Эллен Сент-Петерс в душе осуждала лихорадочную поспешность дочери.

— А нужно ли? Чем больше времени получит Ник, чтобы унять свой гнев, тем лучше для вас обоих. Подумай хорошенько, детка!

Кэтрин отчаянно запротестовала.

— Какое отношение имеет разум к любви, мама? Неужели ты думаешь, что я могу спокойно сидеть здесь и ждать, когда Ник вынесет приговор нашему браку? Ни за что! Я должна что-то предпринять, должна его убедить, сказать ему наконец, что я его люблю…

Только что состоявшийся разговор между матерью и дочкой не пропал даром. Эллен считала, что Кэт совершает ошибку, но воздержалась от всякой критики. А может, она и сама сейчас не права. Если и существовал на свете мужчина, до смерти влюбленный в свою жену, то им был Ник Стэйн. И скорее всего эта любовь в конце концов одолеет все невзгоды.

— Желаю тебе счастья, Кэти! — сказала Эллен. — Я буду за тебя молиться!

Хотя Приморский парк, за последние годы превратившийся в место сборища жаждущих отдыха ньюйоркцев, трещал по швам во всех направлениях, Патрик Сент-Петерс все же не отказался от своего домика в дюнах. В стороне от людского водоворота и основных пляжных маршрутов, дом притулился на песке под иссеченными ветром скалами, низко надвинув на себя крышу. Узкий риф удерживал на себе лодочный причал, а едва приметную песчаную дорожку, ведущую сюда с окраины городка, нужно было освоить заранее, чтобы решиться по ней поехать.

Оставив позади толчею курорта, Кэт свернула на нее и позволила себе расслабиться. Здесь она знала каждую песчинку. Все каникулы ее детства были неразрывно связаны с Приморским парком. Вспоминая прошлое, она не видела ничего, кроме сплошного счастливого лета.

Кэт поставила машину в пустой гараж. Неужели оба уехали на «лендровере», которым пользовался ее отец, бывая здесь? Она вышла на улицу, и штормовой ветер хлестнул, как флагом, ей по лицу ее же волосами. Непрерывный гул волн заглушал любой другой звук, вода заливала причал, и никакая рыбалка была невозможна, поэтому-то Кэт и не увидела машины.

Тяжелые, плотные дождевые тучи застилали небо до горизонта. Наконец первые капли застучали по ее плащу. Не глядя больше по сторонам, Кэт укрылась под небольшим навесом над крыльцом.

Взявшись за ручку двери, она заколебалась. Убежденная в правильности своего решения, она стремительно мчалась в Приморский парк, но сейчас храбрость покинула ее. А что, если Ник отвергнет любое мирное предложение или вовсе откажется с ней разговаривать? Вдруг он выставит ее за дверь?

Нет, вот этого он не сделает точно. Все-таки дом принадлежит ее отцу, а он не позволит так обращаться с дочерью.

«Вперед, дорогая, увиливать слишком поздно!» Кэт храбро нажала на потертый, ручной ковки, набалдашник. Дверь тяжело скрипнула и медленно повернулась в петлях. Она не была заперта! Значит, один из мужчин, устроивших себе здесь каникулы, находится в доме! Но кто же?

— Эй?.. — Войдя в маленькую прихожую, Кэт чуть дрожащим голосом возвестила о своем появлении. Тишина. Только монотонный вой ветра и шум волн.

Она сняла плащ, повесила его на вешалку и поправила растрепанные волосы. Дверь в гостиную была чуть приоткрыта, неяркая игра бликов на гранитных плитках пола говорила о том, что в большом камине горит огонь.

Сердце бешено колотилось, когда Кэт обеими ладонями дотронулась до деревянной поверхности двери и заглянула в комнату. За окнами сгущались сумерки, а в помещении было освещено лишь небольшое пространство перед камином. Мужчина, растянувшийся в кресле, неподвижно смотрел в огонь. На голову он водрузил наушники от плейера.

Необыкновенная радость, словно океанская волна, бившаяся рядом о берег, окатила Кэт. По крайней мере, она его все-таки нашла, Ник целиком погрузился в музыку, и у Кэт оказалось несколько минут, чтобы впервые насмотреться на него, уже осознавая, как сильна ее любовь. Он был одет в мешковатый, мышиного цвета спортивный костюм, который любил носить ее отец, отдыхая здесь от сшитых на заказ пиджаков, брюк и строгих галстуков. Безобразная, унылая вещь, своей бесформенностью исключающая какое-либо представление о фигуре своего владельца, смотрелась на Нике весьма элегантно.

Кэт увидела, что Ник закрыл глаза. Суровые резкие складки тотчас полностью исчезли с его лица. Он выглядел довольным и умиротворенным. Да как он может? И это в то время, когда сама она уже столько суток толком не спит, живя в адском напряжении, когда каждый нерв в ней трепещет от переживаний.

Что он скажет, когда заметит ее? Кэтрин приходили в голову самые разные варианты, но его действительная реакция заставила ее просто онеметь. Казалось, он инстинктивно с каждой секундой все сильнее ощущает подавленную нервозность, исходящую от молодой женщины, некую ауру, заполняющую собой комнату. Ник снял наушники и повернулся к Кэт.

— Значит, ты действительно пришла…

Она нахмурилась, рассчитывая на несколько больший эффект, затем подошла поближе и остановилась, правда, вне пределов его досягаемости. Ник в это время не торопясь выключал свой кассетник.

— Я уже потерял всякую надежду, — задал он ей очередную загадку.

— Где мой отец? — выпалила Кэт совершенно не интересующий ее вопрос.

Ник откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

— Ему потребовать уехать в город. Какой-то срочный вызов, не знаю, о чем шла речь. По крайней мере, умчался он так, словно за ним неслась свора фурий. Если ты собралась вышвырнуть меня на улицу, имей в виду, что он мне разрешил жить здесь, сколько я хочу. Работается тут замечательно. Ни тебе телефона, ни факса, никто не мешает…

Почему он вот так сидит и непринужденно болтает? Неужели он не видит, что от волнения она готова обгрызть свои наманикюренные ноготки и позабыла напрочь все нужные слова? Почему нет отца? Его сегодняшнее поспешное бегство — дело рук ее матери?

— Я… я тебя искала… — сделала Кэт еще одну неловкую попытку что-то сказать.

— Зачем? Я думал, что между нами все улажено. Джек тебе не дозвонился? — Теперь Ник, в довершение всего, для вящего удобства уперся ступнями в кованую железную решетку камина.

— Естественно, твой старательный господин адвокат до меня дозвонился, — прошипела Кэт, уже выходя из себя. — Не играй со мной в кошки-мышки, Ник Стэйн.

— Разве это не твоя любимая игра?

Кэтрин сжала кулаки. Если они оба будут продолжать в том же духе, новая ссора неизбежна, примирение не состоится. Но где же тщательно сформулированные объяснения, которые она обдумывала по дороге? Все вылетело из головы, и она не могла припомнить ни единого слова. Тогда, как перепуганный ребенок, Кэт выложила всю правду.

— Я тебя искала, потому что хотела перед тобой извиниться, — решительно продолжила Кэт собственную незаконченную фразу. — Я вела себя как последняя дрянь, и мне ужасно стыдно.

Ноги Ника внезапно соскользнули с решетки. Теперь он уселся, крепко упершись руками в колени, от ленивой позы не осталось и следа.

— За что ты, собственно, извиняешься? Ты все делала правильно, точно придерживаясь договоренностей, которые я хотел по-идиотски обойти. С твоей стороны было бы логичнее требовать возмещения за нанесенный ущерб.

Видимо, он не придет ей на помощь. Кэт посмотрела на его руки — пальцы сжаты, костяшки побелели. Они сказали ей, что спокойствие его — всего лишь притворство. Но это было именно то доказательство, которое ей требовалось, и она смогла говорить дальше.

— Забудь о договоренностях, Ник! Забудь всю чушь, которую я несла…

— С какой это стати? — холодно прервал он. — Чтобы избавить тебя от неприятностей развода? Чтобы не тревожить твою мать, чтобы ты не уронила свой авторитет и по тысяче других подобных причин? Неужели ты искренне полагаешь, что хотя бы одна из них может меня убедить?

Задетая за живое, Кэт отступила от него на шаг. То, что Ник после всех ее фокусов имеет полное право на эти упреки, не делало их менее болезненными.