Овощи, посеянные на небольшой грядке в саду, оставшись без ухода, не могли противостоять буйной дикой растительности и почти не взошли. Однако Брант все же набрал немного моркови, турнепса, свеклы и пастернака. А ружье, спрятанное на чердаке, позволит ему настрелять голубей, перепелок или кроликов на жаркое. Мысленно представив себе оплетенную сеткой ветчину, куски окорока, ряды колбас, некогда висевшие в коптильне, он почувствовал, что его рот наполняется слюной. Жизнь в богатстве и роскоши, праздности и изобилии так же осталась в прошлом, как и обеспечивавший ее способ хозяйствования. Хватит, решил Брант, не надо больше тосковать о прошлом. После продажи Грей Оукс он начнет новую жизнь, боль утрат утихнет и не будет ранить так, как сейчас.

Вернувшись в дом, Брант увидел Гарнет в стареньком, выгоревшем и заштопанном платье из ситца, прежде принадлежавшем рабыне из домашней прислуги. Вместо самодельных сандалий она надела тапочки матери Бранта, слишком большие для ее маленьких ножек. Дженни прикрыла свои лохмотья длинным передником няни-негритянки. Мисс Ли нарядилась в старое бальное платье из красного сатина и в театральные туфли на высоком каблуке. Гарнет про себя сочла это одеяние весьма подходящим для ее вкуса и профессии. Брант еле удержался от того, чтобы сообщить, что в этом костюме невеста Кори на маскараде изображала знаменитую мадам Дюбарри.

— Ну, как я выгляжу? — кокетливо спросила Лэси, оправляя свой смешной наряд.

— Великолепно, — польстил он. — Ваше общество — большая честь для меня, уважаемые леди. Жаль только, этим вечером у нас нет бала.

— Думаю, балы были не редкость в вашем доме? — Лэси, напевая, начала кружиться по комнате, надеясь, что Брант поймет намек. Однако она была разочарована. Он вручил Дженни пучок овощей с галантным поклоном, словно букет цветов.

— Посмотрим, что вам удастся с этим сделать, мадам. А я попытаю счастья и попробую добыть что-нибудь мясное к столу.

— А как же буря? — поинтересовалась Гарнет.

— Затишье показывает, что она задерживается. Может пройти несколько часов, прежде чем ураган обрушится на берег. Основной удар примет на себя побережье, но и мы свое получим.

— Я пошла на кухню, — сказала Дженни. — Вы, Лэси, подайте на стол посуду, какая найдется в буфете, а тебе, Гарнет, хорошо бы нарвать цветов в саду — это украсит нашу первую совместную трапезу.

— А что мы празднуем, тетушка?

— Как что? Наше счастливое спасение!

Гарнет вышла из дома вслед за Брантом, направившимся с винтовкой на плече к полям сахарного тростника. Днем там кормились перепела, подбирая семена и устраивая гнезда. Гарнет рвала розы и папоротник, когда громыхнули выстрелы, заставившие ее вздрогнуть. Интересно, сколько человек убил он из этого ружья? Она знала, что с этой винтовкой он был на войне, поскольку заметила вырезанную на прикладе надпись «Армия Конфедерации». Он, конечно же, носил еще пистолет и саблю, обычное оружие головореза из кавалерии.

Бедный Дени служил в пехоте простым солдатом. О Господи, где он теперь? Скитается по свету, лежит в госпитале или покоится в безвестной могиле?

Она печально сидела на расколотой мраморной скамье, погруженная в свои тревожные размышления, когда к ней подошел Брант, неся с собой несколько подстреленных птиц и бутылку портвейна.

— Вот наш ужин, миледи.

— Где вы достали вино? Он улыбнулся, довольный:

— Из секретных запасов, которых янки не смогли отыскать. И там есть еще.

— Я не пью алкогольных напитков, мистер Стил.

— По моральным соображениям? Но, как вы знаете, даже Христос позволял пить забродивший виноградный сок. Разве не превратил Он воду в вино на свадебном пиру в Кане?

Тут же Брант пожалел о допущенной ошибке. Не надо было напоминать ей о свадьбе.

— Уже поздно, — сказал он, услышав донесшиеся до них крики лесных обитателей. — Лучше вернуться в дом. Москитов ночью гораздо больше, так что желательно спать под сеткой, если вам удастся ее найти.

За несколько минут он разделал перепелов, Дженни добавила почищенные и нарезанные овощи, а также найденные на кухне приправы, и вскоре аппетитный аромат наполнил комнату.

— Вино?! — воскликнула Лэси при виде пыльной зеленой бутылки. — О, Брант, ты — гений!

Он засмеялся:

— Это не я сделал его, мадам, я его только сберег. Зажгите свечу. Мне кажется, миссис Лейн замечательно украсила стол.

Через некоторое время Дженни, как шеф-повар, в дымящейся супнице подала главное блюдо.

— Ну, садимся же. Хозяин, естественно, во главе стола.

Они заняли свои места, и Брант наполнил прохладным вином хрустальные бокалы, которые из-за тех или иных небольших дефектов не стали добычей мародеров.

— Вы, конечно, не поддержите наш тост? — спросил он у Гарнет.

Она покачала головой.

— Ладно, поднимаю свой бокал за тех, кто спасся с «Крисчен Куин»! Пусть же отныне судьба будет благосклонна к ним, пусть для них моря всегда будут спокойными, небеса — голубыми, солнце — сияющим! — Бросив многозначительный взгляд на Гарнет, он добавил:

— И прежде всего, пусть Север и Юг простят друг друга, забудут о своих разногласиях и вновь соединятся в братской любви и христианском милосердии.

— Как прекрасно сказано, — воскликнула Лэси, с восхищением поднимая свой бокал.

Дженни тоже была тронута до глубины души:

— Сэр, да вы поэт.

Комплименты смутили Бранта, он закашлялся и, наконец, объявил:

— Всем приятного аппетита!

— А Благодарения не будет, тетушка? — Дома Гарнет никогда не приступала к еде, не помолившись.

— Ах да, конечно, дорогая! — Дженни скороговоркой вознесла Благодарение, из которого Гарнет, все время ощущавшая на себе пристальный взгляд Бранта, не разобрала почти ни одного слова.

Дверь между смежными спальнями, выбранными Дженни и Гарнет, была открыта. Брант находился в хозяйских апартаментах, Лэси — прямо напротив, с другой стороны холла. Удобное расположение, думала Гарнет, беспокойно ворочаясь. Хотя она ужасно устала и все тело у нее болело, ей никак не удавалось расслабиться. Привыкнув дома к тонким льняным простыням и пуховым подушкам, она находила голый матрас малопривлекательным, к тому же рваная москитная сеть казалась ей большой ловушкой, в которой она уже несколько раз запутывалась. Если уж в таком состоянии оказались усадьбы в Конфедерации, то что же ожидает ее на границе с Техасом?

Тяжелые тучи закрыли луну, и в комнате стало совсем темно. Из леса и с болот доносились непонятные звуки.

Гарнет еще не спала, когда где-то скрипнула, открываясь, дверь и на галерее верхнего этажа раздались шаги. Кто-то тоже не мог заснуть. Табачный дым, вскоре через открытое окно попавший в ее комнату, выдал этого полуночника. Она, притаившись, слушала, как он ходит, и даже различала во тьме лицо, освещаемое тусклым огоньком сигары. Какая-то рваная роба болталась на его высокой фигуре. Время от времени он останавливался и напряженно всматривался в непроглядную тьму, словно надеясь взором проникнуть сквозь нее. «Гарнет уже хотела окликнуть Бранта из своего укрытия, как услыхала еще чьи-то шаги и нежный женский шепот:

— Сейчас не самое лучшее время для размышлений, дорогой. Пойдем в постель. Мне так одиноко без тебя.

Опять они вместе! Неужели они каждую ночь готовы заниматься любовью, независимо от обстоятельств? Краска прилила к ее лицу.

— Я не могу успокоиться, Лэси. В душе у меня так же ненастно, как и в природе.

— Позволь мне утешить тебя, — настаивала Лэси.

Гарнет услышала их шаги, он подчинился, отправившись в постель вместе с Лэси.

Буря разразилась в полночь. Она была ужасна. Ливень с грохотом обрушился на шиферную крышу словно ревущий водопад. Ветер гремел и хлопал ставнями. При вспышках молний Гарнет могла разглядеть огромные деревья, смиренно пригнувшиеся к земле. Она слышала треск ломающихся сучьев. От раскатов грома закладывало уши. Прямо напротив галереи с оглушительным шумом упал старый дуб. Гарнет невольно вскрикнула. На пороге появилась тетя с дрожащей свечой в руках.