– Мне тридцать семь лет, – возразил Иероним. – И я думаю, что химический состав выпитой мной жидкости вполне пригоден к употреблению… То есть копыта я не двину.

«При чем здесь тридцать семь лет… копыта… на лося бы сейчас сходить» – подумал Соломоныч и сказал:

– Конечно пригоден состав… производное водки и кефира. Но при чем здесь копыта?

«Как он узнал про копыта? – Максимильяныч хмурился. – Что за глупости?»

– Не сезон сейчас на лося, Порфирий Соломоныч, – почему-то весело сказал Иероним и осекся.

«Все ясно, я начал сходить с ума… Я слышу чужие мысли. Или мне кажется, что я их слышу? В любом случае, читать чужие мысли не положено, и меня, вероятно, посадят. Но как им сказать об этом?»

«При чем здесь лось? – Максимильян продолжал хмуриться. – Чудит мужик, не иначе».

Дермидонтыч отвернулся от ученых и посмотрел на детектор. Он видел все его внутреннее строение, каждую малейшую деталь, скрытую от глаз нагромождением труб и устройств; заглянув дальше, ученый обнаружил, что видит длинный туннель коллайдерного кольца, уходящего на запад, к Тобольску. Наверху, над толщей земли отчетливо виднелись силуэты домов Сибирска, маленькие точки проходящих мужиков и медведей. Он все это видел, и он не знал, как с этим быть.

– Ну, и что нам с ним делать? – спросил Соломоныча директор НИИ, прочитав отчет. – Через стены видит. Мысли читает. Четырехзначные цифры в мозгу перемножает. Хорошо хоть, что летать не умеет. Кто мог догадываться, что эксперимент зайдет так далеко?

– Гермоген Гермогеныч, наблюдения показали, что все перечисленные в отчете явления носили временный характер, – попытался успокоить директора начальник секретного отдела. – К сегодняшнему утру испытатель перестал проявлять признаки сверхчеловека и снова начал вести себя со свойственным ему пессимизмом. Вероятно, анти-водка вывелась, либо была нейтрализована выпитой порцией водки «Простая».

– Вы должны помнить тот давнишний эксперимент с водкой «Особая», – проговорил Гермоген Гермогеныч, поднялся с места и стал прохаживаться по кабинету. – Ни к чему хорошему, как известно, тогда это не привело, а судьба некоторых партий этой жидкости до сих пор не известна. Что, если с анти-водкой получится подобная ситуация?

Порфирий Соломоныч покачал головой.

– Нет, это исключено. На данный момент получено всего тринадцать с половиной литров анти-водки. Весь синтезированный объем разлит в бутылки и хранится под неусыпным контролем КГБ, вероятность утечки минимальна. Полученные данные позволяют говорить о том, что нам удалось синтезировать уникальную, не имеющую аналогов гипер-субстанцию, которую можно использовать в качестве сверхстратегического оружия.

– Хм, а это интересно, – проговорил Гермоген Гермогеныч. – Вы предлагаете поить мужиков этой вашей анти-водкой в военных целях?

Начальник секретного отдела кивнул.

– Ну, разумеется, не простых мужиков, а специально обученных солдат. Влияние анти-водки на медведей пока что не изучено, возможно, что эффект распространяется и на них. В перспективе можно было бы создавать батальоны специально обученных медведей-смертников, накачанных анти-водкой, но это уже вопросы военной стратегии.

– Хорошо. Необходимо продолжить эксперимент. Дайте испытателю еще сорок… нет, пятьдесят грамм анти-водки. Нужно выявить все положительные и отрицательные стороны приема этой жидкости вовнутрь.

Такого поворота событий Порфирий Соломоныч не ожидал. Ему казалось, начальство прикажет прекратить рискованные эксперименты, к тому же доктор привык к самостоятельности в проведении опытов и не любил, когда им командуют.

– Мне кажется, Гермоген Гермогеныч, над испытуемым было проведено достаточное количество экспериментов, и большой надобности в их продолжении нет. Влияние анти-водки на организм сибиряка изложено в этом докладе. К тому же, завтра ему должны вручить в Горсовете государственную награду, и он просится наверх, к себе домой.

Директор НИИ ответил спустя нескольких секунд раздумья.

– Домой отпустить разрешаю, не стоит его ограничивать. Но ни в коем случае не выпускайте его из виду. Надо попросить майора Петрова и майора Филиппова организовать за ним наблюдение. Вы идите, а я позвоню.

Гермогеныч пододвинул к себе телефон и начал крутить диск, показывая, что разговор окончен.

– А что делать а анти-водкой? – не понял Порфирий Соломоныч. – Давать ее испытателю или не давать?

– Нет, не стоит… – директор неопределенно махнул рукой, и проговорил в трубку: – КГБ? Здравствуй, Петров, я по поводу нашего героя, сегодня его выпускают, и вы уж потрудитесь…

Подслушивать разговор шефа начальник отдела не стал. Одевшись, прямо из кабинета он отправился к трамвайной остановке, намереваясь поехать домой. Трамвай подошел, Соломоныч разместился на заднем сиденье, в закрывающиеся двери вагона протиснулся старший научный сотрудник Феофан Фролыч. Порфирий отвернулся и сделал вид, что не замечает сотрудника, но спрятаться не удалось, и Фролыч подсел рядом.

– Здравствуйте, Порфирий Соломоныч. Ну, как там у вас в секретном отделе?

– И тебе здорово. Да ничего, все нормально, функционируем потихоньку.

– Ясно, – Феофан недолго мялся, потом рискнул спросить. – Вы когда мне, наконец, расскажете, чем у вас там занимаются? Оружие разрабатываете?

– Не могу, Фролыч, тебе сказать про это. Государственная тайна, бумаги я подписывал.

– Нет, не хорошо это, Порфирий Соломоныч, – покачал головой старший научный сотрудник. – Как никак, мы одна команда, один Институт. А вы тут тайны от нас скрываете.

Начальник секретного отдела развел руками.

– Ничего не могу поделать – отдел секретный, иначе нельзя.

– Ясно, – повторил Фролыч, немного расстроившись. – А Дермидонтыча, значит, к себе забрали… Жалко, хороший сотрудник был, даром что пессимист. Слухи идут, что ему награду вручать будут, правда ли это?

– Возможно, – ответил Соломоныч и замолчал, отвернувшись. Он не любил всех «верхних» сотрудников и терпеть не мог, когда его расспрашивают о его работе и подчиненных.

– Водка, свежая водка! – заорал вошедший продавец с авоськами.

– Вам надо водки? – спросил Фролыч. – Мне вот не надо.

Соломоныч кивнул. Недостатка в горячительных напитках начальник секретного отдела не испытывал.

– А вы знаете, Соломоныч, что у нас учудили термоядерные наноинженеры? Резерфордыч с Селифонычем?

– Не знаю.

– Им привезли чудо-технику, вроде телевизера, которая показывает различные картинки. Так они вчера организовали платный показ изображений каких-то зарубежных мутантов, за водку и нефтяные акции пускали сотрудников на десять минут. После этого просмотра большинству сотрудников делалось нехорошо, у некоторых повысились кровяное давление и пульс. В конце концов кто-то догадался донести об этом двум майорам КГБ, которые вчера тут отирались. Те картинки посмотрели и сказали, что сибирякам смотреть на женщин не положено, технику изъяли, а Резерфордыча с Селифонычем завтра повезут в Застенки, на допрос. Я все голову ломаю, при чем здесь женщины, если женщины только в балете бывают, в телевизере?

– Не знаю, – повторил Соломоныч, он действительно не знал. Посмотрел в окно, и спохватившись, встал с места. – Ой, сейчас же моя остановка, мне пора выходить. До свидания, Феофан Фролыч.

– До свидания, Порфирий Соломоныч.

Дом начальника отдела, богато украшенный чугунной литой оградкой и скульптурами медведей, стоял прямо на главной улице. Отперев кодовый замок входной двери, Соломоныч забежал в избу, сбросил тулуп и сдвинул большую медвежью шкуру, закрывавшую пол спальни. Открыл люк, по шаткой деревянной лестнице спустился в глубокий погреб, согнувшись, пошел по длинному лазу вниз, мимо банок с соленьями и, наконец, подошел к узкой решетчатой двери.

Путь через сарай на территории НИИ был не единственной дорогой к подземному научному центру. Подобных потайных выходов строители проложили больше десятка, и большинство из них заканчивалось в погребах домов у сотрудников секретного отдела.