«Однако, – подумала Лученко. – Имеем типичный психотип павлина. Его подчиненные работают не только в галерее, но и оказывают всевозможную помощь на дому. Прибирают, покупают еду, а может, оказывают еще и сексуальные услуги… Какой молодец! Ловко устроился!»

В галерею вошли новые посетители, их интересовали мишки Тедди. Одновременно с ними вбежал запыхавшийся Валентин. Он вопросительно глянул на Веру, та знаком попросила его подождать. Авангард снова взял на себя обязанности гида, на этот раз излагая историю симпатичных мишек.

– Это был двадцать шестой президент США, Теодор Рузвельт, он приехал в штат Миссисипи, чтобы уладить пограничный спор между этим штатом и Луизианой. Леса там роскошные, богатые всяческой дичью, и президент надумал поохотиться. Однако ему не везло. Тогда кто-то из свиты решил услужить президенту. Ловчие поймали медвежонка и привязали его к стволу дерева, чтобы Рузвельт мог точнее выстрелить. Президент возмутился и приказал отпустить медведя… Тут же отреагировала пресса, в газете появилась карикатура, изображающая встречу президента-охотника и медведя. Читатели умилились поступку Теодора Рузвельта… Скоро в продаже появился игрушечный медвежонок, ему сразу дали имя Тедди, то есть сокращенное от Теодор, и он стал очень популярен. Говорят, что позже медвежонок Тедди стал талисманом Рузвельта и помог ему победить на выборах во второй раз. Теперь мишек Тедди многие коллекционируют.

Завороженные рассказом, посетители галереи, мама и сын, приобрели мишку-велосипедиста и ушли довольные.

Пришла Яна, студентка первого курса библиотечного факультета. Судя по внешнему облику, она была девочкой, которую формировали, учили и воспитывали не мама с папой, а глянцевые журналы. К текстам и фотографиям гламурных журналов Яна относилась, как верующий относится к библейским текстам. Она усердно ухаживала за волосами, и они действительно всегда выглядели очень живыми и чистыми, струились по плечам и спине юной сотрудницы галереи. С Аидой Яну объединяло собачье выражение глаз, когда она смотрела на Сафоненко.

– Скажи мне, Яночка, кто в последнее время фотографировал кукол Сильвии?

Яночка напрягла безмятежный лобик, взгляд ее стал испуганным, весь облик говорил о том, что она боится что-то сделать не так для своего кумира. Наконец лицо ее прояснилось:

– Был фотограф из журнала… как же он называется? – Она стала рыться в своих блокнотах. Нашла запись и отрапортовала: – Журнал «Стиль жизни». Им понадобились куклы Сильвии для какой-то статьи!

– Для какой статьи? – уже нетерпеливо спросил Сафоненко. Яна пожала узкими плечиками и опустила глазки долу, потом спохватилась: – Авангард Леонтьевич, у меня есть визитка фотографа.

Она протянула начальнику визитку. Тот набрал номер, стал задавать вопросы. Затем обернулся к Вере с объяснениями.

– Снимали для интерьерного номера. Журнал вышел три недели назад. Там наша кукла размещена на обложке, крупным планом. Это вам что-нибудь дает?

– Какой тираж у этого журнала? – спросила Лученко.

После очередного звонка Сафоненко ответил:

– Десять тысяч! – Он не понимал, почему у «полковника» милиции лицо сделалось холодно-озабоченным. – А зачем вам знать тираж?

– Просто теперь у милиции десять тысяч потенциальных подозреваемых! – невесело сказал стоящий тут же рядом Прудников. Он понял наконец, зачем Вера ему звонила.

В этот момент в галерею вошла еще одна девушка. «Стадо павлина растет», – подумала Вера. Девушка принесла довольно большой деревянный футляр, поставила его на ресепшн, где устроилась Яна. Поздоровавшись со всеми, она распаковала свою поклажу. Пока девушка доставала кукол, которые покоились в футляре, словно музыкальные инструменты, завернутые в специальную пупырчатую пленку, Авангард представил незнакомку:

– Вот, прошу любить и жаловать, это Лиза Котеночкина, наша талантливая кукольница.

Вера представилась. Глядя на Лизу, психотерапевт Лученко увидела человека, у которого имя, фамилия и внутренняя сущность удивительным образом совпадают. Она вспомнила известную фразу Марка Твена: «Раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время нередко сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит». Так вот, Лиза явно в пивной не сидела. Когда кукольница принялась вынимать и ставить на выставочную полку свои произведения, Вера перестала быть психотерапевтом и сделалась простой женщиной, даже девочкой. В этих куклах были растворены нежность и хрупкость, свойственные раннему детству. Котеночкина создавала серию кукол-девчушек, каждая из которых была очаровательна по-своему. Голубые глазки ее персонажей были либо мечтательно направлены вверх, к небесам, либо стыдливо опущены вниз. Одеты они были в наивные платьица, кто в горошек, кто в цветочек. В тонких ручонках некоторые держали корзиночки с цветами, другие – плюшевого мишку или зайца. У одной ручки были спрятаны в муфточку, кукла называлась «Февральский ангел». У других были уменьшительные имена: Ниночка, Тося, Маргоша, Варенька.

Лученко смотрела то на чудесных кукол, то на их создательницу и думала о том, что видит перед собой редчайший случай, когда художник и ее создания так схожи. Вере по-детски хотелось унести с собой все творения мастерицы, но она понимала, что все она купить не сможет и нужно выбрать какую-то одну, всего одну куклу…

Меж тем терпеливому сыщику надоело это царство бабского сюсюканья. Прудников иронично заметил:

– Вера, ты, наверное, забыла, что мы здесь по делу.

Если бы суровый майор знал, что такие чувства, какие сейчас испытывает его добровольная помощница доктор Лученко, к ней приходят крайне редко! А сейчас ситуация, когда Веру просто невозможно было оттащить от этих «котеночных» кукол, была именно такой. Она отвела от желанных экспонатов глаза, с недовольством взглянула на милиционера, как на досадную преграду к прекрасному, и сказала в сердцах:

– Ой, ну тебя, зануда! Иди ты в библиотеку! Почитай стихи о любви.

И, не обращая больше внимания на Прудникова, пулей вылетевшего из галереи, продолжила любоваться. Наконец, остановила свой выбор на прелестной куколке, которую звали «Василиса, девочка с рыжим характером». Это было рыжеволосое создание с двумя хвостиками и золотистой непослушной челкой. На одном из хвостиков красовался белый в горошек бант, на другом банта не было. Одета Василиса была в платье, розовое в клеточку, с рукавчиками-фонариками и серебряным пояском, а на тонкой шейке у нее висел ключик от дома. Точно как у Веры в детстве… Девчушка стояла на можжевеловой подставочке, и у ее ног примостилась еще одна игрушка – копия Вериного спаниеля Пая. Такой же белоснежный, с такими же ушками цвета топленого молока, только крохотный!

– Сколько? – шепотом спросила Вера, поскольку от умиления даже громко говорить не решалась. В этот момент ей было все равно, какую цену назовет кукольница. Это было существо, которое ей хотелось иметь больше всего на свете.

– Это решает Авангард, – сказала Котеночкина и взглянула на хозяина галереи.

– Мы еще не взяли этих кукол на реализацию, – улыбнулся Авангард, от которого не ускользнул восторг Веры, – поэтому вы можете купить «Василису» по цене мастера.

Лиза назвала вполне адекватную цену. Сумма оказалась такой, что Лученко смогла рассчитаться сразу наличными, без помощи банкомата. Ее сокровище осторожно запаковали и уложили, точно драгоценную скрипку, в длинный деревянный сундучок с ручкой. Счастливая Вера поблагодарила и кукольницу и директора галереи.

Домой Вера ехала, совершенно забыв о детективных задачах. Они растворились, точно туман, когда выглянуло солнце. И думала она только о том, как приедет домой и станет любоваться Василисой.

В это время Валентин Викторович Прудников бодрым шагом вошел в читальный зал районной библиотеки, которая располагалась на соседней улице, и остановился перед библиотекаршей.

– Мне это… – произнес он и вдруг запнулся.

Две пенсионерки и один студент подняли головы от книг и журналов.