девять.

Девушка хихикнула, а я вдруг подумала, что Мирана чем-то неуловимо похожа на Веланию.

Кесалию не воспринимали, как серьезную соперницу: имеющая лишний вес, простодушная в

хорошем смысле этого слова и совершенно беззлобная. Некоторые над ней подшучивали, за

спиной говорили гадости, и вот сейчас я обнаружила, что Мирана, оказывается, поступает

также.

— Журналисты уже знают о предстоящих смотринах жениха, — продолжила Мирана. — И они

в предвкушении. Уже завтра Кларисса скажет: семьи кого из невест принц осчастливит своим

визитом в первую очередь. Надеюсь, меня оставят на закуску — чтобы было с чем сравнить.

— Хитрый ход, — удрученно вздохнула я. — Максимилиан познакомится с нашими родными, отсеет неугодных, а уж оставшихся представит своей родне.

— Они будут делать окончательный выбор?! — испугалась девушка.

— Не знаю, — разозлилась я. Новости, которые принесла Мирана, совершенно выбили меня из

колеи. — Иди к себе, мне нужно подумать.

Девушка заметно обиделась, но уходя, все-таки сказала, что невестам выделили дополнительное

время для телефонного разговора, дабы мы могли заранее предупредить родных. Меня это не

обрадовало: встреча с матерью пугала, а уж телефонный разговор повергал в панику.

Когда за Мираной закрылась дверь, я упала на кровать и схватилась за голову — наверное, настало время Отбор покинуть.

Первая паническая мысль вскоре сменилась на другие: расследование не закончено, Хопсвуд на

свободе, поведение Мираны наводит на размышления, и упускать ее из виду нельзя. По всему

выходило, что встретиться с мамой все-таки придется. Я провела еще примерно час, уговаривая

себя сделать первый шаг, и, наконец, отправилась к телефону. К моему превеликому сожалению, он был свободен, наверное, невесты уже донесли родным чудную весть об их скором

знакомстве с принцем, и поводов отсрочить чудесный момент разговора с родными, не было.

Хотя я отлично понимала, что если бы мне пришлось ожидать своей очереди, не факт, что я бы

вернулась к этой мысли. Вполне можно было для самой себя сочинить чудесную сказку о том, что не судьба, и так далее. Вспоминаете такие ощущения? Так вот, в этот раз мне их испытать

не удалось.

Я закусила губу и с огромным сожалением набрала с детства знакомый номер. Надеялась, что

родители переехали на другую квартиру, но нет, мама никогда бы не покинула квартиру, которая

когда-то принадлежала первому министру искусства в истории, и которую она приобрела еще в

период своей популярности. Трубку мама взяла после первого же гудка. Такое ощущение, что

возле телефона и сидела.

— Аллоу, — голос ее ничуть не изменился. Немного кокетства, на случай если на проводе

поклонник, утомление — это для режиссеров, и загадочность — это для тех, кто странным

образом о ней еще мало знает. Присутствовали и нотки других, совершенно разных чувств, и не

знаю, как они с такой виртуозностью смешивались в столь коротком слове, но, тем не менее, это

было так: каждый, кто разговаривал с моей матерью по телефону, слышал именно те интонации, которые его интересовали.

— Добрый день, — стараясь не демонстрировать обреченность в голосе, сказала я. — Это…

— Рэйя, — голос матери сразу же приобрел командные нотки. Ни тебе «здравствуй, дочка», ни

«как твои дела»! Да хотя бы дала договорить: нет же, достойно воспроизведения на свет было

только то, что хотела сказать моя мать. — Ты забываешь, что у меня абсолютный слух и

идеальная память — я помню твой голос.

Я закатила глаза, и постаралась взять себя в руки.

— Я не забыла, но элементарные правила приличия вынуждают в начале разговора

представиться.

— Элементарные правила приличия должны вынуждать тебя почаще звонить матери, —

отрезала она. — Ты пять лет игнорировала меня!..

Я подумала о том, что не так уж я и боюсь Хопсвуда, да и принца вроде бы нормально охраняют.

— Устроилась на мужскую службу, забыла все, чему я тебя учила! Тебя ждали подмостки

театров, концертных залов… — не прерываясь ни на секунду, продолжала мать. Я терпеливо

ждала, по опыту зная, что перебивать ее бесполезно, но можно успеть вставить реплику тогда, когда она будет набирать воздух. — …С моими связями тебя бы за секунду сделали

знаменитой…

— Вот об этом я и хотела поговорить, — я улучила подходящий момент. — Я на Отборе невест.

— Тоже мне новость, — мама фыркнула, и опять, точно ее чувство определить было

невозможно. — Телевизор смотрю, тебя видела. Хоть на это твоих амбиций хватило! Но опять

же: почему принц еще не у твоих ног? Почему я вынуждена смотреть, как он ходит на свидание

с другими девицами, игнорируя мою дочь?!

— Переключи, — посоветовала я, но меня не услышали.

— С тем набором тупости и уродства, который имеется у каждой из, так называемых, невест, ты

должны была сесть на престол уже на третий день Отбора. Нет, я не говорю, что они совсем

плохи, но ты же гораздо лучше них, Рэйя! Разумеется, в этом только моя заслуга. Ты сама даже

платье нормально подобрать не можешь! Вот что это за тряпье, в котором ты выходишь к

завтраку? Что это за походка?

— Отставить! — рявкнула я, и мать на секунду прервалась, но только для того, чтобы

поинтересоваться:

— Это ты мне?

— Тебе. Не забывай — я теперь солдафонка, и слушать тебя намерена не больше минуты. Она

уже закончилась, так что теперь буду говорить я.

— Ну-ну, — ничуть не стушевалась моя маман. — Давай, послушаем, что ты там хочешь

сказать.

Я глубоко вздохнула, пытаясь не сорваться, и пояснила:

— Принц намерен познакомиться с семьями конкурсанток.

— Я знаю, — не преминула вставить мама. — По телевизору объявили.

— Очень рада, что ты смотришь телевизор, — прошипела я. — Но как ты помнишь, я пока еще

невеста, и Его Высочество заявится и к тебе тоже. Надеюсь, ты понимаешь, что на всю страну

демонстрировать наши отношения не стоит?

— Какие отношения? — притворилась дуррой старшая Адальстан. — Я о чем-то не знаю?

— Своебразные, — не поддалась я на провокацию. — Ты будешь вести себя прилично, постараешься не рассказывать на камеру, как я глупа, не самостоятельна, и как служба в СИБ

портит людей. Иначе, клянусь своей службой, я сделаю все, чтобы стать императрицей, и сразу

же отправлю тебя на Вассу. Тебя там мало кто знает — фермеры не интересуются театром и

светскими сплетнями. Как тебе такая перспектива?

— Да как ты можешь? — ужаснулась моя мама. Я знала куда ударить, чтобы было больно. — Я

всегда тебя поддерживала.

Я в который раз за разговор закатила глаза, и устало сказала:

— Повторяй это почаще, чтобы поверили и принц и журналисты. Наверное, нужно будет

приготовить обед, или ужин, в зависимости от того, когда будет свободен принц. Справишься?

— Справлюсь, — процедила мама. Но об этом я могла и не спрашивать — старшая Адальстан

вряд ли позволит себе сплоховать перед камерами. — Когда вас ждать?

— Сама еще не знаю. Думаю, по телевизору объявят даты. Если же нет, я позвоню, когда станет

известно. До встречи.

— Рэйя, — вдруг сказала мать, а я замерла, надеясь, что она сейчас задаст хотя бы один вопрос, который позволит мне относиться к ней хоть немного иначе. — Надеюсь, ты уже затащила этого

простачка в постель?

Я выругалась вслух, уверена, заставив мою мать оскорбиться, и положила трубку. Ждать, что

женщина, которую в скором времени ждет пятидесятилетний юбилей, изменилась, глупо, и я в

очередной раз получила этому доказательство.

На свидание Кесалия уходила в прекрасном настроении, одета была в длинное платье

фиалкового цвета, и выглядела настоящей королевой. Но так думала только я. Как только

Кесалия покинула галерею спален, невесты тут же принялись делать ставки, пытаясь угадать, как быстро принц ее выгонит. Я с минуту понаблюдала за их весельем, и спросила: