Скромный холмик, покрытый зеленчуком и брусникой, и в самом деле не подвел – прямо под вылезшими корнями не слишком здорового и изрядно покосившегося дубка имелась щель. Может, лисья нора, может волчок нарыл. Автомат придётся положить в густую траву чуть поодаль. Я кое-как протиснулся в нору и уже ощущение начал испытывать, что кто-то цапнет меня за пятку. Впрочем, не до пятки вскоре стало. По земле начало проходить легкое колебание – этот тип неподалеку. Если обнаружит меня раньше, чем я его, расстреляет как мишень в тире – я даже пошевелиться не смогу, заодно помочится мне на голову и сделает селфи с моей тушкой. Свидомиты любят покуражиться-поиздеваться над «москалём», это у них так подсознание работает, дабы забыть, что их сделали польским пальцем в австрийском сапоге.

Вражина где-то совсем рядом… вот зараза, на холмике, прямо над мной, брусничку что ль решил пособирать?

Он всё ж прошел чуть вперед; лишь бы не обернулся. Я стал потихоньку выбираться. Но враг что-то уловил и двинул назад. Его ноги уже топчутся неподалеку от норы, на ботинках я вижу характерную красноватую пыль из нашего раскопа. Я бросил комочек земли в сторону от выхода. Бандит повернулся, в этот момент я рванулся вперед и ткнул ножом в его икроножную мышцу. Он сел на землю, но резво обернулся ко мне и получил горсть земли в глаза. Я ухватил его за ногу, точнее за ботинок. Он инстинктивно подогнул ее, чтобы отшвырнуть помеху, но только окончательно вытащил меня из норы. Я загнал лезвие ножа в ствол его автомата, отвел от себя и отдернул руку. Тут бандита, додавившего спусковой крючок, уложило отдачей на землю. Секунду спустя я, оказавшись на нем, вложил ему гранату в раззявленную пасть. От нашего стола вашему. Оглушив оппонента ударом локтя в лоб, выдернул чеку и перескочил на другую сторону холмика.

Долбануло прилично, я только минуту спустя стал что-то слышать. А палец с Вольфсангель уже лежал отдельно, так что отрезать не пришлось. Это поганцу за Борю.

Может, все ж слегка контузило меня. Местность колебалась как морская поверхность, порой казалось, что скручивается и раскручивается, будто ускоренно проматывается геологическая хроника с ее аллювиями, делювиями и пролювиями. Я немало упражнялся на компе с программой ГИС-Бастер, превращая двумерную карту в объемную модель местности с помощью матрицы высот, но сейчас всё произошло само. Я словно губка впитал эту самую матрицу высот и координаты всех приметных точек ландшафта. Я не видел врагов, но понимал, где и как они могут двигаться, какие складки местности должны использовать. Единственное, что не получалось разобрать – это было уже или еще будет? При том ощущал себя потерянным, словно разбудили меня посреди ночи и не вспомнить, где я и как здесь оказался…

Метров через пятьдесят лесополоса заканчивается, вдоль нее идет дренажная канава, собирающая ливневые стоки.

Сейчас надо двигаться перебежками и ближе к земле; если те в поле, то сейчас c интересом оглядывают окрестности, используя хорошую оптику, и будут рады поймать мою фигурку в перекрестье прицела.

Те увидели бы меня, как пить дать, но по пережаренному полю, которое стояло под паром, гулял приличный ветерок и поднимал клубами пыль. Я соскользнул в дренажную канаву и прыжками, однако на четвереньках добрался до перпендикулярной канавы, которая увела меня под маленький мостик, предназначенный для проезда сельскохозяйственной техники. Метрах в тридцати маячил сарай, в котором наверняка ржавело былое техническое великолепие. Еще один порыв, и я преодолел расстояние до сарая. Так и есть – два трактора в ржавой парше, полуразвалившиеся роторные косилки, мирно сгнивший комбайн, даже экскаватор, скородировавший до скелета а ля динозавр. И вдруг я услышал писк. Нет не крысы, а чего-то другого. Или кого-то. В уголке за рыжими канистрами имелась дверка, вроде как в подсобку, где хранят всякую всячину, от совковых лопат и граблей до смазки и краски…

Подошел, встал сбоку от дверного косяка, потом толкнул дверь. Внутри трое гражданских. Пожилой мужик, женщина и девочка с двумя длинными косичками лет восьми, а может девяти. Хорошо, что ствол автомата я предусмотрительно направил в пол; если б на них, представляю, как бы они заорали.

Прижал палец к губам, глядя на ошалевшие от страха глаза в количестве трёх пар.

– Отвечаем, только тихо и плавно. Что вы тут делаете?

Первой заговорила девочка:

– Мы прячемся. Там плохие противные дяди.

– И где эти противные? Расскажи.

– В деревне.

– Да какая деревня. Всего пять домов, в двух дачники, – пояснил пожилой. – Мы – тоже, наша халупа крайняя. Пару часов назад появилось четверо вооруженных, стали обходить дом за домом. Это я не сразу понял, вначале крики услышал, потом как на улицу выглянул – двое этих, вооруженных, тащат тело, которое очень напоминает соседа нашего. Как мне оборонять девчонок? Проскочили огородом, под тыном и между ям, это бывшие силосные, удрали в поле, вот сюда.

Если после уничтожения экспедиции, те продолжали кого-то искать в деревне, то их целью, действительно, были не археологические находки. Вернее, не только. Искали, скорее всего, меня.

– А вы не из них? – спросила женщина, подавляя волнение, – вы ведь тоже с оружием… хотя и выглядите иначе.

– Я не особо плохой дядя, особенно если сравнить с теми. И, конечно, иначе выгляжу, чем бандиты или диверсанты, на каждом из которых надето на десять тысяч баксов – от стрингов со стразами до элегантных винтовок Steyr AUG. Скажите, беженцы с дачи, а у вас машина есть?

– Есть, но она во дворе дома осталась, – разочаровал мужик. – Я уже ключи взял, думал, выйдем из дома, сядем и уедем, но потом врубился, что выезд со двора хорошо просматривается и лучше на противоположную сторону выбираться.

– Дайте мне ключи, я сейчас проберусь в деревню; если те бандосы ушли, возьму машину, подгоню сюда и мы вместе укатим в Сычёвку или Марковку. По-любому, оставаться вам в деревне не рекомендуется.

– Ага, ключи от машинки возьмешь, так мы тебя и видели, – протянула девочка и состроила очень недовольную рожицу. – А нам потом на автобусе в город добираться. Правда, мама?

– Хорошо, гляньте на мой паспорт – питерская регистрация, фамилию-имя-отчество и всё такое наблюдаете?.. Эти люди, которые пришли в деревню – из одной банды с теми, что напали на археологическую экспедицию, в которой я участвовал. Наша стоянка в трех километрах отсюда. Там… девочка, ушки прикрой… погибли все, кроме меня. Не знаю, сколько сейчас бандитов осталось; шестерых я, в общем, уничтожил…

– Ты убил шестерых, так много! Они перед этим плакали? – девочка, притворно закрывшая уши, теперь захныкала, а женщина заерзала.

Тут еще самому надо осознать, как это меня угораздило.

– Да немножко так убил. Сама же говоришь, что они – противные и плохие. Поэтому они перед этим не плакали, а смеялись.

– Вы что-то непохожи на головореза, Роман Андреевич, – сказала женщина с недоверием в голосе, мне показалось, что при том слегка улыбнулась.

– Правда, не похож? Тогда поищите похожего, с небритой квадратной челюстью и стальными мышцами, и чтоб еще не хотел вас грохнуть.

– Держите, Роман, – послушав, мужик охотно протянул мне ключи и обратился с оправданиями ко своим близким. – А что мне еще делать? Может, те бандиты вообще уже машину угнали. А у этого гражданина мы хотя бы паспорт видели.

– Спасибо, от гражданина гражданину. Только никуда отсюда не уходите, – предупредил я.

– Роман Андреевич, вы сказали, что в вашей экспедиции всех убили. А вас почему нет? – поинтересовалась женщина, и, чтобы вопрос не выглядел откровенно наглым, добавила. – Очень приятно, Люся.

– Видите ли, мне повезло. Я как раз ездил в Сычёвку за солярой для дизель-генератора, задержался там еще против обычного, потому что в расстройстве был, рюмку-другую пропустил. А вы, Люся, случаем не следовательницей работаете?