— Опасность, угрожающая участникам экспедиции, — ответил Маран Нике хладнокровно, — не повод для того, чтобы ее запрещать. Тогда уж надо свернуть все космические работы, а Разведку распустить.

— И вообще, — вставил Поэт с наигранным пафосом, — мы идем в космос не за безопасностью, а из высоких соображений.

Он весело подмигнул Дану, но Ника спросила серьезно:

— Из каких это соображений? Я так толком и не поняла. Кроме сокращения расходов…

— А чтобы нанести еще один мазок на плохо прописанную картину мироздания, — сказал Поэт тем же тоном и рассмеялся.

— Осталось убедить в этом ВОКИ, — заметила Наи.

— Убедить можно, — сказал Дан. — Однако, если в бумагах найдется хоть одно примечание петитом, эти бюрократы никогда не рискнут…

— Ты забыл, что я за свою недолгую, но переменчивую жизнь успел себя попробовать и в качестве бюрократа, — возразил Маран. — Я абсолютно уверен в том, что говорю. Об избирательном контакте в документах Ассамблеи нет ни слова. А по земным законам все, что не запрещено, то разрешено. Не так ли?

— Так-то оно так, — сказал Дан осторожно.

— А что тебя еще смущает? — спросил Маран. — Может, тебе вообще не нравится эта идея? Тогда скажи.

— Нравится. Но если честно… — Дан вспомнил давнюю метафору самого Марана. — Я предпочел бы искать начало нитки и того, кто намотал клубок. Конечно, на Глелле нам сейчас делать нечего, разумнее заняться чем-то другим, пока электронщики там копают… На сей раз повезло Патрику.

Маран хмыкнул.

— Патрик звонил мне сегодня утром, — сказал он сухо. — Он вернулся с Глеллы пару дней назад.

— Что-то нашли?!

— Пока нет. Ему просто надоело копать, как ты выразился. Спрашивал, не надумал ли я, куда податься. И на случай, если надумал, напоминал, что он в моей команде.

— Так что Патрик ставит на Марана, — сказал Поэт. — Как и я. А ты, я вижу, в сомнениях.

— Я? — обиделся Дан. — Я, к твоему сведению, поставил на Марана шесть лет назад. Сразу, как его увидел.

Последнее не совсем соответствовало истине, но вносить коррективы в его высказывание никто не стал.

— Вот и хорошо, — сказал Маран с облегчением. — Теперь можно и несколько дней поплавать в море.

И однако отпуск Дана закончился не так скоро. Несколько дней миновали быстро, правда, сколько именно подразумевал под этим расплычатым определением Маран, неизвестно, но где-то на четвертое или пятое утро объявился Патрик, не во плоти, конечно, а на экране, и вольно или невольно положил морским купаниям конец. Начал он с рассказа о том, что произошло на Глелле за лишний месяц, который он провел там один, особых новостей, впрочем, не было, специалисты пришли к выводу, что на планете существовали электронные центры информации, банки или библиотеки, в компьютерах типа того, с каким ранее довелось поработать Патрику, содержалась, в основном, информация сервисная, все прочее поступало в них, как и в дома, в те самые головизоры, в действительности мониторы, из банков, но ныне сеть не работала, а местонахождение центров, затерянных где-то в тысячах брошенных городов, пока обнаружить не сумели. Словом, заключил Патрик, это дело долгое и не для разведчиков, сие для народа малоподвижного и въедливого, и тут же, без перехода, стал горько жаловаться на шефа, который отказался отпустить его в очередную экспедицию, пока он не разгребет все завалы, образовавшиеся за время его отсутствия. Поэт хихикнул и отпустил пару шуточек насчет добровольных бюрократов, но Маран оборвал его и назвал его упражнения в остроумии и само поведение безответственным, имея в виду, конечно, то, как Поэт увильнул тогда, в Бакнии, отказавшись участвовать в президентских выборах. Самому Патрику он ничего не сказал, на его вопрос, подождет ли дело, не ответил ни да, ни нет, обещал подумать, но на другое утро вдруг собрался и улетел в штаб-квартиру Разведки. А вечером сообщил, что собирается помочь Патрику разгрести те самые завалы, в подробности вдаваться не стал, обронил только, что занял на время должность координатора, была в Разведке такая, с солидными полномочиями. Дан не слишком удивился, все ведь изменилось, если три года назад Маран был новичком и, возможно, казался кому-то провинциалом с отсталой планеты, нашлись бы, наверно, даже такие, кто посчитал бы его отношения с Наи трамплином для карьеры, то теперь, после успешных экспедиций на Эдуру и Глеллу, после операции с освобождением Олбрайта, он приобрел в ВОКИ такое реноме, что о его родственных связях с шефом никто и не вспомнил бы. Не особенно поразило Дана и то, что Маран отправился вытаскивать Патрика из его «завалов», кому-то постороннему могло показаться, что это затея зряшная, неужто Патрик столь уж незаменим, возьми любого другого, наверняка от кандидатов отбоя не будет, и однако… Примерившись к ситуации, Дан понял, что плохо представляет «команду Марана», как выразился сам Патрик, без этого последнего, четыре экспедиции связали их накрепко…

Как бы то ни было, Маран застрял в городе, Наи, естественно, отправилась к нему, Поэт ни с того, ни с сего решил поглядеть на Южную Америку, звал и Дана, но тот поленился, и Поэт улетел в Рио-де-Жанейро один, впрочем, за него никто не беспокоился, Поэт нигде не пропадет, это было очевидно, наконец Нике, которая работала в предыдущие месяцы по восемь часов в день и накопила к возвращению Дана целый отпуск, настала пора выходить на работу, так что Дану оставалось или валяться на пляже в гордом одиночестве, или перебраться на виллу и сидеть в кресле у камина. Поразмыслив, он выбрал последнее, так, по крайней мере, он вечером виделся с Мараном, а ночь проводил с Никой. Собственно, полностью бездельничать Маран ему все равно не дал, в один прекрасный день, спустившись к обеду, он вынул из кармана коробочку с кристаллами и положил ее перед Даном.

— Что это? — спросил Дан, разворачивая салфетку.

— Материалы о Врджлакстла, — ответил Маран, садясь за стол.

Дан ничего не сказал, только отодвинул кристаллы подальше от бокала с вином, но на следующее утро, оставшись один, сделал себе кофе и сел к монитору.

С первого взгляда он понял, чего в его представлениях о Второй Гаммы Водолея недоставало. Получилось так, что все свои сведения он почерпнул из печатного отчета для внутреннего пользования Разведки, но видеозаписей до сих пор не видел, и только теперь перед ним развернулась панорама не просто красивой, а изумительно, невероятно прекрасной планеты. Ее покрывал океан благородного темно-синего цвета, похожего на… На что же? Ну конечно! Дан вспомнил сапфир в перстне, который украшал его безымянный палец на Эдуре, капитал свой экспедиция носила на пальцах, шеях и запястьях, как то было принято у эдурских дворян. Сапфировый океан с густо рассыпанными по нему островами, поросшими растительностью красных тонов — алой, пурпурной, багровой, бордовой. И это не все. Множество ярких — желтых, синих, зеленых, фиолетовых, цветов на открытых местах, в лесах, в кронах деревьев. И плоды — на Земле подобное разнообразие не увидишь даже в фруктово-овощном отделе супермаркета, у водолеян не было садов или плантаций, все росло вперемешку, создавая невиданную пестроту. Довершали картину многочисленные птицы, тоже сплошь цветные. Воистину единственным серым пятном на планете были сами водолеяне… Дан вывел на экран несколько изображений и уставился на них. На бегемотиков они действительно походили мало, высоколобые и большеглазые, с вытянутыми могучими шеями и подвижными пальцами. И кожа у них — блестевшая на солнце, как лакированная — оказалась вовсе не толстой, покрывавшие тело причудливые складочки и валики были, в сущности, миниатюрными. А интересно, подумал Дан, нет ли в этом рисунке индивидуальных отличий? Что если у каждого водолеянина свое расположение складочек, вроде отпечатков пальцев у человека? Может, они по этому рисунку и узнают друг друга, черт лица ведь у них практически нет? Однако компьютер, к которому он обратился с вопросом на этот счет, ответил, что данный аспект не изучался. Дан насупился. Он попробовал рассмотреть складочки самостоятельно, но быстро бросил, с наскоку такие проблемы не решаются. А ведь там, на станции, давно бы могли подобное исследование провести и завершить, благо водолеяне никакой одежды не носили. А почему? А почему вообще носят одежду? Для защиты от холода, для красоты и из стыдливости, так? Первое отпадало, климат планеты защищал ее обитателей получше любых тряпок. Второе? Водолеяне не носили даже украшений, Дан не знал ни одного первобытного народа, который не цеплял бы на себя хотя бы бусы из раковин или ягод. Может, у них вовсе нет чувства прекрасного? Среди такой красоты? Непонятно. Что касается стыдливости… Он понял, что у водолеян нет ничего похожего на те органы, которые земляне, например, считали необходимым прикрывать. А как они, кстати, размножаются? Он задал вопрос, получил ответ, что это до сих пор не выяснено, и почувствовал, что начинает наливаться желчью. Не сумели даже разобраться, есть ли у водолеян пол, внешних половых признаков, как и отличий в поведении, не обнаружили и на том успокоились. Маран прав, у этих работяг на станции, как минимум, не хватает фантазии. А может, и не только ее. Правда… Попытавшись получить информацию о внутреннем строении водолеян, он обнаружил, что дистанционного томографа на станции действительно нет. Все еще! Странно. Ведь они опробовали первый образец такового на Эдуре, то есть два года назад. Да, дело не только в отсутствии фантазии или желания работать. Конечно, прибор стоит денег. Но раз уж станцию там вообще построили… Впрочем, понятно. Хотя Вторую Гаммы Водолея и открыли за несколько месяцев до того, как они с Никой обнаружили Торену, но торенская орбитальная станция стала функционировать куда раньше водолеянской. Не говоря о разнице в размерах, оснащенности и количестве персонала. Водолеянскую, маленькую и маломощную, ввели в действие в те самые полгода, когда они безуспешно пытались наладить контакт с палевианами, отчет, который Маран принес, чтобы прочесть перед экспедицией на Эдуру, наверняка был первым, то есть работают там около трех лет. И, приборы приборами, а работают с ленцой, это факт. Дан знал, что никто в Разведке в созвездие Водолея не рвался, все стремились туда, где дело кипело, а кипело оно там, где обитали люди. Что само по себе странно, разве на Земле мало людей, как будто другая раса должна быть более интересна? Но нет. Может водолеяне не привлекали исследователей потому, что цивилизация их была дотехнической? Он отлично знал, как земляне упиваются своим технологическим превосходством над прочими своими сородичами, воображая его неоспоримым достоинством. Не преимуществом, а именно достоинством. Смешно! И однако именно поэтому они заранее преклонялись перед палевианами и перенесли свое необузданные восторги на глеллов… Как бы то ни было, водолеянами всерьез не занимались. Хорошо еще, занимались вообще!.. А ведь только ради этой невиданной красоты… Он снова залюбовался пейзажами. Алые рощи перемежались багровыми полянами, голубоватая пена прибоя таяла на белом песке, окаймлявшем острова… Кстати, они были распределены по океану вовсе не равномерно, большинство их образовывало скопления, довольно близко расположенные друг к другу… Интересно. Если муссируемый уже четверть века проект переброски их в пустыни или околоземное пространство не удастся осуществить, и льды Гренландии и Арктики с Антарктикой все же растают, вполне возможно, что от европейских равнин останутся похожие группы островов… Фантазия Дана заработала вовсю. Что если на Врджлакстла произошло нечто подобное, техногенное повышение температуры, таяние льдов, гибель материков, а вместе с ними цивилизации… Впрочем, таяние не землетрясение, подъем уровня воды будет длиться годами, если не столетиями, к нему можно приспособиться, во всяком случае, часть цивилизации сохранить… хотя… борьба за оставшиеся клочки суши, войны… Остановись, Даниель! Приписывать водолеянам высокую или хоть какую-то цивилизованность нет никаких оснований, кроме разве что сомнений Марана… однако пока ничего, их подтверждающего, Дан не видел. Он обозрел поверхность планеты с расстояния. Почти все острова были сосредоточены в средней зоне западного полушария, чем ближе к центру скопления, тем гуще… прямо как Галактика… К периферии их становилось все меньше, а три четверти океана были водной пустыней, не считая небольшого архипелага в восточном полушарии, отдаленного и необитаемого. Конечно, добраться туда на парусных лодках… Плавали водолеяне даже не на лодках, а на плотах, гладких, словно из одного куска дерева, и непотопляемых, наверно, это было нечто вроде пробки. Передвигался такой плот под парусом, непременно какого-нибудь яркого цвета… Дан подумал, что, возможно, огромные глаза водолеян более чувствительны к оттенкам… но тогда они вполне восприимчивы к красоте, паруса ведь не плоды, сами не растут… Он обнаружил, что именно парусная флотилия была тем фактором, который заставил открывшую Врджлакстла экспедицию счесть ее обитателей разумными, никаких других предметов, сделанных руками аборигенов, первооткрыватели не видели… Флотилия, наверно, громко сказано, плоты обычно курсировали поодиночке, и смысла в их плавании было не больше, чем в путешествиях земных прогулочных яхт, чаще всего они болтались недалеко от берега, спустив паруса, или передвигались медленно и без видимой цели. И однако за три года мастерские, в которых ткали паруса или обтесывали плоты, найдены не были, то ли располагались они в каком-то недоступном зондам месте, то ли новых плотов не сооружали, хватало старых… Хватало? Дан задумался. Ну и как же они все-таки размножаются? Он просмотрел еще несколько файлов. Новая странность — дети на планете были буквально наперечет. Жило на ней около полумиллиона обитателей, тоже чрезвычайно мало. Но детей оказалось всего полторы сотни. Фантастика! Для первобытной планеты просто невероятно. Правда, это может быть совсем другая раса с иными законами развития… Допустим, они чрезвычайно быстро растут, вроде земных животных, пара лет, и дети на вид уже не отличаются от взрослых. Или? Он задал вопрос и получил ответ, подкрепивший его догадки. На планете редко умирали, зафиксирована была лишь пара случаев. Раса долгожителей? А скорее, и то, и другое, очень уж великоват разрыв. И однако, покопавшись, он понял, что с выводами особо торопиться не следует. Обряд похорон у водолеян был чрезвычайно прост, умершего без всякого гроба и каких-либо покровов опускали в яму, засыпали землей и не ставили надгробных плит или хотя бы табличек, даже холмика не сохраняли, а выравнивали и сверху насыпали нечто, по-видимому, семена растений, поскольку уже на следующий день могила превращалась в цветник, а позже вырастало и дерево. Что ж, логично, деревья кормят их, они, так сказать, кормят деревья. Но при таком подходе к делу, полном отсутствии кладбищ и следов захоронений, они могли умирать куда обильнее, чем казалось на первый взгляд. Умирать во множестве и почти не рождаться? Как на Глелле? То есть не исключено, что эта планета вовсе не первобытная, а тоже чрезвычайно старая, клонящаяся к закату? Маловероятно, конечно, Глеллу сплошь покрывали памятники цивилизации, а тут ни одного древнего камня… Загадки, загадки… Одно Дан уяснил себе четко: Маран не зря заинтересовался этой планетой. И не только Маран. Выключив компьютер, он осознал, что и сам уже увлекся. Если еще вчера он собирался лететь, в основном, за компанию, то теперь… Он отогнал зашевелившееся чувство нетерпения, желания немедленно приняться за разгадку новой тайны и пошел топить камин, он делал это сам, без помощи робота, обычно к тому часу, когда начинали возвращаться остальные, первой прилетала Наи, а чуть позже Маран и Ника, чаще вместе, иногда, когда Маран задерживался, порознь.