– В детстве помнила, но сейчас уже не уверена.

– Я напомню. Итак, сюжет самой сказки, скорее сновидение. Девочка ждет подарков в рождественскую ночь, среди прочего она получает некрасивого, даже уродливого Щелкунчика, но именно он нравится ей больше всего остального, потому что она его жалеет. В полночь в пустой комнате вдруг оживают игрушки, вылезают полчища отвратительных мышей и начинается битва; храбрый Щелкунчик спасает испуганную девочку. Маленький уродец становится еще бóльшим героем в глазах девочки, когда она узнает от крестного, что, возможно, на самом деле это не кто иной, как заколдованный принц. В финале сказки Щелкунчик побеждает всех врагов и главного из них – мышиного короля с семью головами. И предстает перед Мари в прекрасном облике красавца принца. Вот такая простая сказка.

– О, у меня в голове зазвучала музыка Петра Ильича. Чайковский все-таки гений!

– Тогда переходим к нашим кукольным образам.

И Авангард Леонтьевич принялся подробно рассказывать о мастерах-кукольниках, о материалах, из которых изготавливаются сегодня куклы, о том, что все экземпляры в его галерее коллекционные. Он остановился возле экспозиции Сильвии Везер, объяснив, что это немецкая художница, ее куклы имеют множество наград: «Лучшая кукла Европы», премии «Eurodoll» в нескольких номинациях. Ее куклы – всегда желанные гости на различных кукольных выставках. Они сделаны из очень тонкого фарфора, который реалистично имитирует человеческую кожу, на головах кукол парички из мохера, одежда сшита из антикварных тканей, украшена вышивкой, старинными кружевами…

Сафоненко говорил увлеченно, было видно, что он действительно знаток.

– Практически все куклы делаются в одном экземпляре. Или не больше десяти, если есть заказчики. Цена фарфоровых кукол – от четырех до восьми тысяч долларов.

– И что, есть покупатели?

– Конечно! Вы только посмотрите на них: изысканные, нарядные. И это неудивительно, ведь в детстве Сильвия любила рисовать портреты, фантазийные костюмы, собирать открытки с изображениями нарядных женщин. Каждый раз, встречаясь с Сильвией на выставках, я не могу удержаться, чтобы не сказать ей: «Сильвия, ты могла бы стать самым модным дизайнером одежды или театральных костюмов!» И каждый раз Сильвия отвечает мне: «О да!»

Вера слушала Сафоненко и думала, как все это может ей помочь в поиске маньяка… В этот момент из внутренней части галереи появилась женщина, видимо сотрудница. Она посматривала вокруг такими выпуклыми глазами, что Вера мысленно окрестила ее «рыбка-телескоп». Женщина подошла с выражением собачьей преданности на лице и спросила:

– Авангард Леонтьевич, вы проголодались?

У нее в руках был большой бумажный пакет из «Макдональдса». Даже не глядя, Вера распознала бы его за сто метров по специфическому запаху. Она слегка поморщилась.

– Аида Бусуркина, моя помощница, – представил ее хозяин галереи.

Она расставила за стойкой-витриной еду и выразительно посмотрела на своего шефа. Девушка решила подкормить «голодающего» начальника. Вера всмотрелась в «рыбку-телескоп»: на вид чуть больше тридцати, провинциалка, приехала в Киев со страстной мечтой «зацепиться». Исполняет все желания Сафоненко, ну, понятное дело, в силу своих рыбьих возможностей. Шефа боготворит, играет роль его няньки и кухарки, выполняет всевозможные мелкие поручения. «Девушка про все», – подумала Вера. Аида была неприхотлива и проста, как сапоги «угги».

Пока Сафоненко подкреплялся быстрой едой, Вера с Аидой поднялись на второй этаж, в царство мишек Тедди. Их окружили мягкие медведи всех цветов и оттенков, всех возрастов и профессий. Вот медведи-школьники, в чьих рюкзачках лежат миниатюрные книжки и карандаши. Вот отдают честь мишки-военные в полной амуниции и орденах. Была целая компания мишек-пожарных, врачей, моряков, клоунов… Вера никогда не видела столько игрушечных медведей сразу и даже не представляла, что их существует так много разных.

Разговор с Аидой напоминал беседу с аутистом: она Веру как будто не замечала, не слышала ее слов. Когда Вера достала из сумочки фото жертв в кукольных костюмах и спросила, нет ли чего-то узнаваемого в этих фигурах или в их одежде, Бусуркина отнеслась к фотографиям без всякого интереса.

– Авангард очень любит еду из «Макдональдса» и пепси-колу, – сказала она, глядя мимо. – А я прочла в одном журнале, что от такой еды портятся зубы.

– Скажите, Аида, вы знаете своих постоянных клиентов, коллекционеров кукол? – зашла с другой стороны Вера.

– Между прочим, я экстрасенс! – сообщила она внезапно.

Бусуркина протянула в сторону Веры руку с длинными нарощенными ногтями и закрыла глаза.

«Начинается!» – подумала Вера.

– У вас очень сильная энергия синего цвета, – сообщила Аида. – Вы, скорее всего, двойная синяя буря? Когда у вас день рождения?

– Тридцатого февраля, – ответила доктор, чтобы слегка пошутить.

– Так вы Рыба? – не задумываясь, брякнула «рыба-телескоп». Ее, судя по всему, нисколько не смутило то обстоятельство, что такого дня в календаре нет.

– Вера Алексеевна не рыба, она – полковник милиции! – вмешался в разговор отобедавший владелец галереи. – Прибери там, – коротко кинул он своей подчиненной, и та со всех ног помчалась выполнять указание.

– Ну-с, продолжим! – живо предложил Сафоненко.

Рассказ галериста после того, как он подкрепился, звучал еще вдохновеннее. Вере казалось, что она действительно нырнула в новый, незнакомый мир. Она спросила:

– Такое впечатление, что эти мастера кукол – еще и немножко художники театра? Это так?

– О! Это неудивительно! Только любовь к нарядам и фантазиям привела Сильвию не к театру и не к олимпу моды, а к куклам. Начало творчеству было положено очень давно, когда Сильвия реставрировала и обшивала кукол, которых приобретала на блошиных рынках. Это занятие так вдохновляло художницу, что в один прекрасный момент она поняла, что хочет идти дальше и сделать свою собственную куклу. Первыми материалами были пластилин и глина, но в середине восьмидесятых Сильвия рискнула попробовать фарфор. После пяти лет упорной работы Сильвия выступила на первом в своей жизни кукольном конкурсе, где ее ждал успех! Она охотится за сокровищами на блошиных рынках, ведь именно там можно приобрести антикварные ткани и кружева…

Внезапно, точно вынырнув из-под воды, Лученко ухватила какую-то смутную догадку. Спеша, боясь спугнуть очень важную мысль, она достала из сумки фото одной из жертв и протянула ее Авангарду. Тот с удивлением спросил:

– Что вы хотите мне сказать?

– Разве вы не видите? – Женщина смотрела на фото, и вывод, сделанный ею, не оставлял никаких сомнений. – Это же так очевидно!

– Очевидно что? – в полном недоумении развел руками хозяин галереи.

– Жертва убийцы одета в точно такое же платье, как на вашей кукле.

Сафоненко оторопело смотрел то на куклу, то на фото.

– Вы хотите сказать, что платье для этой самой, убитой, шила Сильвия Везер?! – У Авангарда случился приступ неожиданного веселья. Он заржал, как конь.

– Я хочу сказать, что тот, кто убивает этих людей, имеет возможность одевать своих жертв в точные копии нарядов ваших кукол! Наряд и украшения – близнецы кукольных костюмов, в которых дорогие куклы представлены в вашей галерее. Они только сшиты на взрослого человека. Кто их делал, где, из каких материалов? Я имею в виду эти, кукольные.

– Аида! – воскликнул Сафоненко, всем своим видом подчеркивая крайнюю анекдотичность ситуации.

«Рыбка-телескоп» примчалась на зов хозяина.

– Где Яна? – посмеиваясь, спросил тот.

– Она отпросилась на час, скоро придет, – отчеканила подчиненная.

– Яна наш консультант. Она ведет базу клиентов, все продажи, контакты. Возможно, кто-то фотографировал этих кукол Сильвии?

Не отвечая ему, Лученко отошла в сторону и позвонила Прудникову. В это же время Сафоненко тоже набрал номер и произнес вкрадчиво:

– Яночка! Ты где? Мы тебя ждем! – Оторвавшись от телефона, он прокомментировал: – Я забыл, она же у меня дома прибирается. Будет через семь минут.