— Когда же они поменяют лампочку? — задал я вслух риторический вопрос, и от этого всё вокруг почему-то показалось светлее.

Нажав кнопку третьего этажа, я облокотился на противоположную от затёртой панели стену и глубоко вздохнул.

— Паршивцы! — невольно вырвалось у меня, когда я обратил внимание на грубый рисунок слева: серебряный овал, напоминающий неаккуратно закрашенное куриное яйцо.

Раньше в лифтах всегда или писали неприличные надписи, или свои имена, или рисовали глупые рожицы. Но такое у нас было впервые и, надо сказать, несмотря на небрежность, изображение чем-то притягивало, словно в нём была выражена какая-то идея, а сознание её уловило. Наверное, то же происходит с картинами: независимо от того, что на них изображено, хороший художник всегда найдёт возможность донести до зрителей свою основную мысль. А вскоре я осознал, что, наверное, всё-таки подобное ощутил только я, так как сознание слишком быстро провело параллели с цистернами, и мне подумалось, что, поняв это сразу, я вряд ли вообще сейчас сел бы в этот лифт. Это значит, что привидевшийся в пожаре кошмар по-настоящему меня испугал? Видимо, да. Но было и что-то ещё — ощущение чего-то гораздо большего, чем сон или ответы на давно заданные вопросы. Выразить мысль точнее, даже для себя, я не мог, да, собственно, не особенно и хотел — с оптимистичным настроем и ожиданием впереди только хорошего, жилось как-то спокойнее.

Обычно я вообще ходил пешком — всего-то пять лестничных пролётов, или сорок четыре пологие ступеньки. Зачем? А для поддержания себя в спортивной форме, что казалось немаловажным, учитывая мой преимущественно сидячий образ жизни. Хотя иногда я думал, что это просто смешно и неплохо было бы записаться в какой-нибудь фитнес-клуб или, на худой конец, приобрести домой тренажёр. Однако сегодня я, несомненно, был слишком вымотан утренними событиями, и убаюкивающие качания кабины вместе с монотонным приглушённым гулом казались весьма уместными и даже желанными. Когда лифт со скрежетом затормозил, я вышел, но остановился, обернулся и почему-то ещё какое-то время пристально всматривался в рисунок, до тех пор пока двери с протяжным стоном не захлопнулись. Странно, но теперь уже мне никому не хотелось «надрать уши» за подобное безобразие, а скорее стало жутковато от неясного предчувствия беды. Нет, наверное, я сегодня действительно сильно устал, если даже подобная ерунда могла легко вывести меня из состояния душевного равновесия!

Я пошарил в кармане и извлёк звенящую связку ключей. С ней было много мороки — слегка неопрятный внешний вид, сползающие вниз штаны и колкость во время сидения. Но и преимущества налицо: у меня с собой были все ключи, которые только могли понадобиться, включая несколько хитроумных отмычек, каждой из которых я воспользовался как минимум пару раз с весьма неплохими результатами. В общем, штука нужная. Я быстро отыскал нужный ключ — самый большой в связке. Он подходил к нижнему сейфовому замку недавно установленной железной двери, куда я и попытался его сунуть. Безрезультатно! Вот так сюрприз! Убедившись, что сторона та, но нужный ключ не лезет, я наклонился и вытащил из футляра на брючном ремне универсальный армейский нож, оборудованный, помимо прочего, маленьким, но необычайно ярким фонариком. Что я хотел там увидеть? Да всё что угодно, начиная с насованных кем-то щепок или даже застывшего клея. К сожалению, несколько подобных прецедентов у нас в доме уже было. Однако всё оказалось намного банальнее — просто задвижка изнутри была закрыта. Простите, я выразился «просто»? Это как сказать! Ключи-то были только у меня и я, разумеется, был уверен, что, уходя, дверь запер и даже по привычке неоднократно подёргал ручку. И вот теперь получается, что некто не только проник ко мне домой, так ещё и заблокировал дверь изнутри.

Тщательно обследовав замочную скважину, я без труда убедился, что никаких следов взлома не видно, а верхний замок оказался таким же закрытым, как его и оставляли. Что же это получается? А выходило так, что кто-то сумел проникнуть и зачем-то аккуратно закрыть верхний замок, который был простенький и носил больше номинальный характер. Непонятно… Я некоторое время растерянно стоял у двери, а потом начал спускаться по лестнице. Пользоваться лифтом с этим нехорошим рисунком мне не хотелось, но, думаю, по времени мы пришли бы на первый этаж одновременно.

Выйдя из подъезда, я обошёл дом и посмотрел в окна своей квартиры. А вот и ещё один штрих, которого здесь не должно быть, — распахнутое окно в комнате. На фоне остальных открытых окон это, конечно, казалось нормой, учитывая жару под сорок градусов, однако, уходя из дома, я всегда тщательно закрывал окна, следовательно, открыть их мог только кто-то посторонний. Впрочем, и слегка отдёрнутые шторы не оставляли в этом никаких сомнений. Поскольку мои окна выходили на солнечную сторону, я всегда их полностью занавешивал, выходя из дома ранним утром. Это позволяло уберечь квартиру от нагревания, и в помещении появлялась относительная прохлада. Впрочем, с присутствием человека она почему-то очень быстро рассеивалась, и не оставалось ничего другого, как распахнуть окна настежь.

Понятно, что самым разумным в такой ситуации было бы сразу позвонить в милицию, но они наверняка сломают дверь и, разумеется, ставить новую придётся за свой счёт. Не хотелось бы… Кроме того, мне казалось необычайно важным оказаться первым на месте предполагаемого преступления и не только отыскать все возможные улики, но и, так сказать, почувствовать атмосферу произошедшего. Разумеется, с посторонними людьми и гурьбой любопытствующих соседей, кому-то из которых пришлось бы исполнять роль понятых, это было бы невозможно. Тогда какой же выход? Я перевёл взгляд со своего балкона на соседский и, вздохнув, быстро вернулся в подъезд. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я долго звонил в обитую чёрным дерматином дверь, пока не услышал приближающиеся шаркающие шаги и хриплый голос:

— Кто там?

— Это я, Кирилл. Откройте, пожалуйста, Григорий Иванович!

Зазвенела цепочка, замок щёлкнул, и я увидел пожилого мужчину с копной седых волос и чем-то напоминающего Альберта Эйнштейна, только похудее.

— Чем могу быть полезен? — деловито осведомился он и, как обычно, запрокинув назад голову, смерил меня высокомерным взглядом из-за своих сдвинутых на кончик носа маленьких узких очков.

— Извините за беспокойство, но я хотел бы ненадолго одолжить у вас лестницу!

— Что за вопрос! Конечно! Только позвольте вам, молодой человек, заметить, что придётся кому-то из нас пойти и достать её с балкона.

Я кивнул и прошёл в тускло освещённый коридор. Хозяин посторонился, но его голос я хорошо слышал и с балкона:

— А что, собственно, случилось? Моя помощь не требуется?

— Да вот поставил недавно новую дверь, а теперь что-то с замком. Зато осталось открытым окно… Хочу влезть и попытаться разобраться изнутри, в чём там может быть дело, — как можно спокойнее ответил я.

— Да, сейчас везде наставили этих железных монстров. А в наше время у всех были деревянные и их даже не закрывали.

— Уверен, что так оно и было. Спасибо вам большое, постараюсь побыстрее вернуть…

— Не торопитесь, молодой человек, не торопитесь. Она мне самому вовсе не к спеху! — Мужчина улыбнулся как-то открыто и глуповато.

— Хотел ещё об одном поинтересоваться. Вы никакого шума в последние дни сверху не слышали? — как бы между прочим спросил я, так как его квартира находилась как раз под моей.

— Нет, ничего такого. Да и слух мой в последние годы оставляет желать много лучшего. Так вот…

Мне показалось, что он сейчас обязательно прибавит присказку «старость не радость», но хозяин, покачивая головой, больше не проронил ни слова. Я был благодарен, что тот не начал расспрашивать о причинах моего беспокойства и, с трудом донеся громыхающую лестницу до третьего этажа, начал трезвонить в квартиру напротив моей.

Только сейчас я подумал о том, что эти соседи — молодая весёлая семья — вполне могли быть в такое время где-то на даче. Или Лена пошла с малышом в поликлинику, на прогулку, да куда угодно. Давненько я их не видел и решил что, позвонив ещё пару раз, могу спуститься, обогнуть дом и просто влезть к себе в окно с улицы. Правда, тогда мне придётся невольно устроить шоу для всех случайных прохожих и жильцов, что было бы нежелательно — перемещение между балконами всё-таки выглядело здесь меньшим из зол.