– То Вы бы знали, Уотсон, что кролик телепатические способности не развивает совершенно. Чтобы стать телепатом, вместо кролика следует употребить речную крысу.

Тут я снова давлюсь «кроликом». Спасение от жуткой смерти приходит в лице Кэйт, крепко приложившейся по моей спине. Для девочки её размеров, удар у неё очень даже неслабый. Сказывается непрерывная практика со скейтом.

– Ладно, не буду тебя мучить. Я ездила в Пятый Китайский. Нагло подглядывала. И подслушивала. И кролика там же купила.

– Это всё-таки кролик? Или водяная крыса?

– Почему ты говоришь: «водяная»? Водяные крысы бывают только в Австралии. А речная крыса, нутрия, – это почти как кролик. На кролика и нас с тобою никакого бюджета не хватит. Зато крыса – свежайшая. Дичь изловили пацаны из твоей поисковой команды. Ты что, крыс никогда не ел?

– Почему, конечно ел. В детстве. Когда мы в Хьюстон переехали, крысы были в меню по крайней мере раз в неделю. И не только водяные, тьфу, то есть речные, серые городские – тоже. Ты знаешь, на крысу совершенно непохоже. Мои комплименты шеф-повару.

– Шеф – это твоя мама. Я даже не су-шеф, а простой поварёнок.

– Положи мне ещё своего замечательного кролика, поварёнок… Подожди… Но как же я тебя в Пятом Китайском не заметил?

– Кха-кха-а-а. Подавать два раза в день, – такого Правила нету!

– Что ты сказала? – И тут до меня дошло. Тот жуткий калека в кресле-каталке. – Погоди, погоди. Но у того инвалида были колени!

– Наши корейские подушки прекрасно выполнили роль усечённых нижних конечностей. Подушек у нас как раз две. Очень удачно.

– А откуда ты взяла кресло-каталку?

– Поехала на местный рынок и одолжила. Как и всё остальное. Инвалидов нетрудно уговорить помочь Полиции. Особенно если полицейский клерк сама без ног и рассекает на скейте.

– А девчонка, которая тебе кресло толкала?

– Ты и её не узнал? Хорошо, что она в рваньё переоделась и мордашку золой намазала.

– Ну и кто она?

– Наша соседка. Из Второго Корейского. Помнишь, я её на плот затаскивала? Во время урагана? Она ещё всё спрашивала, не спасли ли мы её плюшевого мишку?

– Так вот где я её видел!

– Ваша природная наблюдательность, Уотсон, делает Вам честь.

– Ладно, прекрати издеваться. Расскажи-ка лучше зачем ты устроила этот маскарад. Ты наверняка что-то раскопала.

– Давай так. Сначала я тебе задам пару вопросов, а потом изложу свою теорию.

– Хорошо, задавай.

– Кролика доедим?

– Это вопрос?

– Это предложение.

Я подставляю тарелку.

– Вопрос первый. У тебя в поисковой команде было четверо взрослых, так?

– Нет. Пятеро. Один мужик чуть раньше ушёл, ты его наверное не видела.

– Опиши мне вкратце этих пятерых.

– Ну, в Пятом Китайском я население знаю постольку-поскольку. Значит так. Мистер Зыонг-старший, староста Квартала. Ему по штату положено помогать Полиции. Бодрый старичок лет шестидесяти пяти. Коротышка.

– Коротышка?

– Ага. Мне по плечо будет. С седой бородёнкой, как у товарища Хо Ши Мина.

– Я его не видела. Это он раньше смылся?

– Он не смылся. У него уважительная причина: межевой спор. Кто-то там рисовые чеки хотел перемерять.

– Так. Этот нам не интересен. Дальше?

– Мистер Зыонг-младший. Сын старосты. Сорок лет. Высокий, тощий и костлявый.

– В соломенной шляпе? С усиками?

– Точно, это он. Дальше. Вдова миссис Лим. Ей лет тридцать или тридцать пять, огородница. Но основное призвание в жизни – совать нос в дела соседей. Огород побоку. Поиски трупа она никак не могла пропустить.

– Её я тоже видела. Скандальная особа. Ещё двое?

– Этих я не знаю совершенно. Молодой человек, американизированное имя Нэ-нэ-нэйтен, китайского имени он не назвал, а я не спрашивал.

– Что ещё за Нэ-Нэ?

– Контуженный, только что из армии. Служил в Румынии. В Плоешти попал под обстрел. Русским «Градом» их накрыли, вроде бы украинцы. Отпустили парня домой – восстанавливать здоровье. Я его взял просто за компанию, но он оказался молодцом и бегал не хуже пацанов.

– Да. Контузия – это мерзко. Я бы лучше без ног осталась. Кто пятый?»

– Мистер Ли. Пятьдесят пять лет примерно. Полноватый, среднего роста, седой. Он сосед Ченов – его хижина как раз напротив, через тропинку.

– Поняла, о ком ты говоришь. Отличное описание. А вот тут поподробнее, пожалуйста. Ты этого Ли сегодня утром в хижине застал?

– Нет. Он сам подошёл. Спросил: поисковую команду собираете, депьюти? Не возражаете, если я поучаствую? Мол, так и так, сосед, хочу помочь Полиции. Ну ещё бы я возражал! Воксман кипятком пысал, что двести человек не набралось.

– А что этот Ли делает по жизни?

– Вроде бы старьёвщик-перекупщик. Ездит на свалку, покупает у мусорщиков их находки. Чинит и продаёт.

– Живёт один?

– Без понятия.

– Кстати, после обеда, когда вы с Воксманом осматривали жилище Ченов, в лачуге напротив было заперто.

– Ну так может он на Кучу поехал. Перекупщики часто ездят на свалку именно после обеда.

– Вопрос второй. Китайской каллиграфией этот твой Ли не увлекается?

– Откуда я знаю?

– Ладно, пока этой информации вполне достаточно. Понравился кролик?

– Ещё спрашиваешь? Теперь моя мама тебя приревнует по-полной. И будет нас кормить с удвоенной силой.

– Я в панике! Ураган категории десять наша хижина не выдержит. Надо срочно бросать кулинарию.

– Я тебе брошу!

– Шучу. Кофе наливать?

– Ты обещала меня просветить, зачем ты сегодня рассекала по китайским кварталам на кресле-каталке.

– Пошли, посидим на крылечке. Холмс должен набить свою трубку. Доктор, Вы будете травку?

– Доктор будет табак, – Сказал я, вытаскивая свою коробочку, – Перестань издеваться. Я же знаю, что ты что-то придумала.

Но Кэйт никогда не упустит возможности подразнить меня ещё три минуты. Не говоря ни слова, она распахивает дверь, подхватывает свою сумку, удобно устроившись на второй ступеньке, медленно и степенно скручивает папироску. Щелкает знаменитой флотской зажигалкой с русалочкой-пулемётчицей.