— Отлично. Тогда проблем нет.

— А кто полетит? — спросил Патрик. — Ты, я, Дан, это ясно.

— Поэт, — сказал Маран. — Я тебе, по-моему, говорил.

— Четыре. Кто еще? Санта, как я понимаю, отпадает?

Маран кивнул.

Санта отпадал, поскольку отсутствовал. Когда он попросил у Марана разрешения остаться на Глелле с прилетевшим на смену составом, Дан весьма удивился. Он отлично знал об отношении Санты к Марану, еще в давние времена в Бакнии, когда Санте было неполных шестнадцать лет, он не раз с улыбкой отмечал обожание, с которым мальчишка глядел на Марана, собственно, Маран принадлежал к той породе людей, которые становятся кумирами отнюдь не только для подростков. Теперь Санте шел двадцать третий год, но преклонения перед Мараном у него ничуть не убавилось, он был вне себя от счастья, когда тот взял его в Разведку, и Дан думал, что для парня нет на свете места лучше, чем рядом с Мараном. И однако… Как ни странно, Марана просьба Санты ничуть не огорчила, казалось, он был, напротив, рад, что его питомец становится самостоятельным, и дал разрешение с охотой, тем более, что это шло на пользу делу. Глеллы привечали Санту почти так же, как самого Марана, он стал у них общим любимцем, наверно, благодаря своему характеру, открытому и отзывчивому, либо тому, что волей случая оказался тем, кто в критический момент наткнулся на воду, а может, просто из-за своего возраста, глеллы жили долго, около полутора-двухсот земных лет, и зрелости достигали годам к семидесяти, двадцатидвухлетний разведчик должен был казаться им преждевременно повзрослевшим ребенком, а отношение к детям на Глелле было особое…

Он ушел в свои мысли, от раздумий его оторвало жужжание за окном, он сразу узнал характерный звук идущего на посадку флайера и вскочил. Поднялся и Маран.

— Вот и последний, шестой, член нашей команды, — сказал он лукаво, направляясь к двери.

— А кто пятый? — спросил Дан Патрика.

— Ты что, спал? Мит, конечно.

Конечно. Правда, тот еще не вернулся с Торены, но к началу экспедиции, или, вернее, подготовительного периода, будет на месте, сомневаться в этом вряд ли стоило.

Открылась дверь, и на пороге показалась огромная, чуть сутулая фигура с длинными руками.

— Артур! — завопил Патрик. — Вот так дела!

Он ринулся к биологу, больше напоминавшему грузчика, и обнял его. Дан вспомнил, как на Палевой эта парочка цапалась по любому поводу и даже вовсе без повода, и усмехнулся. Маран понял его и подмигнул.

— Ты хочешь взять Артура? — спросил Дан вполголоса.

Маран кивнул и ответил на незаданный вопрос.

— Удобства, которыми Врджлакстла обставила своих обитателей, показались мне немного чрезмерными.

Ответ породил у Дана множество новых вопросов. Но задать их или просто вдуматься в то, что сказал Маран, он не успел, Артур выпустил из объятий Патрика и перешел к нему. Потом повернулся к Марану и сказал:

— Я привез сенсационные новости.

— Какие? — немедленно спросил Патрик, но Артур ответил не сразу. Порывшись в карманах, он вынул кристалл и протянул Марану.

— Отчет. Копия того, что завтра утром уйдет в Разведку.

Маран взял кристалл, но кидаться к компьютеру не стал, предложил жестом всем сесть и спросил чуть настороженно:

— А в двух словах?

— Непосредственная причина низкой рождаемости у глеллов это редкая овуляция. В организме наших женщин каждый месяц, а точнее, каждые двадцать восемь дней, образуется яйцеклетка, готовая к оплодотворению. Практически каждый, не считая так называемых ановуляторных циклов, которые в молодости редки. У глеллок это происходит раз в 350–400 дней. Это плюс износ генетического материала… Если кроманьонцу сорок тысяч лет, то глеллу раз в десять больше.

— В десять раз! — ахнул Патрик.

— Да. Но сенсация не в этом. А в том, что такой вот удлиненный цикл…

— Был создан искусственно? — спросил Маран.

У Артура отвалилась челюсть.

— Кто тебе сказал? — спросил он ошеломленно.

— Никто. Догадаться не так уж сложно.

— Не так уж сложно?

— Не переживай, — сказал Патрик, покровительственно похлопав Артура по плечу. — Ты же не был с нами на Глелле. Догадаться, наверно, можно. Правда, если как следует поразмыслить… Ты это давно придумал? — спросил он Марана. — Или сию минуту? Честно.

— Давно, — признался Маран. — То есть не очень. Но не сию минуту. Понимаешь… Ты ведь тоже кое-где не был.

— Где именно?

— На Безымянной. Скажи мне, как снижается чрезмерно выросшее демографическое давление.

— Войны, — буркнул Патрик. — Эпидемии. Колонизация. М-м…

— Ладно, остановимся на этом. Наступает этап, когда колонизация планеты завершена, а для космической экспансии условий пока нет. Эпидемии, в отличие от войн, по прихоти человеческой не начинаются. То есть могут, конечно, начаться, но это уже не эпидемия, а геноцид. Так? А если цивилизация еще и миролюбива и с помощью войн проблем не решает?

— Тогда выход один. Договориться.

— Договориться можно, — согласился Маран. — И нужно. Но просто договориться мало. Надо предпринять что-то еще.

— Противозачаточные средства.

— Они бывают разные. А если генетика на планете достигла невиданных высот?

— Но ведь это целое дело! Надо перепрограммировывать каждую девочку. Или плод… Слишком сложно.

— Для нас, — сказал Маран.

— Сложно или нет, факт остается фактом, — заметил Дан. — Они это сделали.

— А обратное сделать можно? — спросил Патрик.

— В принципе да, — сказал Артур. — Даже с нашими возможностями. Их ведь крайне мало. Глеллов, я имею в виду. Перепрограммирование каждой яйцеклетки, искусственное оплодотворение. Можно.

— Но тогда, — сказал Патрик, — мы должны отложить все прочее и вступить в бой с земной бюрократией.

— Сначала надо разработать методику, — не согласился Маран. — Не в принципе, а конкретно. Спросить глеллов.

— Думаешь, они могут отказаться?

— Вряд ли. Но могут предпочесть свои методы.

— Давно забытые, — сказал Дан.

— Да, но что если в банках информации все найдется? — возразил Патрик. — Конечно, могут, они ведь в этом деле были на голову выше. Ладно, уговорил. Поехали.

— Экспедиция? — спросил Артур печально.

Дан кивнул.

— Можешь присоединиться, — сказал Маран, глядя на Артура. — Если хочешь.

Тот подскочил.

— Конечно, хочу, — сказал он торопливо. — Что за вопрос!

— Да ты спроси, чудак-человек, куда, — засмеялся Патрик.

Артур махнул на него рукой.

— Все равно, — сказал он радостно.

Дана разбудило легкое, как дуновение ветра, прикосновение. Кончики пальцев скользнули по спине вдоль позвоночника, прошлись по шее, мимоходом взъерошили волосы на затылке, перебрались на плечо, потом грудь. Машинально, в полусне, он поймал ласкающую руку, притянул к губам, поцеловал… И понял, что это не Ника, ладонь была чуть меньше, пальцы тоньше и гибче. Он открыл в изумлении глаза, повернулся, и его бросило в жар. Забравшись на софу с ногами, рядом на постели сидела Наи.

— Что случилось? — прошептал он, замирая от тревожного предчувствия.

— Маран… Маран и Ника… там, внизу… — ее голос прерывался, сухие глаза лихорадочно блестели. — Они… Они… Давай и мы… Пусть знают! Дан… — Она прижималась к нему, дрожа, но вовсе не от страсти.

Он отстранил ее, встал.

— Не веришь? — Она соскочила с постели, сквозь полупрозрачную ткань белого пеньюара или ночной сорочки то появлялись в лунном свете, то пропадали очертания ее тела. — Пойдем. — Она побежала к двери, распахнула ее настежь, сквозняк вздул парусами занавески на открытых окнах, взметнул вверх длинный, как шлейф, подол ее наряда и словно вынес ее наружу. Нащупав халат, он пошел вслед за ней, на ходу вдевая трясущиеся руки в широкие, но все равно словно тесные рукава. Осторожно ступая, они прокрались по лестнице вниз, пересекли холл, Наи бесшумно повернула медный шар на двери в большую гостиную, и дверь медленно отворилась.