— Этой ночью я я видел сон, — сказал он тихим голосом, словно обращался больше к самому себе, чем к Сигу. — И это был сон, посланный Силой, однако у меня нет знаний, чтобы понять его.

Они прошли в огромный зал, где снова сидел Регин на своём высоком троне, словно и не покидал его всю долгую ночь. А на его коленях лежала арфа менестреля. Время от времени он с отсутствующим видом дёргал струну, издавая какую-то ноту. Перед креслом для гостей стоял накрытый стол с хлебом и сыром, мёдом и рогами, наполненными ячменным пивом. Регин пригласил их присаживаться и отведать эти явства, и Сиг снова занял своё место на ступеньке перед креслом.

— Вам хорошо спалось этой ночью? — спросил Регин, как вежливый хозяин.

— Мне снился сон, — ответил Сигурд.

— И что же тебе снилось, Королевский Сын?

— Что я стою на вершине юры, окружённой другими горными пиками, хотя и не достигающими высотой его. А вокруг летают орлы, у ног лежит белый снег. И там были Норны — Урда, Повелительница Прошлого, находилась на востоке, на восходе, и в её пальцах крутилась нить, которая мерцала, словно образованная лучами самого солнца. Верданда, Повелительница Настоящего, была подальше, в море, где встречались небо и вода. Она подхватывала эту нить и плела фиолетовую с золотом ткань, прекраснее любой, что я видел на королях. Но уже сплетённую ткань, Скальда, Повелительница ужасного Будущего, выхватывала из рук ткачихи и разрывала на кусочки, которые отшвыривала от себя так, что они падали у холодных белых ног ещё одной Норны, которая наблюдала за всеми ними. И это была Хел, королева мёртвых. И мне показалось, что это был сон, который хорошо начался, но очень плохо кончился.

— В этой жизни многие вещи хорошо начинаются и плохо кончаются, — заметил Регин. — Вот, послушай одну историю… — и Регин, человек уже в годах, запел.

Голос его зазвучал во всю силу, и это был голос великого менестреля. Они слушали его, словно зачарованные каким-то колдовством. И более того, пока Регин пел, он изменился, так что его седые волосы и борода исчезли, и они видели не Регина-Повелителя леса на его высоком троне, а скорее Мимира, Мастера-Кузнеца.

А потом он отложил арфу и рассмеялся.

— Эй, я — Мимир, который был Регином. Но это другая история и ещё не настала пора рассказывать об этом. Но это верно, что тебе, Сигурд-Королевский Сын, предстоят великие дела. И меч, что ты носишь, выкован из обломков другого — дара Отца Всего Сущего. Хотя он и не был добрым для одного твоего предка. А теперь ты должен достать себе коня, который так же хорошо послужит тебе, как оружие, возможно, даже лучше.

— И где же я найду такого коня, Мастер?

— Ты отправишься на север, к великану Грифу, и попросишь у него коня. На его пастбищах пасутся самые лучшие кони в мире.

— Хорошо, — кивнул Сигурд. — И это я должен сделать немедленно?

— А чего ждать?

И когда Сигурд-Королевский Сын собрался в путь, он повернулся к Сигу, который стоял, дожидаясь его приказа, и за поясом его не было меча, лишь крепкий посох в руке.

— Это поиск не для тебя, паренёк.

— Господин, я не останусь позади вас. Даже если вы не позволите мне пойти, я всё равно последую за вами.

Сигурд долго-предолго разглядывал его. А потом снова кивнул:

— Хорошо, — повторил он, как Мимиру-Регину. — Я помню, что мы каким-то образом связаны между собой судьбой, хотя почему, не вполне для меня ясно.

Путь был долгим, и прошли ночь, день, ещё ночь и день… Иногда они пробирались через леса, иногда через мрачные болота или по крутым горным тропам. Потом выходили на прекрасные, замечательные земли, где в их честь устраивали пиры во дворцах, повелители которых просили их остаться там на некоторое время, однако Сигурд не соглашался.

Путь этот действительно был нелёгким, Сиг с трудом выдерживал напряжение. Больше он не мог скрывать свою клешнеобразную руку: он должен был хвататься за скалы и кусты там, где дорога заставляла. И он так уже привык к этому, что временами забывал, насколько уродливой она выглядит.

Через некоторое время они добрались до заваленного снегом дворца, выстроенного из огромных валунов, двигать которые не под силу людям. Стены его были белыми, а внутри возвышались зелёные колонны, настолько холодные на ощупь, словно вырубленные изо льда. Там располагался высокий трон, сделанный из мощных зубов морских коней, а над ним смыкался каменный свод. Тот, кто сидел на троне, в руках держал посох, высеченный из слоновой кости, плечи его прикрывала фиолетовая мантия, а седая голова свисала почти до самого зелёного пола.

Он был огромен, и Сигурд казался рядом с ним просто маленьким мальчиком. Но властелин улыбнулся и приветствовал их. И они сели и поужинали, а тем временем хозяин и Сигурд говорили о Срединном мире, откуда они прибыли, о небе над их головой и о морях, окаймлявших землю. Сиг, отдохнувший и хорошо наевшийся, слушал их. Он и не заметил, сколько длилась эта замечательная беседа.

Но вот, наконец, Гриф ударил острием посоха по столешнице и воскликнул:

— Хватит, Сигурд-Королевский Сын. Мой слух с наслаждением внимал музыке твоего голоса: слишком много времени прошло с тех пор, как смертный искал меня, чтобы сообщить последние новости из Срединного мира. Но, как мне думается, вы прибыли по какой-то причине, и эта причина скачет на четырёх ногах на моих пастбищах. Разве не так?

— Лорд Гриф, воистину так.

— Так тому и быть. Отправляйся на мои пастбища, Королевский Сын, и сделай мудрый выбор: от правильности этого выбора будет зависеть твоя жизнь.

Вот они и направились на пастбища. И там паслись такие кони, подобных которым Сиг никогда прежде не видел. И все они были прекраснее самых лучших, что имелись в конюшне любого короля в Срединном мире. Мальчик спросил себя, как же Сигурд сделает выбор. Однако, едва он только подумал об этом, тень упала на землю, где они стояли. Тень какого-то человека.

Камзол и плащ у него были серою цвета, капюшон — синего, и на одном глазу — повязка. Однако второй глядел вдвое проницательнее, чем глаз любого смертного, подумал Сиг.

— Итак, Сигурд Волсунг, ты пришёл сюда, чтобы выбрать коня под стать мечу, что носишь ты?

— Да, Великий.

— Тогда слушай. Выбор нужно делать очень тщательно. Отгони этот табун к реке. Тот конь, что переплывёт поток, а потом вернётся к тебе — Грейкелл, и нет равных ему.

— Благодарю тебя, Великий.

Однако единственный глаз не улыбался.

— Позднее ты поблагодаришь меня, Сигурд, когда нить вся будет спрядена, вся ткань соткана, а Скальда завершит свою роль в этом деле. А до этого ещё не скоро, всё это тебе ещё предстоит сделать.

Сигурд слегка наклонил голову.

— Разве может человек изменить волю Скальды? Я лишь делаю то, что должно быть сделано, стараясь изо всех сил.

— Так говорят все люди. А теперь иди и возьми Грейкелла.

И снова он исчез, будто его никогда здесь и не бывало. Но теперь Сиг был умнее, чем тогда, в кузнице. Конечно же, перед ними предстал Один, Отец Всего Сущего, чтобы принять участие в их судьбе, и поэтому мальчик был больше чем испуган.

Всё случилось так, как и предсказывал незнакомец. Сиг и Сигурд направили лошадей к берегу реки. Все кони, кроме одного, отказались от попыток переплыть через реку; на противоположном берегу этот конь встал на дыбы и с вызовом заржал. А потом вернулся и замер перед Сигурдом, тыкаясь мордой в ладони, когда тот протянул руки к нему.

Грейкелл оказался силён, достаточно силён, чтобы нести на своей спине их обоих во время долгого обратного путешествия к залу Регина в лесу. Ещё раз они наелись до отвала, а когда покончили с едой и напились, Регин-Мимир взял в руки свою арфу. На этот раз он пропел им историю, которая притягивала к себе каким-то мощным чуждым колдовством: не только её мелодия совершенно отличалась от тех, что передаются из поколения в поколение родом человеческим, — какая-то странная, тёмная история.

Началась она в давние-предавние времена, когда племя богов-Асов чаще посещало Срединный мир, надевая тела людей. Так приходил Один, Отец Всего Сущего, чтобы дать людям знания и силу, а вместе с ним и Холнир, который принёс веселье и смех. Однако вслед на земле появился и Локи, окутанный тёмным облаком хитрости, обмана и лживых мыслей.