— Иногда у тебя нет выбора в том, какой дорогой следовать. Иногда тебя силой заставляют идти по ней, — отвечаю я.

Она вздыхает.

— Я знаю, что это нелегко. Алекс пошёл по разрушительному пути, но он нашёл способ всё исправить. Я знаю, вы тоже сможете. Она указывает пальцем на моё лицо, действуя как строгий учитель, которым она всегда и была. — И если вы будете ругаться в моём классе снова, я лично отведу вас в офис директора Агирре.

— Вы не такая уж и строгая, как думаете, — говорю я ей. — В вашей политике нулевой терпимости слишком много серых пятен.

Она фыркает и соскальзывает со стула.

— Это из-за беременности. Уверяю вас, после того, как я рожу, я вернусь в школу злее, чем когда-либо была.

— С нетерпением буду ждать, — с сарказмом говорю я.

После наказания я отправляюсь в Брикстоун.

— Ты опоздал, — говорит Фрэн, когда я подхожу к ней.

— Я знаю. Моя учительница химии задержала меня после школы. Этого больше не повториться.

— Надеюсь, это так. Я не терплю опозданий сотрудников. — Она сужает глаза и подходит ближе. — Что случилось с твоим лицом?

О чёрт. Я мог бы просто соврать ей, что упал с лестницы, но сомневаюсь, что она мне поверит. Я говорю ей правду.

— Я подрался.

Она даёт мне знак следовать за ней в её офис.

— Садись, — говорит она, указывая на кресло для гостей. Она кладёт руки на стол и наклоняется вперёд.

— Я наняла и уволила за мою карьеру больше сотрудников, чем хотела бы признавать. Я знаю, что ты новый сотрудник, но сегодня ты опоздал, и у тебя синяки на лице. Мои клиенты не хотят, чтобы их обслуживали преступники. Я видела парней, как ты, и раньше, они шли по извилистой дорожке, которая становилась все уже. Я давала им шанс за шансом, но, честно говоря, это, в конечном счете, никогда не срабатывало. Мне хотелось бы сообщить тебе лучшие новости, но мои инстинкты говорят мне, чтобы я отпустила тебя.

— У меня была плохая неделя. Просто дайте мне ещё один шанс, — говорю я, но она уже направляется к двери.

— Мне жаль. Твоя последняя зарплата будет отправлена к тебе домой. — Фрэн смотрит на часы, давая понять, что моё время закончилось. — Я желаю тебе всего наилучшего в твоей будущей работе. Билл! — кричит она. — Мистер Фуэнтес больше не является сотрудником. Пожалуйста, проводи его из здания.

Сначала она увольняет меня, словно этого было мало, а теперь, в довершение всего, еще и вышибалу простит выпроводить меня

Я следую за Биллом к выходу.

— Это не твоя вина, — говорит он, когда я возвращаю ему карточку с моим именем и забираюсь в автомобиль охранника, также известный, как гольф-карт. — У нас были раньше происшествия с уволенными работниками, которые оставались на территории и наводили беспорядок.

— Нет проблем, чувак. Ты просто делаешь свою работу.

Когда я выхожу из здания Брикстоуна, я не тороплюсь идти домой. Как, чёрт возьми, я объясню это mi'amá?

Уже достаточно плохо то, что она не говорит со мной с тех пор, как забрала меня из полицейского участка в субботу ночью. В добавок к этому, Чу сказал мне, что я уже КЛ; Никки думает, что я кусок дерьма, торгующий наркотиками. Питерсон дышит мне в затылок; полицейский подкатывает к mi'amá; а теперь ещё и увольнение.

К слову о недели ада.

Большой чёрный внедорожник тормозит рядом со мной. Это Чу.

— Эй, Фуэнтес. Садись в машину.

Когда я был ребёнком, я знал, что нужно держаться подальше от Чу. Однажды я подслушал, как Алекс говорил Пако, что Чу был сумасшедшим ублюдком, который в одну минуту утверждает, что он твой лучший друг, а в другую — направляет пистолет в твою голову.

Чу стал старше, с обветренной кожей и пустыми глазами. Mi'amá предупредила меня держаться от него подальше. Но я его не боюсь, и я хочу знать, что он задумал. Я не знаю, делает это меня смелым или просто глупым.

Я сажусь в машину и восхищаюсь чистыми кожаными сидениями и приятной системой звука.

— Куда мы едем?

— На склад. — Он выпускает сигаретный дым, который задерживается в машине, прежде чем медленно исчезает. — Ты был там?

— Нет.

— Пришло время, amigo[27]. — Он едет через город. Я замечаю, что он смотрит в зеркало заднего вида и оглядывается вокруг, вероятно, убеждаясь, что за нами не следят. Он делает резкий поворот на небольшую улицу между железнодорожными путями и промышленной зоной. Вскоре мы проезжаем сквозь лесистую местность и останавливаемся у здания с большой вывеской: «КИНТЕРО ОТПРАВКА и ПОЛУЧЕНИЕ». Это всегда было прикрытием для сбора Кровавых Латино. И теперь, когда Чу вернулся, это место снова в деле.

Я оглядываюсь вокруг, размышляя, почему этот чувак мне доверяет.

— Пошли, — говорит Чу. — Нам с тобой надо немного поболтать.

Несколько парней ошивается у входа. Он показывает им сигнал КЛ, и они отвечают тем же, прежде чем расступиться и дать нам пройти.

Он ведёт меня в комнату с огромным кожаным диваном и телевизором с плоским экраном.

— Садись, — приказывает Чу, доставая ещё одну сигарету и закуривая.

Я хочу знать, что, черт возьми, он хочет от меня, безо всякой фигни.

— Я в порядке.

Он пожимает плечами, потом садится на диван и кладёт ноги на журнальный столик, стоящий перед ним.

— Я хочу, чтобы мы были друзьями. Я следил за тобой, когда ты оставил Фейрфилд. Ты умный парень, Луис. Умнее, чем большинство pendejos[28] тут.

— Ты вышиб дерьмо из моего брата и оставил его умирать. Ты не хочешь быть друзьями, Чу. Ты хочешь использовать меня как пешку.

— Все мы пешки, Луис. Суть в том, что Кровавые нуждаются в тебе, и пришло время для тебя сделать шаг вперёд. Всем когда-то приходится это сделать.

— Чтобы занять место моего брата?

— Конечно, если ты хочешь так это назвать. Кровавые возвращаются обратно в Фейрфилд. Ты либо с нами, либо против нас. Алекс знал, как все работает, и был достаточно умен, чтобы присоединиться. Он знал о последствиях того, что случится, если откажешься, когда тебя приглашают вступить в наше братство. Теперь твоя очередь.

— Что ты имеешь в виду?

Он достаёт из-за пояса своих джинсов глок, с громким стуком кладёт его на журнальный столик и смотрит на меня со строгим, серьёзным выражением на лице.

— Ты ведь хочешь, чтобы твоя семья и дальше была в безопасности, не так ли?

Глава 24

Никки

Я верю в систему правосудия. Тот факт, что Луис намекнул, будто я несправедливо его осудила, просто...

Ладно, может быть, я и осуждала его. Но доказательства были у его ног.

Во время ужина я не могу есть. Было больно смотреть на искаженное лицо Луиса, после того, как я сказала ему, что он торговал наркотиками, это заставляет чувствовать себя ужасно. После ужина я иду домой к Кендалл.

Я плюхаюсь в фиолетовое кресло-мешок в комнате Кендалл и всё вкладываю.

— Я все высказала Луису, а он разозлился, что я осудила его прежде, чем выслушать его версию. Я чувствую себя дерьмом. Мы с Луисом дурачились в домике у бассейна Дерека прямо перед дракой. Это было впечатляюще. — У меня в животе бабочки от воспоминания, как далеко мы зашли. — Я не помню, чтобы с Марко когда-нибудь было так впечатляюще, и это пугает меня. Я не могу погрузиться в отношения с парнем, который в банде, дерется и торгует наркотиками.

— Я согласна с тобой, — говорит Кендалл.

Ох, как бы я хотела повернуть время вспять и заставить Луиса проигнорировать стук Марко в дверь бассейного домика.

— Я сказала Луису, что было весело дурачиться с ним, но честно, это было больше этого. Ощущение было реальным, и я увлеклась из-за этого.

— Ты сказала ему, что это было просто случайным развлечением?

— Что ещё я должна была делать, Кендалл? Я не хочу, чтобы он думал, что это была уловка, чтобы начать с ним встречаться и что я запала на него. Он наверняка посмеялся бы мне в лицо.

С первой секунды моей встречи с Луисом я знала, что он был игроком. Он даже не пытался скрыть тот факт, что он хотел провести со мной ночь, когда мы встретились. Когда я отказала ему, он переключился на кого-то, кто был более чем готов.