Графиня мысленно представила девушку: белокурая, миловидная и удивительно сдержанная, что тоже странно, учитывая влияние той вульгарной особы, которая объявила себя ее матерью. По словам Лоуренса, она еще и добродетельна, и этому можно верить, потому что ее весьма сведущего в данном вопросе сына трудно обмануть.

Размышляя о своей новоиспеченной невестке, Беатрис вдруг вспомнила, что там, в церкви, Вивьен показалась ей немного испуганной. Что ж, пожалуй, это хороший знак. Благоразумная девушка и должна страшиться такого мужа, как Лоуренс. Он привык использовать женщин и, не задумываясь, сделает то же самое со своей женой. Впрочем, уже сделал. Он же бросил ее одну в чужом доме на следующий день после свадьбы.

Беатрис уронила руки на колени. Сердце ее забилось в бешеном ритме. О боже, он оставил ее там одну! Переспал и бросил…

История повторяется. Точно так же поступил когда-то его отец.

Беатрис отбросила вязанье, быстро поднялась в свои апартаменты и крикнула:

— Софи! Неси чемодан и начинай собирать вещи. Мы едем в Торндайк.

Утро следующего дня выдалось унылым и хмурым, и настроение Вивьен полностью ему соответствовало. Весь день она осматривала дом и выбирала комнату для себя, и к вечеру даже почувствовала себя немного лучше. Может быть, это именно то, что ей нужно? Может, покой, независимость и уединение помогут увидеть жизнь в новом свете?

Вдруг ее внимание привлекло какое-то движение внизу. Она напрягла зрение и увидела карету, катящую по дороге к поместью.

— Это он! Он вернулся!

Вивьен помчалась вниз. Спустившись в галерею, она замедлила шаг и сделала несколько глубоких вдохов. Однако пылающие щеки и сияющие глаза выдавали ее с головой.

Она стояла на лестнице, когда передняя дверь распахнулась, и Коул внес два чемодана. Следом за ним вошла Беатрис Сэндборн. Вивьен застыла и вцепилась руками в перила. Ноги стали как ватные.

Беатрис сделала вид, что не заметила девушку, и только отдав распоряжения дворецкому, повернулась к своей невестке:

— Значит, это ты поймала моего сына в капкан брака? — скорее утвердительно, нежели вопросительно сказала она. — Я леди Сэндборн, а твое имя…

— Вивьен Лерой… то есть Сент-Джеймс.

Стушевавшись под критическим взглядом графини, она сделала неловкий книксен. Мадам Маршан уверяла, что именно такой поклон уместен при встрече со знатными особами, но на мать Лоуренса он произвел обратное впечатление.

— Какая дерзость! — с негодованием воскликнула Беатрис. — Да что ты себе позволяешь, девчонка!

Вивьен не поняла, что сделала не так, но на всякий случай извинилась:

— Прошу прощения, леди Сэндборн. Я еще не привыкла обращаться к аристократам как к равным.

Эти слова еще больше разозлили Беатрис:

— Я вижу, ты любишь дерзить.

— Прошу прощения, — снова пролепетала Вивьен, но леди Сэндборн отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена. Вивьен понурила голову и поплелась в гостиную. Там она устало опустилась на кушетку возле окна и уставилась в сгущающиеся сумерки. Она с трудом сдержалась, чтобы не разреветься.

Герцог Карлайлз стоял у дверей особняка Лерой и все не решался позвонить. Лицо его пылало от гнева.

Арабелла забросала любовника записками, умоляя его прийти, но герцог все откладывал свой визит. Он был страшно зол на Арабеллу за то, что она ослушалась его и явилась на свадьбу. Ее поведение просто пугало его, он не знал, что и думать.

Похоже, пришла пора объясниться, но как же ему не хотелось этого делать!

Арабелла стояла у камина. Сегодня она, вопреки обыкновению, надела наглухо застегнутое платье без всяких украшений.

— Наконец-то ты соизволил явиться. — Она бросила на любовника уничтожающий взгляд, который заставил герцога остановиться на полпути. — Ну что? Чемоданы распакованы, трофеи развешаны, а ружья вычищены? И ты, разумеется, уже успел навестить своего букмекера и выслушать все парламентские сплетни. А как насчет кошек? Милые зверюшки накормлены? — Она словно выплевывала слова — Как мило, что ты подумал и обо мне. Конечно, тебе сначала нужно было позаботиться о более важных и, главное, неотложных делах.

— Арабелла, — пробормотал Карлайлз, совершенно сбитый с толку. Все, что он намеревался ей сказать, почему-то вылетело из головы. — Дорогая, что на тебя нашло?

— Ах, что на меня нашло! — взорвалась «дорогая». — Я трижды посылала за тобой вчера вечером и еще два раза сегодня утром. Ты думаешь, я делала это для собственного удовольствия? Я отчаянно нуждаюсь в тебе! Где ты был?

— Ну-ну, не глупи. — Он принял позу оскорбленной невинности. — Я же не мог все бросить и бежать к тебе сломя голову. У тебя истерика, Арабелла, и я надеюсь…

— Истерика? Черта-с два! — Она, сверкая глазами, пошла к нему. — Клементина сказала мне, что Сэндборн вернулся в Лондон один! Ты понимаешь, что это значит? Он оставил Вивьен в Сассексе. Затащил в какую-то заплесневелую дыру и бросил там одну!

Герцог скрестил руки на груди и непонимающе уставился на Арабеллу.

— Даже если так, это не мое дело, — невозмутимо пробормотал он. — Граф женился на девчонке и волен делать все, что угодно. Теперь это его забота, а не моя… и не твоя.

Арабелла выпрямилась и с пугающим спокойствием проговорила:

— Ты прав, это не твоя забота. Вивьен никогда не была твоей заботой… пока ты не решил, что она угрожает твоей бесценной фамильной чести. А ведь имя Карлайлз даже не упоминалось в связи с ней. Ты сам примчался и бесцеремонно вторгся в жизнь дочери, которую раньше и дочерью-то не считал. — Она помолчала и, горько взглянув на него, продолжила: — Видит бог, как бы я хотела верить, что ты любишь меня. И я верила в это. Все двадцать лет верила, что наша любовь превыше всего. Верила, что супружеские клятвы не имеют никакого значения, но я ошибалась, верно? Я поняла это только сейчас, когда ты запретил мне идти на свадьбу дочери. Значит, для тебя я только шлюха? Ты относишься ко мне так же, как к любой уличной девке?

— Арабелла, прекрати сейчас же! — Он схватил ее за плечи и попытался прижать к себе, но она отстранилась. — Я любил тебя, заботился о тебе… ты составляла смысл моей жизни.

— В самом деле? — насмешливо спросила она. — Тогда скажи, а ты мог бы жениться на мне? Я никогда не спрашивала тебя об этом, возможно, потому что просто не хотела знать правду, но теперь хочу. Так ответь: почему ты не женился на мне тогда, десять лет назад, когда умерла твоя жена?

Он смотрел на ее лицо, которое так хорошо знал, ее глаза, которые так часто светились желанием и любовью, и не понимал, на каком он свете. Жениться на любовнице? Абсурд! Это решительно невозможно, и прежде всего потому, что у него есть наследник, интересы которого он обязан защищать. Он должен беречь свою репутацию ради сына. Однако, что же ему ответить Арабелле?

Она прочла ответ в его глазах. О, за двадцать лет она хорошо изучила своего Августа! Она поняла, что он опять хочет купить частичку ее души, заплатив фальшивой монетой лживых заверений.

— Не мучайся, дорогой, я давно уже знаю ответ на этот вопрос, — надломленным голосом проговорила Арабелла. — А ведь я любила тебя открыто и честно, всю жизнь посвятила твоим желаниям и удовольствиям, и вот чем ты мне отплатил. Ты относишься ко мне, как к служанке, как к уличной девке, и всегда напоминаешь о моем двойственном положении. — Жгучие слезы потекли по ее щекам. — Что ж, лучше быть честной шлюхой, чем лгать и лицемерить, как это делаешь ты.

— Арабелла! Ты соображаешь, что говоришь? — В бессильной ярости он стиснул кулаки, но она уже не слушала его. Она пошла к дверям и распахнула их со словами:

— Вы так презираете разврат, ваша милость, что я решила оказать вам маленькую услугу. Я избавлю вас от своего оскорбительного общества. С этого момента между нами все кончено. Надеюсь, вы больше никогда не переступите порог моего дома. — И она величаво выплыла в холл, позвав Барни. Когда же дворецкий явился на зов хозяйки, она схватила его за рукав и, не обращая внимания на ошалевшего герцога, приказала: — Провода мистера Карлайлза и немедленно пошли за слесарем. Я хочу, чтобы он поменял все замки в этом доме.