Позади остались две недели труднейшего путешествия и предыдущие многочисленные неудачи. Так, например, летом 1998 года его шар сначала горел на высоте 7000 м, а затем тонул в водах Тихого океана, в 500 милях от побережья Австралии. Тогда отважный воздухоплаватель остался жив лишь чудом.

Как и предыдущий его шар «Одинокий Дух», нынешний аэростат Фоссета — уникальное техническое сооружение стоимостью около миллиона долларов. 700-килограммовая гондола буквально нашпигована новейшим навигационным оборудованием. Именно оно и позволило Фоссету осуществить свой полет в одиночку. Тем не менее воздухоплаватель не скрывает, что иной раз ему не удавалось поспать более 2–3 часов в сутки.

Единственное кругосветное путешествие на воздушном шаре, окончившееся до сих пор удачно, — это полет француза Бертрана Пикара и британца Брайона Джеймса в марте 1999 года. Однако для того, чтобы покорить вершину, достаточно подняться на нее всего один раз. И после того как Пикар и Джеймс облетели земной шар, их австралийский коллега, воздухоплаватель Билли Олингтон заявил: «Одиночный кругосветный полет — это последний вызов, который природа еще оставила человечеству».

Неугомонный Фоссет осуществил свою мечту, однако не собирается успокоиться на достигнутом. Едва отдышавшись после своего полета, он заявил прессе, что намерен в скором будущем осуществить новое путешествие. Теперь он собирается побить рекорд высоты, поднявшись на воздушном шаре выше 40 км. Так высоко не поднимался еще ни один летательный аппарат с человеком на борту.

Космические корабли не в счет — они летают за пределами атмосферы.

С.НИКОЛАЕВ

Тренированные гимнасты редко приземляются неудачно благодаря отменному вестибулярному аппарату.

Честно сказать, я пожалел, ощутив на себе все «прелести» морской болезни во время плавания по Тихому океану. Другие вовсю наслаждались морским путешествием, отплясывали на дискотеках, с аппетитом завтракали, обедали и ужинали, а я лежал пластом на своей койке, мечтал поскорее ощутить под ногами твердую землю, и одно лишь упоминание о еде вызывало чувство ужасной тошноты.

Единственным спасением, точнее передышкой, была возможность подняться на верхнюю палубу. Свежий ветер прояснял голову, а вид горизонта восстанавливал равновесие и прекращал тошноту. Но стоило зайти в помещение, и все начиналось снова… Я, конечно, не был первым.

Еще в 1881 году морской болезнью заинтересовался английский врач Дж. У. Ирвин. Он рекомендовал пассажирам во время качки «крепко бинтовать голову, чтобы головной мозг не так стремительно двигался».

На практике этот способ мало кому помог. И врач начал догадываться, что дело вовсе не в болтанке мозга. В немалой степени догадке помог и факт, обнаруженный тем же Ирвином: оказывается, от морской болезни не страдают глухонемые. А дальнейшая проверка показала, что дело не в отсутствии голоса. Важно, что нет слуха. Значит, источник морской болезни кроется где-то в ушном аппарате. Где?

В полукружных каналах и мешочках внутреннего уха у всех позвоночных имеется особый рецепторный аппарат, который воспринимает изменения головы и тела в пространстве.

Не вдаваясь в особенности биологического строения внутреннего уха, попробуем прояснить суть действия вестибулярного аппарата с помощью упрощенной наглядной модели.

Представьте себе небольшую шаровидную камеру, наполненную особой жидкостью (эндолимфой). Удельный вес ее подобран таким образом, что помещенный в камеру шарик в спокойном состоянии помещается на дне, оказывая на него лишь легкое давление. А поскольку внутренняя поверхность этого шара устлана датчиками давления, то он, опустившись на дно под действием силы тяжести, показывает, где низ. Он своей массой как бы замыкает контакт, и в центр управления (в нашем случае — в мозг) идет сигнал.

Стоит поменять положение камеры, и шарик внутри начнет перекатываться, замыкая совсем другие контакты в других местах и отслеживая таким образом изменения положения. Кроме того, шарик, вследствие своей инерционности, будет также реагировать на ускоренное и замедленное движения, воспринимать сильные вибрации.

Наш вестибулярный аппарат, устроенный еще хитроумнее и рациональнее, чем упрощенная модель, позволяет человеку уверенно контролировать положение своего тела, твердо держаться на ногах в самое скользкое время года, и все происходит без участия сознания. Мы не руководим чувством равновесия, а оно руководит нами. Мы замечаем, что наделены этим чувством, лишь когда оно подводит: например, сбившись с такта во время танца, испытывая необычные ощущения в самолете или во время поездки на скоростном лифте.

Чувство равновесия, как выяснили ученые, зарождается у ребенка еще в чреве матери. Уже на шестой-восьмой неделе в ушах малыша формируется соответствующий орган — своего рода преддверие всех остальных чувств (от латинского vestibulum — «преддверие»).

Когда функции вестибулярного аппарата нарушены, утверждает немецкий невролог Карл Кнайснер, человек не в состоянии нормально слышать и видеть, у него появляются проблемы с речью, дети отстают в умственном развитии.

Природа позаботилась о том, чтобы нам приятно было развивать вестибулярный аппарат. Не случайно малышам так нравится, когда их раскачивают на качелях, подбрасывают в воздух. Однако вместо того, чтобы больше двигаться, укрепляя все свое тело — от сердца до вестибулярного аппарата, человек придумал машины, которые его возят, а сам потихонечку слабеет.

Вдобавок все эти машины перегружают наш вестибулярный аппарат; нас укачивает в самолетах и на кораблях, мы устаем в авто и тупеем в метро. Можно много рассуждать о психологической подоплеке этих чувств; мы же назовем анатомическую: поскольку вестибулярный аппарат нельзя выключить, его легко перегрузить.

Особенно тяжело приходится человеку в мире невесомости. На это обратили внимание еще первые космонавты. А Валентина Терешкова страдала от «космической болезни» столь сильно, что после ее полета специалисты долгое время не решались пускать женщин на орбиту, полагая, что женский организм чувствительнее, нежели мужской.

Со временем, впрочем, выяснилось, что это не так. И женщины ныне тоже успешно летают в космос, пройдя курс тренировки вестибулярного аппарата. А исследователи тем временем выяснили, что нервные ткани — а значит, и головной мозг человека, — куда чувствительнее к гравитации, чем принято было считать ранее. Впрочем, биологи давно уже удивляются тому, что даже одноклеточные организмы без труда определяют, где верх, а где низ.

У них ведь нет вестибулярного аппарата. Что же заставляет клетки делать выбор?

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что даже кусочек клеточной мембраны реагирует на любые изменения гравитации изменением электрического поля. Очевидно, сама мембрана является сенсором, реагирующим на силу тяжести.