И не получалось отводить взгляд. Я так и зациклился на этих мерзких штуках, не в силах взглянуть ему хотя бы на плечи или ноги. Как оказалось, с ногами у него было все в порядке. По крайней мере, ботинки были обычными, никаких ласт или перепонок. Его неожиданное обращение ко мне подействовало отрезвляюще.

– Здравствуйте!

– И вам добрый день… – я поперхнулся напитком.

– Чудная погодка, не правда ли?

– О, да! Точно.

– Этот торговый павильон закрывается?

– Да. А у вас какие-то тут дела?

– Должна была быть автограф-сессия в журнале «Экстремальный спорт вчера и сегодня», но, по-видимому, они предпочли ретироваться.

У меня начали путаться мысли. Шариковая ручка и его конечности. Бред! «Швепс» начал нагреваться на солнце. Человек-осьминог поднялся на крыльцо и встал прямо передо мной.

– О, прошу прощения, я забыл представиться. Моя фамилия ***хов!

Я назвал ему свое имя. Он протянул мне свою правую «руку». Я покрылся испариной. Вид шевелящихся щупалец с зазубринами и зубчиками был тошнотворен. По центру «руки» было два достаточно толстых отростка, пожать которые, видимо, мне и предлагалось. Но кто знает, может быть, обижать этого человека было бы опасней, чем хотя бы дотронуться до вещей, в честь которых он назван народом осьминогом.

Я затаил дыхание и протянул свою руку к этим двум «пальцам». Я ощутил что-то твердое и влажное, показалось, что меня слегка ударило током. Стало отчетливо ясно, что моя жизнь теперь будет делиться на две половины – до и после этого прикосновения. Этот момент длился от силы пару секунд, но мне хватило и их, чтобы наполнить свои сны новыми кошмарами.

– Верно, что вас также знают и под фамилией ***ин? – Вопрос прозвучал со стороны.

К нам присоединился третий человек. Невысокая женщина лет пятидесяти прикуривала сигарету и с улыбкой поглядывала на Человека-осьминога. Определенно, он нравился женщинам. В принципе, если не брать во внимание его «руки», то он был нормальным брутальным мужиком. Из тех, что красуются в рекламе и в каталогах дорогих автомобилей.

Наша собеседница оказалась бывшей владелицей одного из магазинов, накануне закрывшихся в торговом павильоне. В отличие от меня она была в курсе достижений этого странноватого существа. Инициатива нашего разговора отчалила в новую гавань, я воспользовался временной передышкой и попытался привести мысли в порядок.

– Да, вы совершенно правы. Это тоже моя фамилия. Но чаще всего меня называют совсем по-другому!

– О, я знаю. Я многое о вас знаю. Даже не верится, что мы могли так просто встретиться на крыльце какого-то захудалого торгового павильона, руководство которого даже не может дать хорошие деньги за мой магазин! – Последние слова женщина прокричала, видимо, надеясь, что треклятое руководство ее услышит.

Человек-осьминог переключил свое внимание на нашу гостью, а я попытался выкопать из своей памяти хоть что-то об этом чуде природы. Почему все о нем знают, кроме меня? Я слушал, и до меня долетали восторженные отклики.

Человек-осьминог. Он звезда. Он единственный в своем роде. Он обладает недюжинной силой. Он завоевал все титулы, какие только смог, собрал все кубки соревнований планеты по мыслимым и немыслимым видам спорта для тяжеловесов.

Он гнул огромные канадские сосны к земле, он двигал поезда по рельсам. Он залезал на Эверест и собирал там самые редкие травы. Кажется, я как-то видел репортаж об этом: он ползет по вертикальному отвесу и выковыривает из-под камней серый мох.

– Это ведь вы принесли нам тот мох?

– Ну да, кто же еще? Там с воздухом тяжело, и с давлением.

Короткие всполохи памяти донесли до меня кадры того репортажа. Однако каково же было мое удивление, когда оказалось, что телевизионщики дорисовали ему на компьютере нормальные человеческие руки. Хотя и немного непропорциональные. Как у супер-героя, все мышцы в жилах. Ох, телевидение-телевидение. Человек-осьминог. Он беременный. Он вынашивает в себе потомство…

Лучи палящего солнца достигли своей максимальной дневной температуры. Остатки «Швепса» колыхались на дне. Щупальца Человека-осьминога держали сигарету. Дама неприкрыто флиртовала. Я ждал, когда закончится день во вселенной, где все знают о Человеке-осьминоге, кроме меня.

Однажды меня занесло в японскую общагу, и я толком даже не понял как. Ребята по большей части оказались дружелюбными и искренними, хотя ни я их не понимал, не они меня. Трудности перевода. У каждого был свой угол в общем пространстве комнаты, а для удобства на стену еще и вешали листок со своим именем.

На мое имя часто показывали пальцем и беззлобно потешались. Японцы вообще веселые люди. Только юмор у них специфический, островной. Я провел здесь уже два или три дня, освоился с кухней и решил заняться поисками работы.

Раз в день, по средам и четвергам, в японскую общагу заглядывала Йори. Она забирала у нас старый хлам и, вдобавок, знала два английских слова: paper и sing. Словами жестов, демонстрацией газеты и несколькими театральными постановками я объяснил, какого рода услуги мне нужны, что я умею делать, и сколько я хочу за это получать.

С учетом того, что чаще всего в этом климате хочется пить, а не есть, я перешел на двухразовое питание, и в день мне вполне хватало бы двух-трех тысяч йен. Йори посмеялась над моими требованиями, но обещала помочь. Гайдзины – они как потусторонние духи, могут навлечь беду, но могут и принести удачу. Так что получается рулетка, а японцы азартны.

Кажется, наш разговор состоялся в четверг, и ответа пришлось ждать почти неделю, до среды. Я за это время успел научиться красиво складывать бумажные листки, накрывать на стол, а также приобрел навыки актера театра теней. Парень Убукуро, что подрабатывал пожарным, от нечего делать занавешивался от нас простыней и показывал небольшие представления.

Убукуро приехал поступать в городской университет из глухой деревушки, где из развлечений только пускание мыльных пузырей да запуск воздушного змея. Более взрослыми занятиями деревня была тоже небогата, так что наш артист решил бороться с огнем, что, кстати, сыграло ему неплохую службу. Из всех обитателей нашей общаги у него одного есть старенький автомобиль, на котором он катает девчонок. А мы лишь глядим ему с завистью вслед. Покрасоваться Убукуро любит, этого у него не отнять.

Так вот он взял меня в свою труппу и научил азам театра теней, даром, что я хорошо изображаю летучую мышь, овчарку и Ленина. Советский вождь ему особенно нравился. Ну а мне что? Лишь бы остальным было весело. За символическую плату в одну конфету мы с Убукуро показывали сказки собственного сочинения, а поскольку договориться заранее о репертуаре было невозможно, все наши выступления были полнейшей импровизацией.

Ребята хохотали и катались по полу, девчонки вздыхали и мечтали о сказочных принцах или прекрасных злодеях, которым я отдавал свое предпочтение и свой вкрадчивый голос. Работало безотказно!

С началом недели произошло нечто особенное – у нас поселился новенький. Интересный малый оказался, нечего сказать. Как-то совершенно по-шпионски он присоседился к западной стене, поселившись на нижнем этаже двухъярусной кровати толстяка-ботаника с факультета естествознания.

Странно, что остальные ходили вокруг и почти не замечали пришельца, в то время как я еще даже не успев проснуться толком, уже заметил его яркие одежды в нашем сером пристанище.

Наскоро умывшись, я привел себя в порядок и направился знакомиться с гостем. Он лежал, развалившись на кровати, и подбрасывал в воздух небольшой кинжал. Вот только как наладить с ним контакт? Он кажется довольно необычным типом. Может быть, он по-английски понимает? Или спросить сразу, в лоб? Как же будем с ним общаться? Я привалился спиной к стенке, не зная, как к нему подступиться.

– Спрашивай, чего мнешься. – Эта фраза, несомненно, исходила от необычного гостя.