— Привет, — неуверенно прошелестела я.

Он не ответил, только отвел глаза. Его лицо снова обрело равнодушное выражение.

Гадая, что все это значит, я озиралась по сторонам. Пейзаж не производил впечатления: такой же бездушный и холодный, как покачивающийся в седле наблюдатель.

Я вздохнула и заговорила о Шекспире. Больше для себя, не для него, пустилась в пересказ «Сна в летнюю ночь». Фрэн не заткнул меня, наоборот — навострил уши, с явным интересом вслушиваясь в сюжетные перипетии волшебной сказки.

— Оберон? Я его не знаю, — Фрэн недоуменно хлопал прозрачным глазами.

Над шутками Пэка он сдержанно посмеялся, а прихотливые взаимоотношения сбежавших из Афин юных влюбленных, постоянно меняющих предметы любви, заставили его хохотать.

— Такими сказками ты развлекал Майло? Не удивительно, что он потерял голову от любви к тебе, смазливый щенок, — в серых глазах наблюдателя не было и тени недавней враждебности.

Я поникла — чужое прошлое снова нагнало меня. У меня оказывается, бывший любовник имеется. Майло! Так вот в чьей смерти меня обвиняют. Час от часу не легче.

— Я не помню твоего брата, Фрэн. Вообще ни чего не помню, — я опустила глаза.

Меня удивило, но он и не подумал обижаться, а вместо этого попросил:

— Расскажи еще.

Я рассказала — историю трагической любви Ромео и Джульетты; про предательство Яго; про грозного герцога-бурю.

Я закончила свое повествование, когда мы уже расположились на ночлег у жарко пылающего костра. Фрэн вытащил тяжелую, оплетенную бутылку и отхлебнул глоток. Видя мой интерес, он передал бутылку мне. Я принюхалась — вино. Кажется, крепленое…

— Это хорошее вино, — хмыкнул Фрэн в ответ на мои сомнения.

На мой вкус — слишком крепкое. Непривычная к такой сладкой крепости, а может, из-за усталости и пережитых волнений, набралась я слишком быстро, сощурила глаза, нехорошо усмехнулась — меня тянуло на подвиги. Что я вытворяла, заставив наблюдателя корчится от смеха?

— Ну и бесенок, — весело удивлялся он, наблюдая, как я старательно выделываю балетные па, кои в моем исполнении смотрелись скорее танцем маленьких утят.

— Уймись, Демиан, — наблюдатель дернул меня за руку и усадил на траву рядом с собой. Подогретый алкоголем взгляд прозрачных серых глаз потеплел.

Фрэн неожиданно протянул руку, коснувшись холодными пальцами моей щеки. Я не отстранилась, только расхохоталась, запрокинув голову. Под действием алкогольных паров я мало что соображала. Наблюдатель осторожно притянул меня к себе. От него исходил терпкий запах хищника, но он больше не пугал меня.

— Нет, пусти, — я хохотала, упираясь ладоням в мощную грудь, пытаясь вырваться из цепкого кольца объятий, — пусти, Фрэн, — я выгибалась, не понимая, что своими действиями распаляю его еще больше, а мой гортанный смех только подстегивает вожделение. По его телу пробежала дрожь, мышцы напряглись.

— Демиан, — Фрэн провел шершавым пальцем по губам.

— Да пусти, наконец. Вот наказание! — пьяная вдрызг, я не сразу сообразила, что он больше не удерживает меня. Я попыталась подняться, но, подскользнувшись, рухнула в гостеприимно распахнутые объятия.

Фрэн задрал на своем веку немало юбок, да и с мужчинами (что греха таить), тоже приходилось иметь дело, но этот юный оборотень зацепил наблюдателя довольно сильно.

— Уймись, Демиан, — попытался урезонить пьяного мальчишку Фрэн, усаживая рядом с собой.

Мальчишка недовольно скривился и соблазнительно приоткрыл яркие губы. В желтых глазах отражалось пламя костра, золотистые длинные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, обрамляя красивое, чертовски притягательное лицо.

Наблюдатель судорожно сглотнул, чувствуя, как его захлестывает такое сильное желание, ради которого хочется послать к черту и спесивого короля-чародея, и покойного Майло, будь они неладны.

Фрэн потянул парнишку к себе. Осторожно, стараясь не напугать грубой силой, тронул выразительные губы.

— Нет, пусти, — отбивался Демиан, царапая коготками мощную грудь наблюдателя, опаляя жаром юного тела.

«Что я делаю!» — испугавшись собственного порыва, наблюдатель разжал руки.

Юноша попытался подняться, но не удержался на ногах, и шлепнулся прямо в гостеприимно распахнутые объятия. Фрэн запрокинул ему голову и приник к золотистой шее.

Парень зашипел, как гадюка и впился острыми когтями в мощные плечи наблюдателя.

— Демиан, — не обращая внимания на царапающие коготки, Фрэн дернул рубаху, обнажая атласную кожу, покрывая грудь и живот оборотня жадными поцелуями, страстно, до синяков, сжимая крепкие бедра.

— Пусти, — юный оборотень попытался спихнуть наблюдателя, но Фрэн властно придавил его к земле и заткнул поцелуем манящий рот.

Мальчишка удивленно застонал, и разжал губы. Фрэн уверенно целовал его, крепче стискивая напрягшиеся мышцы, теряя контроль, получив, наконец, возможность взять реванш за вчерашнюю эскападу, чувствуя, какое удовольствие несет власть над этим юным телом.

Оборотень уже не упирался, просто положил руки на плечи и прикрыл глаза.

— Я не сделаю тебе больно, — уговаривал Фрэн, целуя, незаметно избавляя Демиана от одежды, понимая, что мальчишка пока не испытывает удовольствия от его прикосновений, а просто нехотя покоряется неизбежному.

Фрэн так и не понял, как юноше удалось перехватить инициативу — парень неожиданно оказался сверху, ловко заведя мощные запястья наблюдателя за голову.

— Прекрати, — прорычал Фрэн, запоздало удивляясь, что оборотень абсолютно не реагирует на серебряный знак наблюдателя, который вроде должен был остановить его и испытывая непонятный испуг перед парнишкой.

— А то ты сделаешь что? — Демиан неожиданно запустил руки под рубаху, оглаживая грудь.

— Ах ты, маленький засранец, — Фрэн приподнялся, притягивая загоревшегося парня к себе.

Юный оборотень засмеялся, потом помог наблюдателю скинуть мешающие тряпки.

— Малыш, — прошептал Фрэн, проводя рукой по обнаженной коже, слегка оглаживая упруго стоящий член, скользя рукой к крепким ягодицам.

Мальчишка поддался вперед, сам обеспечивая доступ к своему телу, обвивая ногам талию наблюдателя.

Фрэн не умел быть нежным, но он не хотел причинять юноше лишнюю боль, поэтому продолжал ласкать вздрагивающее в его руках тело. Его пальцы скользили между ягодиц, терпеливо размыкая плотно стянутое кольцо мышц, старательно готовя к проникновению. Демиан глухо стонал, выгибаясь навстречу ласкающей руке. К прикосновениям пальцев добавилось прикосновение губ — Фрэн нагнулся, проведя языком по вздымающейся от тяжелого дыхания груди, кончиком языка обвел ложбинку пупочной впадинки.

— Черт, — юноша дернулся, запуская коготки в короткие белые волосы, притягивая к себе, не давая отстраниться.

— Тише, малыш, тише, ты меня задушишь, — Фрэн выпутался из цепких объятий, перевернул юношу на живот и резко вошел в податливое тело, теряя голову от возбуждения.

Когда юный оборотень проснулся, над лесом уже поднимался рассвет.

— Как больно! — Демиан сжал виски. Голова с похмелья болела так, что открыть глаза не представлялось возможным.

Дрожащей рукой юноша пошарил около себя и удивленно вскинул голову, все-таки разлепляя опухшие веки. Фрэна рядом не было.

Он обнаружился сидящим в стороне. Все еще обнаженный, в руках наблюдатель держал бутылку с остатками вчерашнего пойла, и старательно наливался вином.

— Фрэн, — охая от боли в голове, юноша поднялся и подошел к наблюдателю.

Тот окатил его таким отсутствующим взглядом, что парень от неожиданности застыл, но тут же взял себя в руки.

— Что случилось?

Фрэн мотнул головой, старательно отводя взгляд, продолжая заливаться вином.

Демиан шагнул к нему, положил руки на мощные плечи.

— Какого черта ты смотришь на меня, как на пустое место? — в бешенстве спросил мальчишка.

Фрэн отстранил его, заглянул в золотистые глаза и ответил: