поздоровалась с нами и удалилась в соседнюю комнату. Принц, к слову сказать, опять был в

гриме, поэтому мы не боялись, что женщины его узнают.

— Что вы хотели? — тихим голосом спросила Саккора, нервно натягивая на ладони рукава

свитера и стараясь не смотреть на Максимилиана и охранника. Меня волной затопила жалость к

этой девушке, жизнь которой сломалась из-за больных фантазий какого-то негодяя. Я видела ее

фотографии до изнасилования, и могу сказать, что с этой испуганной мерзнущей девочкой, та

бойкая красавица не имеет ничего общего. Время лечит, да, и, наверное, когда-нибудь Саккора

оправится настолько, что сможет хотя бы разговаривать с лицами мужского пола, но прежней

она уже не станет.

— Понимаю, что тебе тяжело, — стараясь говорить ровным голосом, начала я. — Но можно ли

задать тебе несколько вопросов по поводу… — я взглянула на Максимилиана. — Преступления.

— Чего уж там, — девушка устремилась куда-то вдаль. — Сто раз рассказывала, еще один раз

ситуацию не изменит. Ее ничто уже не изменит.

— Будь добра, — попросила я.

— Можно без особых подробностей? Я возвращалась с занятий…

— Каких? — влез Максимилиан. Саккора вздрогнула, а я ощутимо ткнула принца в бок.

Внутренне сжалась, ожидая, что охранник меня сейчас же скрутит, но он хмыкнул и сделал вид, будто ничего не заметил.

— История средового дизайна, — прошептала девушка. Глаза ее наполнились слезами. Я знала, что после произошедшего она боялась выходить из дома, и потому учебу ей пришлось

оставить. — Было дополнительное задание для отстающих, и из-за того, что пропустила две

лекции, пришлось его посетить.

— Продолжай, — мягко сказала я. Саккора кивнула.

— В парке возле дома меня кто-то окликнул. Не по имени, а просто позвал. Не помню как, но

что-то наподобие «девушка», или «эй». Я обернулась, и кто-то к моему носу приложил тряпку. Я

рассказывала уже… Дальше?

— Да, конечно. Чем тряпка пахла и какого размера была, я уже знаю.

— Очнулась я в полнейшей темноте, лежа на бревенчатом полу. У меня были связаны руки и

щиколотки, а рот заклеен скотчем. Очень долго лежала так, потом отважилась перевернуться на

живот, и… — Саккора закрыла глаза рукой. — Тогда он и появился. Сзади… Я в юбке была…

Он поставил на колени, и…

Девушка всхлипнула, а я заторопилась ее оборвать.

— Саккора, дорогая, не возникло ли у тебя ощущения, что вы были не одни?

— Я никого не видела, темно было.

— Я помню. Но лично у тебя не было такого ощущения? Ничем, возможно, не

подтвержденного.

— Я поняла, о чем вы говорите, — поежилась девушка и опять начала нервно растягивать

рукава свитера. — Но я не прислушивалась ни к каким своим…ощущениям. Просто хотелось

умереть, или отрубить те части тела, к которым прикасалась эта мразь. Но знаете, наверное, если бы раздавались какие-то шорохи, или кашель, я бы обратила внимание.

В пользу версии о маньяках, действующих в паре, не было фактов. Не знаю, отчего мне

казалось, что именно сейчас, при очередном допросе жертва вспомнит какие-то

дополнительные подробности, но неудача вызвала нехилую досаду.

Мы уже уходили, мирно закончив разговор, как вдруг, провожая нас, Саккора сказала:

— Мне снятся сны.

— Об изнасиловании? Так бывает, Саккора. Наверное, нужно обратиться к психологу, он

поможет.

— Не совсем, — девушка задумалась. — Мне не снится сам процесс, я бы, наверное, умерла, пережив такое еще раз, хоть и не взаправду. В снах я убегаю из этого дома.

— Это тоже сможет объяснить специалист. Что-то типа защиты твоего сознания от стрессовой

ситуации.

— Странная какая-то защита, — девушка сморщилась, пытаясь остановить непрошеные

слезы. — Мне снится, что в этом доме и другие девушки — я сбежала, а они остались. Вы

понимаете? Их никто не спасет! — Саккора зарыдала, исторгая из себя ужасные вопли.

Подоспевшая мать недовольно взглянула на нас и увела дочь в комнату. Мы захлопнули за собой

дверь и спустились по лестнице к машине.

— Базрад, — обратился принц к охраннику, который был с нами в квартире. — К следующей

жертве ты с нами не пойдешь. Для стресса пострадавшим девушкам достаточно и одного

мужчины.

— Базрад? — напряглась я. — А разве не Марк?

У входа в подъезд нас ожидали оставшиеся братья-охранники и, услышав мой вопрос, они

громко расхохотались. Я переводила недоумевающий взгляд с одного мужчины на другого и не

понимала в чем дело.

— Развлекаются они так, — пояснил улыбающийся принц. — Знают, что их никто не различает, вот и называются чужим именем каждый раз, когда кому-то придет в голову поинтересоваться.

— А ты, значит, различаешь?

— Приходится, — Максимилиан пожал плечами. — За столько лет уже привык.

— Дурацкие развлечения, — недовольно прошипела я. — Детский сад.

Дулась я недолго — принц поразительно мило умел просить прощения. Но настроение мне это

подняло ненадолго. До обеда мы успели переговорить с еще двумя девушками, но и они не

смогли к своим прошлым показаниям добавить ничего нового. Даже снами, в отличие от

Саккоры, не поделились.

— И что мы выяснили? — уточнил принц, когда мы уже возвращались во дворец.

— Ничего, — вздохнула я, облокотившись затылком на сиденье.

— А на что надеялись?

— Не знаю, — я досадливо поморщилась. Вопрос принца попал не в бровь, а в глаз. — Все уже

спрошено-переспрошено, но мне казалось, что дополнительный рассказ девушек натолкнет

меня на какую-то дельную мысль.

Максимилиан потер подбородок.

— А те места, где девушек держали, их нашли?

— Да, все найдены, но к тому моменту, как в каждое из них заявлялась группа захвата, там

зияло пепелище.

— Я надеюсь, под Думаром остались еще бревенчатые дома?

— Собираешься на охоту? Остались, не переживай. Как только выяснили, где маньяк привык…

делать свои грязные дела, так сразу и посадили в оставшихся домиках по оперативнику. Но

преступник решил сменить дислокацию, потому что поймать его, таким образом, не удалось.

— Кто-то сливает информацию.

— Исключено, — покачала я головой. — Даже оперативники, сидящие в засаде в домах, не

знали, кого они ждут. В тайну расследования было посвящено всего несколько человек, и всем

им можно доверять — случайных людей к этому делу не допускали.

В машине мы были одни, и я посчитала момент удобным для того, чтобы спросить.

— К слову о случайных людях. Максимилиан, вокруг столько охраны… Скажи, а допускаешь

ли ты мысль, что против тебя может собираться заговор?

Принц странно на меня взглянул:

— Разумеется. Наверное, каждый правитель понимает, что его управление государством не

может нравиться всем.

— Но у тебя же пока нет особой власти, зачем кому-то против тебя плести интриги? Или того

хуже, пытаться убить?

— Ты плохо знаешь историю, — хмыкнул Максимилиан. Историю я знаю хорошо, но

исправлять принца не стала. Нужно было узнать его мнение по этому вопросу. — И потому

считаешь, что покушение происходит только лишь на действующего правителя, ведь так?

Я неопределенно мотнула головой.

— На бывших правителей тоже. Из мести.

— И на будущих тоже. Только здесь мотив иной — надломить уверенность императора, народа.

Когда нет наследника, это создает гнетущее настроение, разлом в обществе, и в такие периоды

очень удобно поднимать бунты, восстания, начинать революцию. Я не хочу сказать, что боюсь

этого, и потому меня так тщательно охраняют. Нет. Помимо отсутствия наследника в период, на

который гипотетические повстанцы возлагают надежды, должны присутствовать и другие

негативные факторы, а империя наша сейчас находится на самом пике своего процветания.

— Ну да, — развеселилась я. — Особенно явно это проявляется, когда въезжаешь в Клайфсбет.