веселая притягательная музыка с демонстрированием лучших моделей империи, я поняла —

всех интересовало, как прошел первый день Отбора. О моем в нем участии пока никто не знал, и оповещать всех я не собиралась. Может быть, только Орраха. Я нерешительно взглянула на

дверь его кабинета, на которой теперь отсутствовала табличка, и решила не спешить. Отыскала

в сейфе дело Хопсвуда и начала его просматривать, краем уха прислушиваясь к голосу из

телевизора.

Смазливый ведущий, демонстрируя безупречную улыбку, вещал:

— Первый день Отбора оказался очень плодотворным. Из полутора тысяч юных прелестных

девушек, явившихся в Обитель Литературы, которая приютила нашу команду уважаемых и

компетентных свах, на следующий этап попали пятеро. Пятеро! Если вспомнить предыдущий

Отбор, то мы заметим разницу — тогда, за семь дней кастинга отобраны были всего десять

девушек. Что же это? Великодушие жюри, или девушки полвека назад были не так симпатичны?

Марисса тяжело вздохнула и прижала платочек к глазам. Наш любопытный стажер тут же

поинтересовался в чем причина ее грусти.

— Я не прошла в Отбор, — стыдливо пряча глаза, призналась Марисса. — Говорила, что мне 23

года, но они не поверили.

Гайдина взглянула на нашего делопроизводителя с большим сомнением.

— Явно заметно, что ты давно перешагнула тридцатипятилетний рубеж, — по-военному прямо

заявила ТриТри. — Не понимаю, на что ты надеялась…

Слезы на лице Мариссы мигом высохли. Она недовольна взглянула на Гайдину и уперла руки в

боки, зазвенев при этом движении многочисленным пирсингом. Назревал внушительный

скандал — упоминаний о возрасте Марисса не любила.

— Я надеялась, что в жюри не будут сидеть склочные затхлые и к тому же тупые старухи!

Такие, как ты!

А вот уже было оскорбление. Гайдина побагровела и показала известную всем фигуру из трех

пальцев. Диктор что-то вещал из телевизора, но его уже никто не слушал, все были увлечены

реальной схваткой в отделе. И Марисса и ТриТри были примерно одной комплекции, и мы с

нетерпением ждали, когда же они сойдутся врукопашную. Нет, разумеется, их бы сразу разняли, но пока никто не осмеливался влезать под горячую руку.

— Такие старухи, как я, — ощерилась Гайдина. — Ограждают принца от таких безобразных и

недалеких пограничниц климакса, как ты!

Что по этому поводу думает Марисса мы не узнали, но судя по тому, что она вполне различимо

зарычала и двинулась на обидчицу, слова ТриТри ей дико не понравились.

— Что происходит? — раздался громовой голос Орраха. Грозный капитан застыл в дверях

своего кабинета, привлеченный шумом. Все сразу же сделали вид, что просто мимо проходили и

разбрелись по своим делам. Ролик об Отборе сменился на запись Межпланетного форума

молодых экономистов, и телевизор тут же выключили.

— Эта женщина, — Марисса обличающе ткнула в Гайдину пальцем, чуть не попав ей в глаз. —

Меня оскорбила.

— Можно подумать, ты мне комплименты говорила, — возмутилась ТриТри. Марисса же сладко

улыбнулась и заявила:

— В твоей ситуации мои замечания звучали, как комплименты.

— Хватит! — отрезал Оррах. — У меня нет желания слушать ваши распри — разошлись по

рабочим местам, живо! Адальстан, ко мне в кабинет!

Я с сожалением взглянула на дело Хопсвуда, и не закрыв папку, отправилась к капитану.

— Зачем приходили эти выскочки? — Оррах приступил к допросу, как только я переступила

порог его кабинета. На зычный голос капитана обернулось несколько сотрудников. Я тут же

прикрыла дверь. — Про чушь с музыкальными уроками даже не заикайся, я проверил —

никаких распоряжений по этому поводу сверху не поступало.

— Выскочки — это подполковник и майор?

— А то кто же, — презрительно фыркнул Оррах. — Я учился с Ингирихом в Академии, поэтому

знаю, о чем говорю. С Роилом встречался редко, но у него на лице все написано.

— Не буду спорить, — я немного замешкалась, раздумывая, что сказать. Врать человеку, подавшему мне руку помощи, не хотелось, но и сказать правду возможности не было. Поэтому

пришлось выдать часть правды. — Представляете, мне предложили поучаствовать в Отборе.

Руководство заметило мое личное дело, разглядело мои внешность и потенциал, и обещало в

будущем поддержку. А я, в свою очередь, стану лицом СИБ. Мое лицо на листовках, представляете?

«Прости, Вселенная», мелькнула расстроенная мысль. «Что за околесицу я несу? Уроки

ораторского искусства плотным стадом рогатых прошли мимо».

— Бред! — Оррах ударил по столу так сильно, что я вздрогнула и замолчала на полуслове. —

Ты отвратительно врешь, Рэйя! Признавайся, они тебе угрожали?! Пытались во что-то втянуть?!

И не отвечай, сам вижу — раз темнишь, значит, уже втянули!

Капитан вышел из-за стола и принялся мерить кабинет шагами. Если учесть, что размеры

комнаты на Орраха рассчитаны не были, то променад его состоял из двух шагов в одну сторону, и того же количества в другую.

— Ты слишком молода, Рэйя, ты не понимаешь, что такие люди, как Ингирих, обычными

сотрудниками прикрывают собственные задницы! Что, наверное, говорили о чести, империи, доме и все такое? Я эти лозунги знаю наизусть, да вот только ничего за ними не стоит!

Погибших вроде тебя называют случайными жертвами, либо допустимыми потерями…

Капитан побагровел, а ноздри его дрожали так сильно, что, казалось, лопнут. Для меня слова

Орраха не были неожиданностью — я отлично понимала, что роли для руководства СИБ не

играю никакой, но как выйти из игры с наименьшими затратами сил и эмоций, пока не знала. Я

улыбнулась, как можно спокойнее, чтобы не взволновать начальника, и сказала, легонько

коснувшись его рукава.

— Скажу вам по секрету, потому что знаю — вы не расскажете кому зря, я прошла в Отбор, и, вроде бы, начиная со следующей недели, мне придется уйти в отпуск за свой счет. Спасибо, капитан, но вам правда, не о чем волноваться.

Оррах замер, сверля меня сердитым взглядом, но его цвет лица понемногу приходил в норму.

— Хорошо если так, Рэйя. Напиши заявление у Мариссы. Но не сейчас, а то попадешь под

раздачу. Женщины с этим Отбором словно помешались — обе мои дочери вчера закатили

истерику, что мы с женой не сделали их раньше, и из-за возраста они не могут выйти замуж за

принца. Хорошо хоть жена пока всем довольна…

Я кивала, соглашаясь со словами капитана, и когда он выдохся, уточнила, кому передать дела.

Оррах вспомнил, что нагрузка на сотрудников увеличится и опять разозлился. Так что

распоряжения я не получила, да и настаивать не стала, решив, что разберусь самостоятельно.

Вернувшись к своему столу, с удивлением обнаружила, что папка с делом Хопсвуда закрыта.

Коллеги вполне могли подойти и взять мою ручку, карандаш, но никто никогда не рылся в

чужих вещах. Я спешно пролистала дело — на первый взгляд из него ничего не пропало.

— Что-то случилось? — спросил Ирек, рабочее место которого располагалось рядом с моим.

Именно его я могла с натяжкой назвать своим напарником, и именно ему собиралась передать

неоконченные дела.

— Ты не заметил, кто-нибудь подходил к моему столу?

— Да нет, — Ирек почесал затылок. — Я сам только вернулся. Что-то пропало?

— Вроде бы нет, — я посмотрела по сторонам. Внимания на нас никто не обращал. Может

быть, я зря волнуюсь — закрыла папку сама и внимания не обратила? Вот только странные

предчувствия и фоновая тревога уже появились, и исчезать не планировали.

Клюгер понемногу привыкал к работе. Автомобильный салон больше не портил, дня через два

перестал терять посылки, но хамил клиентам стабильно. К концу недели я уверилась в мысли, что в трудоустройстве соседа поучаствовала Миграционная служба — ни один работодатель

Клюгера бы не терпел.