– Привет.

Тарелка с салатом чуть не выпадает у меня из рук. Позади меня стоит Фред, кладя на свой поднос сэндвич, чипсы и кока-колу. Жаль, что мне нельзя столько есть.

– Мы можем поговорить? – спрашивает он. – Наедине?

– Конечно, – я следую за Фредом, не забывая оглянуться, чтобы еще раз взглянуть на Эзра. Мы идем, наверное, к единственному оставшемуся во всем штате телефону-автомату. – Что случилось?

– Ты специалист по разрывам?

Мой желудок скручивается. Я знала, когда-нибудь люди что-нибудь заподозрят, но не думала, что меня обвинят вот так напрямую. Даже нет времени, чтобы что-то придумать. Фред настроен очень серьезно. Он уже сделал выводы, ему нужно только подтверждение.

– Что? Нет, конечно.

– Я видел, как ты засунула телефон Стива между подушек на вечеринке у Криса. А потом началось все это шоу по поводу смс. Тогда я начал думать, что между всем этим есть какая-то связь.

– Я не брала его телефон.

– А затем я вспомнил твой план мести Джереми. То, как ты говорила о нем... выглядело странно... будто ты не первый раз это делаешь.

Руки вспотели. Ставлю поднос на телефонный аппарат. Я думала, что была так умна и осторожна, но, судя по всему, не настолько.

– Подожди. О чем ты говоришь? – мой голос звучит неубедительно. – Я ничем подобным не занимаюсь.

Отрицай, Ребекка, просто все отрицай. Лицо Фреда приобретает удрученный и хмурый вид. Он хочет, чтобы я ему доверилась, но я не могу. Этот секрет слишком ценен. Если он его раскроет, то станет героем в нашей школе, да и в любой другой. Он станет героем для Хаксли и Стива. Его социальное положение моментально взлетит до небес. А он слишком умен, чтобы не воспользоваться этим.

– Пойду поем. Перемена скоро закончится.

– Бари всюду сует свой нос и собирает девчонок, которые пользовались услугами специалиста по разрывам. Она все ближе и ближе становится к разгадке. Чтобы ты ни планировала, откажись, пока не поздно. Оно того не стоит.

Я стою, неприступная как крепость. Даже не кивнула ему.

– Послушай, – он дотрагивается до моей руки, но сразу же отступает, как будто я кусаюсь. – Не уверен, зачем ты это делаешь, но, возможно, настало время остановиться. Ты не можешь продолжать манипулировать людьми подобным образом. Отношения и так довольно сложная штука.

– Ты-то откуда знаешь? У тебя никогда не было девушки, – я делаю паузу, опешивши от своей грубости. – Так что, допрос окончен? Мне бы хотелось вернуться за свой столик.

Фред качает головой, в этот момент он больше напоминает учителя, нежили друга.

– Я тебя не держу.

Я оставляю Фреда стоять возле телефона-автомата и пытаюсь перебороть чувство вины, нахлынувшее на меня. Мне нужно думать о себе.

Скоро все закончится, повторяю я про себя, моя дружба с Хаксли – явление временное.

– Ты так покраснела, – говорит Хаксли. Я сажусь на свое привычное место напротив нее.

Грег возбужденно скачет вокруг Стива, пихая его в спину, хлопая по плечам. Хаксли выглядит недовольной.

– О, Стив, мы порвем Университет Чандлер. Высыпайся сейчас, потому что выходные будут просто чумовые!

Стив, конечно, не носится как угорелый, но на его лице предвкушающая улыбка. Он изо всех сил пытается усидеть за столом, естественно, из-за одного человека.

– А разве ты уже не решил, что поступаешь в Вермилион? – спрашивает Хаксли. – Теперь не этично ехать на день открытых дверей.

– Официально я еще ничего не подписал, – говорит Стив. – Отец, считает, что мне сначала нужно осмотреться в Чандлере.

– Ты же не собираешься продолжать играть в футбол? Ты сказал им об этом?

– Не знаю. Думаю, мне не стоит окончательно захлопывать эту дверь.

– Я думала, ты все решил, – говорит Хаксли своим приятным, певучим голоском.

– Полагаю, что все-таки нет.

За столом становится тихо. Чтобы никто из друзей не начал сомневаться в стабильности их только что восстановленных отношений, Хаксли хватает Стива за руку.

– Ты прав. Не стоит так сразу захлопывать за собой эту дверь. У тебя будут отличные выходные, – Хаксли целует костяшки его пальцев, а он ласкает ее щеку.

– Спасибо, Хакс.

Хаксли гоняет вилкой по тарелке лист салата туда-сюда с приклеенной на лице одной из ее фальшивых улыбочек.

***

Диана ненавидит иголки. В старшей школе она захотела проколоть уши, но передумала сразу же, как села в кресло мастера. Это ее желание исполнилось только на девичнике, когда Эрин, Мариан и Эйми напоили ее и притащили в салон. Иногда Диану нужно толкать вперед, иногда – сдерживать. Именно эту фразу я повторяю вновь и вновь, сидя в ожидании в гостиной. Я делаю это исключительно из добрых побуждений. Потому что люблю ее.

Диана заходит в гостиную, и на ее лице отражается боль и предательство, как тогда на дне рождении Оуэна. Сумки с покупками падают на пол.

Эрин, Эйми и Мариан сидят на диване и пьют кофе. Я поднимаюсь с кресла.

– Привет, Диана. Посмотри, кто к нам пришел.

Диана с идеально прямой спиной присаживается на трон напротив них. Если бы она посещала уроки этикета, то сейчас получила бы высшую оценку.

Эрин и Мариан чувствуют себя так же неудобно, как и я. Эйми же наоборот совершенно спокойна. Может, это беременность так на нее влияет.

– Мне жаль, что так получилось на дне рождении Оуэна, – эти слова разрывают тишину, как пожарная сирена. – Я не знала, что ты придешь, Диана. Мы тысячу раз пытались с тобой связаться.

– В конце концов, мы решили прийти, убедиться, что ты еще жива, – говорит Мариан, убирая волосы с глаз.

– Ну, вот она я! Жива и невредима! – Диана крутит браслет вокруг запястья.

Эрин смотрит на меня в поисках поддержки, но я не могу. Мне нельзя влезать. Это не моя битва.

– Диана, – в голосе Эрин слышится отчаяние. – Пожалуйста, поговори с нами. Мы весь год переживали за тебя.

– Если вы так беспокоились, то почему пришли только сегодня?

– А почему ты игнорировала нас весь прошедший год? – спрашивает Мариан. – Мы звонили, слали смс, электронные письма.

– Эрин даже написала тебе письмо и отправила его по почте.

– Но вы так и не пришли ко мне домой. Ведь это слишком неудобно для вас, верно?

– Ну что ты! Конечно, нет, – говорит Эрин, она всегда подлизывается к людям. Оуэн, наверное, будет совершенно испорченным ребенком. – Просто...

– Вы были слишком заняты, – Диана качает головой и тычет пальцем в Эрин, Эйми и Мариан. – У одной ребенок, другая ждет ребенка, третья выходит замуж. Кому же нужна грустная и жалкая подруга?!

– Ты права, Диана, – говорит Эйми. – Мы были заняты. Но зачем нам приезжать к тебе, если ты даже не отвечаешь на телефонные звонки. Мы тебя любим, но не можем забить на собственные жизни ради тебя, также как и тебе не нужно этого делать ради нас.

Эйми смотрит на Диану. Она – сила команды. Но чего еще ожидать от женщины, которая работает публицистом на восьмом месяце беременности. Я всегда ей восхищалась, втайне от Дианы, конечно.

– Эйми хочет сказать, мы здесь, чтобы оказать тебе поддержку. Ты не можешь продолжать отталкивать нас, – говорит Мариан.

– Нет, я не это имела в виду! Что, черт возьми, происходит, Диана?!

– Зачем вы пригласили Санкреша и ЕЕ на день рождения Оуэна? – спрашивает Диана Эрин. Она сидит неподвижно, готовая в любой момент атаковать, если потребуется.

– Потому что он отвечает на звонки, – говорит Эйми. – И ты не разжалобишь меня своей подростковой драмой. Пора встать на ноги и двигаться дальше.

Диана сталкивается с классическим взглядом «мне так жаль, что ты одна». В зеркале позади дивана, я замечаю ноги мамы, поднимающиеся по лестнице. Мне так хочется к ней присоединиться.

– Ты так легко судишь. Хочу напомнить, что если бы не я, то ты бы была сейчас одна и не встретила бы Билла, – в глазах Дианы стоят слезы. Она закатывает глаза, надеясь, что они чудесным образом испарятся. – Парень, которого я любила, бросил меня в день свадьбы. Вам никогда этого не понять.