– Думаю, у нас есть победитель, – говорит Хаксли. Она подобрала мне еще два платья.

– Я не могу позволить себе купить их все.

– Я оплачу. Мне нравится помогать менее удачливым. – Она вешает их в примерочной. Даже если Хаксли и не заботится о деньгах, мне все равно от этого не по себе.

– Почему ты так добра ко мне? – Хотелось бы выразить это по-другому, но подозрение и любопытство, кажется, отключили какую-то часть мозга.

– Потому что там, где ты видишь гадкого утенка, я вижу лебедя.

Я поражена, насколько ласково и невинно она это говорит. Молча, я возвращаюсь в примерочную.

***

Мы идем в сторону «Спритц» – нового косметического магазина, который недавно обнаружила Хаксли, а это означает, что через неделю девушки Ашлэнда его опустошат.

– А где сегодня Стив? – спрашиваю я, когда мы проходим мимо фудкорта. Парочки кормят друг друга жареной картошкой и булочками из «Синнабон», так же как это делают в школьном кафетерии. Вероятно, еда не так вкусна, если тебе ее не кладут в рот.

– Он с семьей пошел на игру «Девилс».

– А тебя не пригласили?

– Пригласили, но у меня тренировка и я не хотела поздно ложиться спать. Я завтракаю с ними в воскресенье.

– Ты много времени проводишь с его семьей?

– Да. Его родители самые лучшие, они подарили мне этот браслет, – она вытягивает руку, чтобы показать простую золотую цепочку на запястье. Милый подарок от людей, которые хотят выкинуть ее из жизни своего сына.

– А где сегодня Вал? – спрашивает она.

– Вероятно, с Эзра, – я прилагаю все усилия, чтобы это прозвучало как можно беспечнее.

Хаксли гладит меня по спине.

– Не переживай. Скоро мы и тебе найдем парня, – говорит она утешительным тоном. Она думает, что я завидую? Почему все всегда сводится к этому?

Громкая музыка, красно-голубое освещение внутри «Спритц» – все это больше подходит девушке, собирающейся в клуб, а не в школу. Хаксли также явно не в восторге от всего этого, не понимаю, почему она выделила именно этот магазин.

Она выбирает несколько помад от розового до ярко-красного оттенка, пробует их на ладони, а затем прикладывает к моему лицу.

– Думаю, лучше естественный оттенок. Ничего вызывающего, – говорит Хаксли.

– Согласна.

– Дай мне свой блеск для губ, которым ты пользуешься последние лет сто.

Я отдаю ей свой бледно-розовый блеск. Цвет неброский, но и девушки вроде меня не гонятся за вниманием. Хаксли выбрасывает его в мусорное ведро за стойкой. Я молчу. Мы обе знали, что так и будет.

– Давай попробуем бордовые оттенки!

– Они слишком темные. Люди в космосе не должны видеть мои губы.

– Можно подобрать посветлее.

Хаксли осматривается и цепляется взглядом за консультанта, стоящей спиной к нам. Светлые волосы той, каскадом ниспадают на спину. Она могла бы посоревноваться в этом с Хаксли.

– Простите, у вас не найдется салфетки?

Девушка поворачивается. Я округляю глаза, а сердце на секунду перестает стучать. Разительный контраст с невозмутимой Хаксли.

– Привет, – говорит Анджела.

Ни одна из них не нервничает, а может быть, они просто очень хорошо умеют это скрывать. Мне же хочется залезть под стол.

– Ты не могла бы дать мне салфетку? – спрашивает Хаксли, показывая на свою руку.

– Конечно.

Анджела протягивает одну, и Хаксли вырывает ее из ладони. Мое сердце стучит громче, чем контрабас.

– Спасибо. Не знала, что ты тут работаешь, – говорит Хаксли. – Тебе определенно подходит это место.

– Да, работаю после школы. Как и Стив.

Я вздрагиваю, услышав его имя.

Хаксли вытирает руку и бросает грязную салфетку на стойку.

– Моей подруге нужен оттенок посветлее. Что-то между светло-розовым и красным. Есть идеи?

Анджела внимательно смотрит на меня. И как мне теперь себя вести?

– Я бы попробовала оттенок «Ледибаг» – он сейчас на мне, – Анджела вытягивает губы для демонстрации. – Или «Пламфул», если хочется чего-нибудь более нейтрального, – она вытаскивает два тюбика с витрины и красит мои трясущиеся губы сначала оттенком «Ледибаг».

– Слишком вызывающе, – говорит Хаксли, взглянув на меня. Она улыбается Анджеле. – Без обид.

– Давай попробуем «Пламфул», – говорит Анджела, стирая «Ледибаг».

– Как покаталась на коньках? – спрашивает ее Хаксли.

– Было весело. Я столкнулась со Стивом.

– Знаю, он сказал. Стив рассказывает мне все.

– Даже не сомневаюсь, – говорит Анджела. Злобная ухмылка искажает ее лицо.

Меня потряхивает от адреналина. В любую минуту может начаться драка.

– Анджела, вопреки тому, что ты слышала, история не повторяется. Поэтому успокойся, – говорит Хаксли.

Анджела красит мои губы оттенком «Пламфул». Это большой шаг вперед для меня. Но я уступаю Хаксли. Именно сейчас, только ее мнение имеет значение. Она кивает в одобрении.

– Мы возьмем эту.

– Правда? Думаю, «Ледибаг» смотрится лучше, – Анджела переводит взгляд на меня. – Какой больше нравится тебе?

– П-п-пламфул.

Анджела пробивает помаду.

– Спасибо за покупку в «Спритц»! Передай Стиву привет.

Хаксли выходит из магазина, аккуратно обходя покупателей. Она не ждет меня, но я следую прямо за ней. Мне хочется оказаться подальше от этой девушки, также как и ей.

Возле магазина «Гэп» она сбавляет темп, и я догоняю ее. Хаксли улыбается. «Спритц» теперь в далеком прошлом.

– Прости, что тебе пришлось это увидеть, – говорит Хаксли. – Но я не могла встретиться с ней наедине. Давай оставим это между нами.

Я киваю. Теперь понятно, почему она так хотела пройтись со мной по магазинам.

21

Моя семья и прогресс – вещи несовместимые. У нас даже нет автоответчика, поэтому мне приходится отвечать на телефон, молясь, чтобы это не был кто-нибудь из моих болтливых родственников, например: тетя Лиза. Конечно, я ее люблю, но не тогда, когда она полчаса забрасывает меня вопросами, и один из них всегда касается того, встречаюсь ли я с парнем.

Как только я захожу домой, то слышу телефонный звонок. Бросаю сумки с покупками на пол и бегу на кухню, чтобы ответить. За столом сидит Диана, ест крекеры и просматривает журнал. Она никогда не отвечает на звонки. Ей не интересно говорить с кем бы то ни было, кроме телемаркетеров, потому что когда они спрашивают ее как дела, то уж точно не из жалости.

– Алло?

– Алло? Бекка?

Горло мгновенно пересохло и мне приходится прокашляться, чтобы ответить:

– Привет!

– Это Эрин.

– И Мариан.

Жаль, что не тетя Лиза, интересующаяся гнусавым голосом, в какой колледж я собираюсь подавать документы.

– Как дела? – спрашивает Эрин. Она старается, чтобы голос звучал радостно, но ей также не по себе, как и мне. – Я была очень рада видеть тебя, несмотря на обстоятельства.

– Спасибо.

– Диана дома? Мы бы хотели с ней поговорить? Она сменила номер мобильного?

Интересно, почему они звонят вместе. Двое против одного. Как всегда.

– Секундочку, я проверю.

Я прижимаю трубку к груди и говорю, кто звонит. Диана качает головой и опять начинает листать журнал.

– Ее нет дома. Что-нибудь ей передать?

– Как она? – спрашивает Мариан. – Диана не отвечает на звонки и электронные письма.

– Санкреш и Джеймс остались друзьями, мы не думали, что она собирается прийти. Бекка, мне ужасно неудобно, что так получилось, – голос Эрин прерывается, и где-то глубоко внутри эти слова трогают меня, – мы надеемся, что она в порядке.

– Я передам ей, что вы звонили. Мне нужно идти. – Я обрываю связь, и некоторое время держу трубку в руках. Диана смотрит, как я кладу ее на место.

– Может, тебе следовало с ними поговорить? Кажется, они искренне переживают.

– Они просто хотят посмеяться. Если им действительно не все равно, почему они не приехали меня навестить?