— Ты серьезно динамишь меня и Джейсона Стэтхэма ради мелодрамы с одним из ослов из фильма «Сумерки»? Вау, надеюсь, ты повеселишься, Дэнни, — сказала я ему, зная, что мой голос стал ледяным. Даже несмотря на то, что я прекрасно знала, что он собирался меня продинамить, было все еще обидно. Когда это перестанет причинять боль?

Дэниел спустил ноги и встал. — Я не динамлю тебя, Рэйч. Я имею в виду, если ты хочешь пойти с нами, то тебе более чем рады, — предложил он, и мне захотелось ударить его по лицу. Теперь видите, в каких моментах мне хотелось бы использовать саркастические отклики Мэгги. Я хотела сказать ему, чтобы он засунул свое неискреннее приглашение в свою идеальную задницу. Мне хотелось сказать ему, что я лучше пройдусь по горячим углям, чем пойду в кинотеатр и буду наблюдать за тем, как он развлекается со своей раздражающей подружкой всю ночь.

Но мой ум потемнел. Так всегда случалось в худшие для меня времена. Поэтому я лишь послал ему печальную гримасу. — Э-э, нет. Пожалуй, я пас, — ответила я, закручивая обратно крышку от лака.

Я услышала преувеличенное фырканье Мэгги в углу. — Серьезно, Дэнни? Ты приглашаешь Рэйчел на первый ряд вашего с Кайли представления, чтобы она наблюдала за языком Кайли у тебя во рту? Ты полный идиот? — спросила она, и мне захотелось обнять ее. Когда я не могу найти правильную саркастическую фразочку, она всегда находится у нее. Люблю ее за это.

Плечи Дэниеля напряглись, когда он принялся надевать свои кроссовки. — Черт, Мэгс. Все будет совсем не так. Просто мне ужасно жаль, что все так вышло… — Его слова постепенно сошли на нет, и мой желудок сжался.

Ему было ужасно жаль.

Он испытывал чувство вины, но это не останавливало его от того, чтобы постоянно выбирать ее вместо меня. Когда я перестану быть запасным вариантом? Смогу ли я быть номером один для человека, о котором я беспокоюсь больше всего в мире?

Я устала от чувства второстепенности. Мой папа совсем не подумал обо мне, когда решил оставить нас с мамой, когда мне было пять. Отец моей сестры Кейтлин сделал то же самое. Мама проводила больше времени, работая до смерти, нежели со своей семьей. Дэниел всегда был для меня всем. У меня никогда не было никого важнее его.

Вау, если это был не удручающий поток мыслей, то я не знаю, что это было.

Мэгги встала и дала Дэнни подзатыльник. — Эй, мистер Придурок. Закачивай уже с этим. Ей не нужно твое приглашение из жалости. Иди и веселись с Кайли. Мы с Рэйчел придумаем, чем нам заняться. Так что теперь у тебя нет нужды чувствовать себя виноватым, — небрежно сказала Мэгги, и плечи Дэниеля поникли. Мэгги всегда могла так тебя осадить, что ты потом чувствуешь себя либо невероятно ужасно, либо наоборот, тебе становится невероятно легко. У нее не было времени для словесных игр, поэтому она никогда в них не играла.

Дэниел провел рукой волосам и поднял голову, чтобы посмотреть на меня. — Рэйч, поверь, это приглашение не было сделано из жалости. Я буду очень рад, если ты пойдешь с нами, — сказал он, и его глаза стали немного грустными. Какая разница. Он слишком часто разыгрывал печальное выражение, а я была не в настроении.

Я махнула рукой. — Правда, занимайся своими делами. Увидимся в понедельник, — отмахнулась я, желая, чтобы он ушел. Дэниел ясно прочитал мои мысли и понял, что ему больше здесь были не рады. Когда-то, мы втроем были неразлучны. Теперь, казалось, что мы едва могли находиться в одной комнате. Мои чувства к этому парню стали почти неуправляемыми. Они запутали мое сердце, голову, и мою жизнь.

Мне надо было что-то придумать, прежде чем все окончательно разрушится.

Дэниел перевел взгляд с Мэгги на меня и затем схватил свой телефон со стола. — Тогда отлично. Ну, позвоните мне на выходных. Может, мы сможем пообедать в воскресенье, — сказал он с надеждой. Мэгги похлопала его по руке.

— Конечно, я дам тебе знать, если мы соберемся, — успокоила она его. Я знала, он ненавидел эту невероятную странность, иногда проскользающую между нами тремя. И было не честно, что Мэгги была втянута в центр того, что назревало между мной и Дэниелем.

Они обнялись, и затем Дэниел повернулся ко мне. В любой другой день он бы и меня обнял… но сейчас это чувствовалось неправильно. Я подняла руку в некоем подобии прощального жеста. — Увидимся, — сказала я небрежно. Кожа между бровями Дэниела сморщилась, но он не двинулся ко мне.

Он кивнул в моем направлении и ничего не сказал. — Еще увидимся, Мэгс, — сказал он и вышел из спальни.

Все мое тело ослабло. Мэгги плюхнулась на кровать. — Хорошо, Рэйчел. Это уже становится просто смешным, — отметила она, но я ей не ответила. Мы никогда не затрагивали мои чувства к Дэниелю. Она знала о них, но этот разговор не был для нас нормальным. Мне нечего было ей сказать.

Но сейчас, даже она не могла отрицать, каким напряженным все стало. Но мне не хотелось говорить об этом, поэтому я просто пожала плечами. — Все хорошо. И всегда будет хорошо. Ничего не изменится, — сказала я. Хотя на этот раз я сама не верила своим словам.

Рэйчел

— Рэйчел, мне нужно, чтобы ты присмотрела сегодня за Кэт. Я взяла дополнительную смену в больнице. Арендная плата должна быть выплачена в конце месяца, а у нас недостаточно денег, — сказала моя мама, заглянув ко мне в спальню.

Я подавила стон, который угрожал вырваться из моего горла. Вместо этого, я болезненно улыбнулась. — Конечно, — ответила я, кивая. Мама улыбнулась в ответ, тоже немного болезненно. Я знала, что она чувствует себя плохо из-за того, что часто перекидывает на меня родительские обязанности. Но у нас, правда, не было других вариантов.

— Спасибо, милая, — она звучала так устало, и я заметила еще несколько морщинок вокруг ее рта и глаз, которых раньше не было. Мама не была старой. Ей было лишь восемнадцать, когда родилась я. Но застряв в игре про мать-одиночку с двумя детьми, к сорока годам станет заметно, как эта игра высасывает из нее жизнь, как ничто другое.

— Как дела в школе? — спрашивает она меня. Она все еще не зашла в комнату. Я знала, ей надо уходить на работу, но она пыталась вести себя, как хорошая мама и интересоваться моей жизнью. Но я знала, что бы она не делала, она была слишком усталой и слишком занятой, чтобы прилагать много усилий. Так что, притворство, правда, было излишним.

— Хорошо, — коротко ответила я ей, улыбаясь еще одной фальшивой улыбкой. Мама вздохнула с облегчением, что более глубокого разговора не требовалось.

— Просто закинь пиццу в духовку. Не забудь, время Кейтлин для сна…

— Девять тридцать. Да, я знаю, — сказала я. Ее необходимость говорить мне об этом была смешной. Я знала время сна Кейтлин лучше, чем она, учитывая то, что я была той, кто укладывал ее спать большинство ночей с тех пор, как мне было шесть.

— Тогда хорошо. Увидимся завтра, — поспешно сказала мама, посылая мне поцелуй. Сквозь шум телевизора, я могла слышать, как она разговаривала с Кейтлин в гостиной. Я убрала свою домашнюю работу и вышла, чтобы присоединиться к сестре.

Кейтлин едва наградила меня вниманием, когда я села на диван. Она была поглощена «АйКарли»[2] или «Викторией-победительницей»[3], или какое шоу она там смотрела. Я положила книгу по всемирной истории себе на колени и постаралась сфокусироваться на чтении главы, которую задали на дом. Я была уверена, что у нас завтра будет внеплановая контрольная, и мне хотелось убедиться, что сдам ее. Оценки были важны для меня. Я не позволяла ничему вставать на моем пути к оценке «отлично».

Мой телефон зазвенел на диване рядом со мной. Посмотрев вниз, я увидела фото Дэнни, высунувшего язык, и его глаза пересекли вспышку на экране. Я не смогла подавить свою глупую улыбку. Я сделала эту фотографию два месяца назад во время обеда. И мне она нравилась. Это был Дэниел, по которому я очень скучала, когда он был другим Дэниелем, который мне не очень нравился.