Глава 17

Комната разразилась пронзительным гомоном, пока я стояла там, выпрямившись, словно кол проглотила. Моя поза настолько точно соответствовала позе робота, что я не удивилась бы, если кто-то попытался меня завести. Вокруг машины Дэвида уже образовалась толпа. Парни размахивали руками и рассматривали шестерёнки, как будто Санта Клаус только что подарил всем им отличную новую игрушку.

Мои руки и ноги, казалось, застыли на месте, когда я осознала, что мне предстоит сделать. Это слишком много для одного человека. Ни один ученик не сможет справиться с этим в одиночку. Мне нужна помощь, и всё же в моем распоряжении нет заискивающей толпы.

Но не все повелись на успех Дэвида. Я сделала шаг в сторону немногочисленной группы отбившихся, которые не могли стоять вблизи огня его харизмы. Их часто отгонял какой-либо недостаток, который друзья Дэвида считали в них недостойным. Ни у кого из них не было повода саботировать меня, а также у них не было доступа к моим чертежам вольера. Они были самым безопасным вариантом, который у меня был. Конечно, я не считала их недостойными, и если они хотели участвовать в проекте, то у меня для них имелось предложение.

Ноа был ближе всех ко мне. Хотя я отчётливо помнила, как он разорвал свою связь со мной в начале лета, я знала, что в плане таланта он застрял где-то посередине. Однако его амбиции были такими же огромными, как и у любого в этой комнате.

— Ноа, — начала я, старательно сосредотачиваясь на самом выгодном аспекте проблемы из всех возможных. — Победа принесёт больше наград, если приз будет разделён на меньшее количество рук, — начала я.

Он медленно повернулся, неохотно оторвав взгляд от толпы людей, окружившей Дэвида. Он не мог скрыть выражение тоски на своём лице.

— Прошу прощения?

— Мне бы пригодилась твоя помощь с моей машиной. Обещаю, Сэмюэл приглашён не будет, — я слегка улыбнулась ему, пытаясь вспомнить те моменты из нашего детства, когда мы играли бок о бок. Беда только в том, что тогда он тоже меня игнорировал.

Мои слова привлекли внимание Майкла, паренька-ирландца. Он был сыном кораблестроителя и обладал неуклюжей походкой и манерой речи, которой недоставало некоторой утончённости. Он перевёл взгляд с Ноа на меня, как будто не зная, что ему делать.

— Майкл, — взмолилась я. — У тебя талант находить мельчайшие ошибки и устранять их. Я уверена, что создание переключающихся панелей для контроля над движениями вальса станет превосходной задачей. Я знаю, что ты способен на это, — я знала, что он расстроен тем, что, казалось, никто не верит в его способности.

А ещё был Манодж, парень из Индии. И хотя мы никогда не общались напрямую, я знала, что он был очень умным и искусно собирал зубчатые механизмы.

— Манодж? Разве ты не поможешь тому, кто нуждается в помощи? — я многого не знала о его обычаях и религии, но я знала, что в нём глубоко заложен кодекс чести.

Он скрестил руки на груди.

Я не могла поверить, что эта группа парней не хотела сплотиться для улучшения собственного положения внутри класса. Должен же существовать способ достучаться до них.

— Если у нас получится, то это будет триумф.

— На мой взгляд, — начал Майкл, — мы от этого ничего не получим. Стоит нам проиграть, и наши внуки будут нести бремя нашего позора, однако если мы выиграем, нашего робота не оценят лучше, чем другого.

Мне показалось, что он только что облил меня ведром ледяной воды.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ж, потому что… ну ты знаешь, — увильнул он.

— Потому что я девушка, — моё лицо пылало.

Он пожал плечами.

Ноа вздёрнул подбородок в надменной манере.

— Мне жаль, мисс Уитлок. Ваши последние задания демонстрировали тенденцию к неудаче, — он дёрнул лацканы своего пиджака, а затем встретился глазами с остальными. Как овцы в чёртовом стаде, они повернулись к нему. — Вы должны признать вероятность такого исхода.

В этом не было моей вины!

— А что насчёт тебя, Манодж? Достаточно ли ты храбрый, чтобы противостоять этому?

Он склонил голову в вялом поклоне.

— Приношу свои извинения. Но остальные правы.

— Полагаю, вы все отринете свой долг перед Академией. Вы с готовностью отвергнете возможность создать что-то вместе и тем самым унизите всех нас, когда наши роботы потерпят фиаско. И чего ради? — пожурила я. — Что ж, храните свою дурацкую гордость, — я гневно посмотрела на немногочисленную группу. С краю стоял Питер.

Он с надеждой улыбнулся мне. Я тупо стояла, не зная, что сказать. Он был единственным человеком во всей Академии, которого я считала другом, и единственным, которому мне фактически приказали не доверять. Комната начала постепенно пустеть, потому что ученики покидали её маленькими группами.

— Я помогу тебе, — сказал он, как будто это было уже принятое решение.

Моё горло сжалось, и когда он подошёл ближе к роботу, я выставила перед собой руку. Он замолчал. Мои пальцы находились всего в нескольких дюймах от его груди.

— Я… — Хоть убей, я не знала, что сказать.

Его взгляд опустился, и я видела, как боль и разочарование отбрасывают тени на его милое лицо.

— Ты не хочешь моей помощи, не так ли?

Клянусь Богом, он подумал, что я в него не верю. Подавленное выражение в его глазах разбило мне сердце.

— Питер, это не означает, что я не хочу твоей помощи. Просто… — что я должна была ему сказать?

Он нахмурился, выражение его лица сменилось с боли на злость.

— Да, что ж, избавлю тебя от смущения. Забудь, что я вообще это предлагал, — с этими словами он повернулся и последовал за другими учениками вверх по ступенькам и вышел из зала, оставив меня одну в похожей на пещеру комнате.

Я стиснула кулаки.

— Чёрт подери, — пробормотала я.

Я промаршировала прямиком к роботу-женщине и посмотрела в её пустое лицо, видя там своё отражение.

— Черт. Подери, — я пнула машину по её чёртовой голени.

И тут же скорчилась от боли, как будто огонь пронёсся по моей ступне через ботинок и вверх по ноге. Я готова была поклясться, что почувствовала это кончиками пальцев на руках, когда допрыгала до одной из скамеек прохода и рухнула на неё.

Что мне делать?

Потирая ногу, я пыталась взвесить все варианты, несмотря на боль от травмы и удара. Это слишком масштабно. Я не могла проделать это в одиночку. Это задание и не предназначено для меня одной. Это должно быть групповым усилием, а у меня нет никакой помощи. Я была вынуждена отказаться от помощи единственного человека, который, казалось, находился на моей стороне.

Я сдержала отборное ругательство, прикусив его как какую-то кислятину во рту. Другие ученики ни за что не помогут добровольно, и просто несправедливо ожидать от меня попытки сделать всё самостоятельно.

Я не способна на такое.

Приподнимая ногу, я старалась беречь её, но мои юбки мешали. Поставив ногу на ступеньку, я уставилась на пустые руки, лежащие на коленях.

Я должна попытаться.

Записи Саймона Прикета могли оказать лишь некоторую помощь. Мне нужен способ разобраться в этом самостоятельно и мужество, чтобы сделать это.

И потому у меня оставался лишь один вариант.

Мне нужно поговорить с директором и попросить его разрешения на изучение некоторых рисунков в архиве. Нам не разрешалось брать их без спросу, так как многие из них были очень старыми и рассыпались. И всё же, если я расстелю тюфяк с клопами и поселюсь вместе с пыльными томами, возможно, меня посетит божественное вдохновение, и я найду выход из этой катастрофы.

Пока я шла по пустым коридорам, каблуки моих ботинок отбивали размеренное «тук-тук» по твёрдому камню, как будто моё время в Академии истекало. Но как только я дошла до кабинета директора, до меня донёсся другой звук.

Голоса.

Сердитые голоса.

Я замедлилась, не желая подслушивать. Это не моё дело, правда.

Я услышала, как что-то разбилось, затем забрякало по полу, и я застыла. Я была не в силах пошевелиться; меня приковало к месту раздирающее противоречие между желанием расследовать и всепоглощающим порывом сбежать.

— Она находится в таком положении только потому, что ты ей благоволишь! — я знала этот голос. К сожалению, я также была знакома с данным мнением. Это был Сэмюэл. Я тут же повернулась на каблуках.

— Нет, она в том положении, в котором находится, потому что она превзошла тебя на каждом экзамене и доказала свои умения как с проектами, так и с изобретательностью, — ответил директор Лоренс. — Возможно, если ты перестанешь полагаться на работу Дэвида как на костыль, то сможешь создать что-то стоящее.

— Мне не пришлось бы полагаться на Дэвида, если бы я мог положиться на тебя, — отрубил Сэмюэл. — Это несправедливо. У всех остальных есть отцы, которые вкладываются в успехи сыновей. А ты только критикуешь.

— Совершенно обоснованно!

Я сделала шаг назад. Я никогда не слышала, чтобы директор кричал. Я знала, что мне не стоило там стоять, но кажется, не могла пошевелить ногами. Такое чувство, будто мои ноги превратились в свинец.

— Мне не хватает слов, чтобы выразить разочарование, которое я испытал, когда забрал у тебя чертежи мисс Уитлок. На какое-то мгновение мне показалось, что это ты нарисовал их и на самом деле создал что-то стоящее, но не стоило и надеяться на такое.

Слова как будто повисли в воздухе пустого коридора. Солнечный свет, косо падавший через старинное окно, потускнел, когда мимо него проплыло облако, отмечая долгое молчание. Выражение отвращения, когда директор смотрел на мой чертёж, не имело ко мне никакого отношения.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — сказал Сэмюэл. Я никогда не слышала подобного тона в его голосе, и та боль, что звучала в нём, почти заставила меня простить часть его прежних бестактных шуток. Почти.

— Я хочу иметь сына, который на самом деле заслуживает то наследие, которое я передаю ему, — ответил директор, и удар его слов отразился в моей груди.

Это всё ужасно, и я давно уже упустила тот момент, когда мне стоило удалиться.