— Будь уверен: мы вернёмся, — ответил Сигурд. — Вот тогда мы и разберёмся с Велиантом в том, что сделали с тобой. Какая бы опасность ни ждала нас впереди, ведь подобное путешествие уже не раз совершали во благо кузницы Мимира?

— Но всегда до этого, мастер, — заметил Сиг, — отряд возглавлял сам Мимир, а не кто-то из его людей. А об этом лесе рассказывают ужасные истории, как и о том, кто живёт здесь.

Сигурд улыбнулся, сунул руку в кучу мешков и вытащил оттуда свёрток, завёрнутый в засалившуюся шкуру. Ножом для разделывания мяса он надрезал её завязки и перед глазами поражённого Сига предстал Балмунг.

— Я не отправляюсь в незнакомое место, не имея оружия в руках, мой товарищ по кузнице. А с Балмунгом, мне кажется, нам почти нечего бояться.

Сиг, зачарованно глядя на меч, почувствовал, как к нему возвращается мужество: словно факел осветил им путь в темноте. Мальчику уже хотелось стать лицом к лицу с тем, что ждёт их впереди, он убеждал себя, что едва ли теперь может быть что-то хуже тех ужасных дней, что он уже пережил.

Хотя дорога, на которую они ступили, была узкой и тёмной, спутников ни на миг не покидало ощущение, что за ними из теней следят странные и ужасные существа, что они крадутся по их следам, но тем не менее они так и не увидели ничего по-настоящему опасного. Через некоторое время они достигли середины леса, где и нашли угольщиков.

На опушке поляны стояли хижины лесных жителей. И сами эти люди с потемневшей от пепла кожей сразу же выскочили из молодой поросли деревьев прямо перед ними с оружием наготове, чтобы покончить с путешественниками, словно те были созданиями ночи. И хотя Сигурд, не таясь, нёс Балмунг, он не вытащил клинок, а лишь выкрикнул:

— Мир между нами, лесные жители. Я из владений Мимира, и я пришёл к вам купить уголь согласно договору, заключённому между вашим и моим повелителями.

Но возглавлявший этих людей человек ухмыльнулся, словно огромный волк, обнажив зубы, которые казались почти что звериными клыками, отвечая ему:

— Ты говоришь ложь, незнакомец. Когда Мимир приходит к нам за углём, то он приходит лично. Это наша земля, и никто не приходит сюда без нашего приглашения. Иначе он отправляется под дерево Отца Всего Сущего, чтобы никогда больше не увидеть его зелёных ветвей мёртвыми глазами.

Люди чуть колыхнулись, как стая волков, окружающая свою жертву. Но прежде чем было брошено первое копьё и нанесён первый удар мечом, раздался ещё один голос:

— Не торопитесь проливать кровь, мои темнокожие. Этот человек храбр, как я вижу.

Голос исходил из огромного зала, находившегося в самом центре скопления хижин. И угольщики расступились перед ними, чтобы освободить путь Сигурду. А Сиг замер на месте в нерешительности, поглядывая на лес. Он спрашивал себя, может, им попытаться обратиться в бегство. Однако Сигурд шагнул вперёд, а он исполнял обязанности оруженосца, сопровождающего своего повелителя до самой смерти, если таковая судьба будет им уготована. Пытаясь держаться так же прямо и с тем же достоинством, как Сигурд, он последовал за своим господином.

Они вошли к повелителю леса и обнаружили на удивление изысканное место. В конце зала возвышался причудливо вырезанный из дерева трон, а стены украшали вышивки, сделанные южанами. Этот зал был прекраснее, чем зал самого Мимира, поэтому Сиг пялился по сторонам округлившимися глазами, дивясь такому великолепию. Ему подумалось, что, наверное, здесь не хуже, чем у самого короля, отца Сигурда. Но Сигурд не бросал взглядов ни вправо, ни влево — наоборот, он шёл прямо, чтобы предстать перед высоким троном, где ждал его повелитель леса.

Это был невысокого роста человек, трон казался просто огромным по сравнению с ним. Его камзол скрывала спускавшаяся до самого живота густая борода, с которой смешивались тугие завитки длинных волос с головы. И борода, и завитки были седыми, однако глаза, внимательно наблюдавшие за путешественниками из-под густых бровей, отнюдь не походили на глаза старика.

— Кто вы, столь храбро явившиеся в землю Регина? — спросил властелин.

Сигурд ответил вежливо, но сделал это с гордостью сына короля:

— Меня зовут Сигурд, я сын Сигмунда из рода Волсунгов. И я пришёл сюда, служа Мимиру, Мастеру-Кузнецу, за древесным углём, который добываете вы.

— Ха, как может быть, чтобы твои слова были правдой? Я никогда прежде не слышал, чтобы кто-то крови Волсунга служил какому-то кузнецу, мастер он или нет. Ты бы лучше придумал сказку поправдивее, мнимый герой!

— Нет истории правдивее, чем сама правда! — ответствовал ему Сигурд, с прежней вежливостью, хотя его щёки вспыхнули румянцем человека, в чьих словах сомневаются.

— Так было решено волей моего отца, ибо когда-нибудь мне предстоит стать правителем. Поэтому, чтобы лучше узнать, кем я буду править, меня послали жить вместе с простыми людьми некоторое время, работать руками, зарабатывая на кусок хлеба, как и они.

Регин почесал бороду пальцами и кивнул.

— Мудрый человек, король Сигмунд. Ну и как, узнал ты, Сигурд-Королевский Сын, что значит зарабатывать себе на хлеб одними лишь двумя руками?

— Уже в течение года я это делаю, и Мимир, Мастер-Кузнец, ещё не выставил меня за дверь, как бестолкового.

— Что говорит в твою пользу, Королевский Сын. Вполне достаточно, я поверил твоему рассказу. Ты проведёшь эту ночь под моей крышей, а тем временем мои подданные приготовят для тебя древесный уголь.

Регин, похоже, не замечал Сига, и мальчик был только рад этому. Сиг подумал, что его вовсе не беспокоит, что властелин леса не бросает на него пристальные взгляды. Он присел на корточки в тени за Сигурдом, устроившимся в кресле для гостей. Однако его повелитель не забыл о нём: время от времени он бросал ему кусок хлеба или кость, где было много мяса, так что Сиг наелся так же хорошо, как и высокий гость.

Регин внезапно наклонил вперёд голову и спросил:

— Ты что, Королевский Сын, путешествуешь с гончей? Которая должна есть самое лучшее с моего стола?

— Не гончая, лорд Регин, но отличный попутчик и товарищ в пути, хотя он ещё так юн.

— Скажи ему, пусть выйдет вперёд, я взгляну на него, — приказал Регин.

Уклониться от приказа было невозможно. Сиг вышел из тени и предстал перед Регином. Хотя он и Сигурд хорошенько умылись в лесном ручье, и он как только смог заштопал свою бедную одежонку, однако мальчик всё же отлично понимал, что он просто бедный нищий. Но одновременно он являлся и оруженосцем сына короля, вот почему он держал себя твёрдо и с выпрямленной спиной.

— Товарищ, это говоришь ты, Сигурд-Королевский Сын? Ха! Дурной выбор! Да это просто ощипанная ворона, голодная, хныкающая ради куска хлеба, каких во множестве может найти любой властелин, стоит ему только выйти за двери своего дворца!

Однако Сигурд-Королевский Сын встал с кресла для гостей. Отвечая, он положил руку на плечо Сига:

— В час испытания этому человеку я доверю стоять за моей спиной. Можно ли просить чего-либо другого, чем это, лорд Регин?

— Похоже, он больше кажется щенком, чем это видят глаза. Вполне достаточно, забирай своего героя, Королевский Сын, — Регин рассмеялся так, что Сиг почувствовал жар, а пальцы сжались в кулак. Однако рука Сигурда всё ещё лежала на его плече, а потом он протащил его вперёд, и вот он больше не маячит где-то в тени, а сидит на ступеньке у кресла для гостей на виду у всех, пользуясь очевидным расположением своего повелителя.

Они съели оленину, выпили мёд с белым хлебом, подобного которому Сиг никогда прежде не видел, закусили одновременно и кислым, и сладким на вкус фруктом. После чего их провели в небольшую боковую комнату для сна, где находилось ложе из ветвей мирта и болиголова, настолько хитроумно сплетённых между собой, что образовывали мягкую постель. Сиг устроился у подножия, завернувшись к свой плащ, тогда как Сигурд развалился во весь рост на ветвях и уснул.

Когда они проснулись, солнце уже давно взошло, и Сигурд, привстав, как-то странно поглядел на его лицо.