельные товары все чаще смешивались, не оставляя ни малейшей возможности различить их. Система, несмотря на резкое повышение цен, в некотором роде поддержала легальную моду, даже выиграв при этом на кризисе рынка. Она продолжала распространять Made in Italy по всему миру, зарабатывая на этом баснословные деньги.