- Я отправляю тебя к земным людям, почти таким же простым, как ты, чтобы легче было привыкнуть. Поживи среди них, присмотрись вдумчиво и постарайся научиться полезному. Верю, что дурное не придет в твою голову. Но если тебе захочется чего-то необычного, помни - я все позволяю. А теперь спи…

И еще одно воспоминание, всплывшее в памяти, отчасти прояснило то непостижимое, что случилось с ним. В тот раз голос Всевидящего был печален и строг.

- Я ли не воссоздал рай, даровав еще одну возможность людям? Ум ваш изначально сотворен совершенным, и не было нужды его изменять. Но я избавил вас от самых тяжких искушений - гордыни, зависти и кровожадности. Поэтому здесь нет для вас запретов. Я дал способность без слов понимать друг друга, чтобы не сеялась отныне вражда между людьми.

- А люди, это кто? Где они?

- Это все вы здесь.

- А что за возможность? Я ничего не понял…

- И не поймешь, как видно. Но скажу тебе - я был горд своими новыми созданиями. И как же вы огорчили меня безразличием и ленью! Неужели все мои старания напрасны? Но не буду вкладывать в вас знания и умения, вы должны сами достичь всего. Иначе вы не люди, а твари бессловесные и бездумные. И значит, я ошибся во второй раз.

ВОТ ЗНАЧИТ, КУДА ОН ПОПАЛ - к людям. Йохху тяжко вздохнул... Не очень-то они приятные, все толкают его, насмехаются. И до чего же их много! Шумно, беспокойно, все время кто-то мелькает перед глазами, а маленькие лезут под ноги, боишься наступить. И все одинаковые, на одно лицо - с трудом различаешь. Зачем Всевидящий поселил здесь так много этих людей? Неужели мы ему совсем надоели?

Тут в глубине хижины кто-то заворочался, поднялся, и наткнувшись сзади на Йохху, сердито буркнул… Перешагнул через него, отодвинув завесу, пожурчал наружу и полез обратно. Йохху потер спину и грустно вздохнул.

Легко сказать - к таким привыкнуть… А как хорошо на их берегу - безмятежно, просторно, тихо… Слышно только плеск воды и певучих крылатниц. Там кроме их с Ойей живут и другие - столько, сколько пальцев на обеих руках, адамов и ев поровну. Но все в отдалении, на своей поляне, никто никому не мешает. И все очень непохожие, особенные. У них с Ойей волосы светлые, а у других темные - и как спутанная морская трава, и волнистые, и совсем гладкие. Глаза у всех тоже разные - есть светлые и темные, большие круглые и узкие раскосые.

Было излюбленное место, где все они почти каждый день встречались - озерко у небольшого горного водопада. Йохху и сам не очень любил купаться в море, особенно когда волны, гораздо приятнее плескаться в прозрачном озерке. Еще больше ему нравилось, задержав дыхание, поднырнуть под сверкающие, звонкие струи и оказаться за пеленой воды, падающей с обрыва. А потом сидеть на теплых камнях, изредка молча переговариваясь с кем-нибудь, и сушить бороду, расправив ее на груди. Рядом, тоже распустив мокрые волосы, их евы собирались в кружок и весело чему-то смеялись или собирали цветы, чтобы украшать ими голову. А кудрявая Элеля, как всегда, выводила голосом приятные звуки. Эти купания у водопада остались самым радостным воспоминанием Йохху.

А Ойя сейчас его повсюду ищет, скучно одной. И кто теперь будет доставать ей орехи? Неужели Всевидящий про него забыл? Хотя в ночной вышине среди ярких искр что-то светится, как лимонная долька, лежащая на спинке. Может, это полуприкрытый глаз Всевидящего за ним наблюдает? Но тогда помог бы хоть немножко, утешил. Или совсем его покинул? Чем он, Йохху, перед ним провинился? Случалось, конечно, что Всевидящий упрекал его то за одно, то за другое…

Однажды Всевидящий спросил:

- Йохху, почему бы тебе не научиться плавать.

- А зачем?

- Просто для удовольствия. Еще и рыбы наловишь - блескунов, как вы называете.

- А что с ними делать? Они такие скользкие, в руках не удержишь.

- Если научишься высекать огонь, их можно поджарить, будет очень вкусно.

- Да ну… Зачем из-за еды мучиться? Мне и так все вкусно.

Иногда они с Ойей что-то считали, растопыривая и загибая пальцы, тогда Всевидящий выговаривал им:

- Вы бы хоть придумали, как числа называть.

- А зачем? - нехотя отзывались они. Ведь и так все понятно. А если надо показать, что чего-нибудь очень много, надо просто широко развести руками.

Как-то раз Йохху бродил по лугу и жевал семена высокой травы. Всевидящий посмотрел на него и сказал:

- Ты мог бы вскопать землю и вырастить много таких зерен из колосков.

- А зачем? Нам и так всего хватает, кругом разные плоды растут.

Как же разгневался на него Всевидящий! Скрыл оба глаза во мраке, дунул холодным ветром, посек колючим дождем, и на другой день тоже не показывался. А что Йохху такого сказал? Ведь у них и правда всего вдоволь: кроме всевозможных плодов есть орехи - мелкие и большие, даже с вкусным соком внутри, а еще птичьи яйца.

Конечно, если все припомнить, Всевидящему есть за что его упрекнуть, но чтобы так наказывать… Ох, лишь бы вернуться, я все-все буду делать - научусь плавать, зачем-то ловить блескунов, копать землю и выращивать эти зерна, только спаси меня от людей, Всевидящий, забери отсюда!

УЖЕ НЕСКОЛЬКО РАЗ ПЕРЕКУВЫРНУЛАСЬ в ночном небе лимонная долька луны - теперь Йохху знал, как ее называют. Он вообще многое узнал и почти притерпелся к жизни на чужом берегу. Но как же ему было тяжело… Поговорить ни с кем невозможно, хотя он запомнил самые нужные слова на их языке и привыкал говорить голосом. Редкий день проходил без насмешек над ним, попреков и тычков, но ведь чего только не приходилось ему делать! Йохху трудился для всех поочередно - вытаскивал на берег лодки, сети с уловом и тащил рыбу в деревню, собирал сухие ветки в лесу, рубил дрова, носил воду и большие корзины с кокосами, вскапывал землю и помогал чинить хижины. Бывало, что старые евы страшно ругались, споря - у кого он сегодня будет работать.

Когда ему в первый раз дали нож, чтобы заострять колья, он тут же сильно порезал руку и очень испугался, как много яркого сока из нее вытекло. Сказали, что это «кровь». Раньше он лишь однажды укололся о длинную колючку и сильно ударился ногой о камень, тогда и увидел несколько капель.

Еще его научили его плавать, хотя и с трудом, почти не бояться огня, открывать орехи ножом и есть мясо. Йохху пробовал даже нырять, но пока безуспешно.

Он пережил тягостное время нескончаемых дождей, когда ручей, из которого они носили воду, разлился сплошным потоком, подступив к самым хижинам, и все кругом пропиталось и набухло сыростью. Стало понятно, зачем жилища приподняты над землей.

Йохху не раз порывался уйти неизвестно куда… Но сначала опасался, что Всевидящий на него еще больше разгневается, а потом не решался остаться один и вроде начал привыкать. Кто знает, что может подстерегать в другом месте?

БЫЛО И ХОРОШЕЕ. Йохху очень понравился всем малышам, кто уже сам бегал по деревне. Интересно, откуда берутся такие крошки? Увидев его, они радостно вопили и гроздьями повисали на нем, прося повертеть, и взяв по двое за руки, он быстро крутил их визжащих вокруг себя. Часто приносил им из леса что-нибудь вкусное или интересное, но никогда не ловил для них ни жуков, ни красивых бабочек.

Ему отдали старую полуразвалившуюся хижину. Йохху, как сумел, укрепил ее, подправил и был очень доволен, что теперь может спать один, а не в чужой тесноте. Он стал жилистым и выносливым, руки окрепли, а подошвы и ладони загрубели. Сейчас Йохху с усмешкой вспоминал, каким мягкотелым был раньше.

А еще у него появился свой Гав-Гав. В деревне жили три таких зверя, два сытых и злобных - хриплый Хаф-Хаф и пронзительный Гау-Гау. А третий был тощий, жалкий, и его голоса не было слышно. Этот и прибился как-то незаметно к Йохху. Куда он ни пойдет, Гав-Гав следом тащится, чуть обернется - тот хвостом завиляет. Ну, что ж, сказал Йохху - вдвоем веселее, оставайся со мной, и сделал ему настил из веток под хижиной. Так и жили вместе. Йохху иногда утаивал для своего Гав-Гав кусочки мяса, он подкормился, похорошел и даже начал робко подавать голос, сторожил.