Казалось, стоило ли придираться к отдельным фразам в донесениях и суточных сводках. С учетом того, что до сих пор эта информация без проверки с пристрастием, принималась на веру, может быть, и не стоило бы «париться» как говорит нынешняя молодежь. Но если мы поставили задачу восстановить реальную картину событий, то стоит. По бытовой логике, то чем я сейчас занимаюсь, называется «мышиной возней». В этих изысках меня очень легко поставить на «место», задав вопрос; «А что, сам ты никогда не занимался приписками, не фальсифицировал отчетов и пр. и пр.?» И приписками занимался, и при составлении отчетов допускал «некоторые вольности», но при этом за моими приписками не прослеживалась кровь, за «дутые» отчеты мне не вручали ордена, и не присваивали высоких званий. И уже тем я сохранил за собой моральное право называть подобные явления своими именами.

Большая часть боевых сводок писалась одновременно с политдонесениями. Заканчивались боевые сутки, командир подразделения писал сводку своему непосредственному начальнику, политрук или комиссар писал донесение старшему политработнику. Вот из этих сводок и донесений составлялась суточное донесение по секторам обороны и, как результат, по боевой деятельности всего СОРа. Что-то проверялось и уточнялось, что-то наспех корректировалось… и оставалось в журналах донесений…

Вернемся к последнему боевому эпизоду. На самом деле все было не так гладко, как описывается в книгах. Выйдя к хутору Мекензия, немецкие войска вышли на старую дорогу, спускающуюся с плато мимо пещеры Кара-коба. Эта старая грунтовка не была прикрыта, никто не ожидал такого быстрого продвижения немецких войск. Немцы, спустившись, начали продвижение по долине. Ситуация создалась отчаянная, противник оказался всего в 5 км от Сапун-горы. В бой с противником вступил взвод охранного полка НКВД, который охранял объекты водоснабжения. Силы были неравны, но защитников поддержала зенитная батарея № 926 (командир – старший лейтенант Белов), располагавшаяся в районе деревни Новые Шули (Штурмовое). Спустя час подоспели части 31-го полка, а еще спустя два часа – 2-й полк морпехоты контратаковал противника на плато в районе дороги. Подоспели бойцы еще двух взводов из охранных частей НКВД, вызванные по телефону. Открыла огонь еще одна зенитная батарея. Немецкие войска вынуждены были отступить.

В этот же день Командующий СОР генерал-майор И.Е. Петров от¬дал приказ № 004, согласно которому начальником противовоздуш¬ной обороны Севастопольского оборонительного района назначался начальник отдела ПВО Приморской армии подполковник Н.К. Тарасов. Приказ требовал все части противовоздушной обороны, расположенные на террито¬рии СОР, подчинить начальнику ПВО оборонительного района. Однако флотские части ПВО приказа не получили и в подчинение Тарасова «поступать» не спешили.

О подвиге пяти краснофлотцев из состава 18-го батальона морской пехоты написано много. Но реальных фактов известно мало. В районе 16 часов 7 ноября на склонах горы вне видимости позиций 18-го батальона морской пехоты разгорелся бой. По шуму боя наблюдатели определили, что немцами было предпринято три атаки. Ночью (в начальный период обороны бои велись только в светлое время) из пяти противотанковых групп вернулось только две. Около 3-х часов ночи подошла третья группа, которая и принесла тяжелораненого краснофлотца Цибулько из состава группы старшего политрука Н.Д. Фильченкова. Подробности боя так и остались неизвестными, Цибулько умер спустя сутки, не приходя в сознание. По воспоминаниям Д.С. Озеркина и В.Л. Вильшанского, 7 ноября после атаки 8-й бригады противник силами до полка при поддержке транспортеров и артиллерии начал прорыв к дороге, ведущей на плато (современная дорога в пос. Семиренко) с целью выйти во фланг 8-й бригаде. Бои шли в течение суток. На горной дороге, которая ныне ведет к пос. Семиренко, разведчиками 8-й бригады были найдены три транспортера, два броневика и пять уничтоженных мотоциклов противника. По сообщениям разведчиков трупы противник унес с собой.

Из воспоминаний Д.С. Озеркина: «...на КП начальник разведки доложил, что на изгибе дороги стоят сгоревшие транспортер и два мотоцикла, а еще дальше возле нашего дзота еще два транспортера и броневик. Еще один броневик, очевидно пытавшийся обойти огневую точку, лежит на боку, на склоне горы. Дзот уничтожен, в траншеях в районе дзота найдены тела девяти краснофлотцев, четверо из которых были не нашими (не из 8-й бригады – Б.Н.). Трупов противника обнаружено не было, противник забрал их с собой. На обратном пути, в лощине было найдено еще три сгоревших мотоцикла...». Очевидно, прорвавшись к дороге, немецкие войска двинулись вверх, но были остановлены огнем пулеметного дзота. Дзот находился уже на плато, у дороги. При поддержке транспортеров дзот был подавлен, но дальнейшее продвижение противника было остановлено. Интересно то, что памятник установлен почти в 1 км от места боя, происходившего 7 ноября. В районе, где сейчас установлен памятник, тоже происходил бой, но уже 8 ноября. В попытке ниспровергнуть «сталинские идеалы» сейчас многие авторы стремятся доказать, что не было подвига пяти краснофлотцев из состава 18-го батальона. При этом многие авторы идут на прямую фальсификацию воспоминаний участников и очевидцев событий.

Так, например, в основательно переработанных воспоминаниях Замиховского утверждается: «...не было никакого подвига! Мы стояли как раз позади 18-го батальона... Вот только никаких частей ...позади 18-го батальона... не было». Учитывая многие несовпадающие детали, можно с уверенностью сказать, что опубликованные «воспоминания» являются продуктом творчества г-на Г. Койфмана, который их опубликовал. Главное в том, что в ходе боев 7-8 ноября противник на этом рубеже был остановлен отчаянной, героической борьбой многих тысяч защитников города…

Линия обороны 8-й бригады и 18-го батальона морской пехоты выровнялась, но дорога на плато, идущая из Дуванкоя (современная дорога на п. Семеренко) оказалась как бы на нейтральной полосе. Немецкие войска находились на окраине д. Дуванкой, советские – в районе станции Бельбек (ст. Верхнесадовая). Не смирившись с потерей хутора Мекензия, наше командование попыталось восстановить положение. Боевым распоряжением № 0065 заместителя коман¬дующего СОР генерал-майора П.А. Моргунова, только что прибывшей в Севастополь 7-й бри¬гаде морской пехоты надлежало к 8.00 следующего дня (8 ноября) сосредоточиться в районе безымянной высоты в 2 км западнее х. Мекензия, откуда во взаимодействии с 3-м полком морской пехоты перейти в наступление на х. Ме¬кензия – Черкез-Кермен с задачей восстановить поло¬жение на участке 3-го полка морской пехоты, заняв ру¬беж: высота 200.3 – Черкез-Кермен (т.е. полностью ликвидировать образовавшийся выступ).

Вечером 7 ноября, наконец, был окончательно решен вопрос о снабжении частей РККА, выходивших к Севастополю. Заместитель народного комиссара ВМФ адмирал И.С. Исаков приказал Военному совету ЧФ все необхо¬димое для частей Красной Армии в Крыму выдавать из ресурсов флота. Вице-адмиралу Г.И. Левченко было предложено потребовать от Военного совета ЧФ снаб¬жения частей армии всем, что имеет флот, до организа¬ции новой линии их снабжения и доставки грузов из Новороссийска в Керчь и Севастополь. Адмирал Исаков указал, что Красная Армия защищает главную базу флота и выполняет единую задачу с флотом, «...поэтому ведомственный подход к делу недопустим!».

8 ноября.

Приказом № 001 штаба артиллерии СОР в целях объединения действий и централизованного управления вся полевая и береговая артиллерия распределялась по секторам. Были назначены начальники артиллерий трех секторов (капитан А.В. Житков, майор А.В. Филиппо¬вич и майор Н.В. Богданов), командные пункты кото¬рых приказывалось разместить на КП комендантов сек¬торов.