-Насколько болезненно прошло воссоединение? Или это был безболезненный процесс?

Во-первых, это было военное время. Часть Украины была разбита, люди еще под оккупацией, а тут этот Союз организовался. Это было опубликовано в газете, ТАСС дало сообщение, они приняли, и должны были принять меры, чтобы этому большую огласку дать. Свобода вероисповедания, организован Союз. По радио, по-моему, Жидков выступал, сообщение ТАСС, потом направили во Всемирный Союз баптистов телеграмму, что у нас организован Союз. Всемирный Союз баптистов тоже объявил, что у нас свобода вероисповедания, союз зарегистрирован, православные выступили по радио, сказали, что патриархия организовала все это. Вот таким образом продемонстрировали всю свободу организации Союза. На местах это не воспринималось ни как, потому что было военное время...

-Я имею ввиду именно церкви баптистов и евангельских христиан. Насколько безболезненно прошло воссоединение у них?

Оно оставалось до 50 - 60-х годов. У нас в Донецке в Совете церквей были общины и евангельских христиан и баптистов, и они даже пренебрегали друг другом. Баптисты очень не воспринимали евангельских христиан, а евангельские христиане, соответственно реакция тоже такая, не воспринимали баптистов. Но мы старались у себя в братстве на это не обращать внимание. У нас Винс с баптистов, Крючков с евангельских христиан, а там дальше у нас уже не разбирались кто, братья и братья. Но в церквях это было большое трение до тех пор, пока не принято было в уставе, или где-то в документах, о рукоположение, что крещение должны совершать рукоположенные пресвитера а молитвы можно совершать с поднятием рук. Все утряслось со стороны баптистов, улеглось, пошли на компромисс, часть то уступили, часть то. И баптисты на местах совершали все так, как и совершали евангельские христиане, а где были евангельские христиане-баптисты, то баптисты не давали им возможность это делать, а настаивали совершать так, как должно быть. А чисто евангельских почти не оставалось, потому что Союз был один, а все не легальные подвергались репрессиям.

-Можно ли считать Тульское совещание 69-го года вынужденным началом или истоком движения независимых церквей?

Да, это Тульское совещание породило начало автономии, начало отчуждения. После того, когда братья не были приглашены по тому списку, который я подал, сразу же они собрались отдельно и написали такое письмо Совету церквей ЕХБ: «Брату во Христе, избранному рабу Господню, слуге страдающего народа Божьего, Геннадию Константиновичу. Приветствуем тебя любовью доброго Пастыря и Спасителя Иисуса Христа. Братское общение друзей твоих, любящих дело Христово, братьев служителей церквей Божьих, свидетельствуют о своем постоянном искреннем желании сохранять единство Духа и союз мира в нашей стране, в нашем страдающем братстве. Рассуждая о нашем служении, мы пришли к единодушному заключению, что среди братьев нет группировок против Совета церквей и усматриваем, что появление таковых нежелательно для нашего братства. Любя братьев Совета церквей, радуемся всякому успеху в деле Господнем и скорбим о всякой неудачи и болезни среди пробужденного братства. Скорбим ли скорбим для вашего утешения. Памятуя жертвенное служение ваше, дела, веры и труд любви и уповая на высокую мышцу Господню, с молитвой к Богу и любовью к тебе мы усматриваем необходимость нашей личной встречи для беседы и молитвы. Убеждены, что сему благоволит Тот, Кому вверяем жизнь твою и нашу, и что это послужит благословением нашему братству и славе Иисуса Христа. Да поможет тебе Господь принять наш зов: «Приди и помоги нам...» (Д.Ап.) От всего сердца желаем Римлянам 12:10-11, искренне поздравляем со светлым праздником Христова воскресения. «Христос воскрес. Воистину воскрес». С любовью и молитвой о вас братья служителя. От имени братьев Молдавии, Прибалтики, Украины подписали: Григорий Абрамович Гамм и Гладкевич.» Это в марте месяце 1970 г. Значит, когда они не попали на это совещание, они собрались и написали такое письмо. Такое хорошее, прекрасное письмо. Но получив его, Геннадий высказал так, что получил письмо от оппозиции. «У нас сейчас создалась оппозиция Совету церквей, и эта оппозиция уже проводит свои совещания, прислали мне письмо. Я предлагаю, чтобы от Совета церквей туда поехали братья и разобрались в этой оппозиции». Письмо он это не зачитал, это я сейчас читаю, а тогда мы не знали об этом письме. И опять мне и Антонову поручили побыть среди этой оппозиции и выяснить, что они хотят. И мы с братом Антоновым Иваном Яковлевичем побыли в Киеве, узнали. Я связался с братьями. Они сказали, что соберутся, дали нам адрес, чтобы мы приехали. Мы прибыли. Их было собрано человек 30, не меньше, может быть даже больше. Мы зашли с Иваном Яковлевичем, поприветствовали их: «Братья, приветствуем вас, приветствуем!» Но они уже смотрели на нас немножко с огорчением, уже чувствовалось, что не воспринимается. Я говорю: «Братья, мы по поручению Совета церквей. От вас поступило письмо на имя Геннадия Константиновича. И как он высказал: «От оппозиции». Почему у вас оппозиция Совету церквей? Я никогда не думал, братья, что вы встанете в какую-то оппозицию Совету церквей.» А Иосиф Данилович говорит: «Ты читал это письмо?» Я говорю: «Нет. Он нам не прочитал». «Ну вот, мы тебе дадим. Вот такое письмо, прочитай.» Мы прочитали письмо с Иваном Яковлевичем. Оппозиционного ничего нет. Я говорю: «Братья, есть ли у вас какие-нибудь советы, предложения к Совету церквей?» «Есть» - говорят. «Мы бы хотели иметь встречу с Геннадием, поговорить, есть некоторые вопросы, которые мы должны рассуждать. Какие именно вопросы? Во-первых, вопрос ходатайства об узниках, о съезде, в каком духе там писать все это. Вопросы регистрации сейчас непонятны нам, надо разобраться в них. И другие вопросы». Я говорю: «Хорошо, братья, вы напишите все эти ваши предложения и нам передайте». И вот они написали такое предложение нам: «Предложение и пожелание Совету церквей от совещания братьев, представителей многих церквей, собравшихся в присутствии членов Совета церквей в городе Киеве. (Они не указали наши фамилии, тогда это и не указывалось, потому что все это могло стать достоянием, и делалось так, чтобы никто, нигде не фигурировал.) Первое: усилить бдительность и наблюдение друг за другом, чтобы какой-либо злой корень, возникнув, не причинил вреда для многих. Но вместе с тем, молитвою и разумными действиями победить недобрый дух подозрительности, имеющий место в нашем братстве. (Братья же понимают, что везде подозрительность. Наблюдение друг за другом нужно, но подозрительность не должна быть.) Второе: обсудить основные принципы устройства нашего братства и предложить их для обсуждения и принятия на широком братском общении. Третье: направление в братстве по вопросу текущих событий принимать, посоветовавшись с братьями, непосредственно общающимися с церквями. Установить живую связь с местными церквями и их служителями. Четвертое: проводить в братстве назидательные общения по вопросам евангелизации (потому что в то время они уже прекратились). Пятое: учитывая постигшее непонимание в братских отношениях, обратиться к братству, чтобы постом и молитвой поддержать всех братьев. И шестое: данное совещание осуждает группировки братьев, ставящих своей целью отделение от Совета церквей. Эти пожелания приняты всем совещанием и высказаны в слух присутствующим членам Совета церквей.» Они дали это нам, и мы передали в братство.

-Что подразумевается под группировками, которые были осуждены? Были такие специальные группировки?

Это они же и есть группировка.

-Они писали это о себе? Но ведь там написано «мы осуждаем».

Осуждают, если какие группировки против Совета церквей возникают, они их и осуждают. Но их не было. А если бы и были, то они их осуждают. Потому что здесь и в Белоруссии пошла паника, или может быть подозрительность эта сработала, что если где-то проводили совещание братья и не ставили в известность кого-то из членов Совета церквей, то это могло рассматриваться уже как противодействие Совету церквей, как группировка. Такая нездоровая практика вошла в Совет церквей. И тут я не знаю, как считать, поскольку пошел такой дух, а может действительно были какие-то группировки. Очень много работы в этом могли делать и органы КГБ. Они могли специально распространять какие-то слухи, кому-то навеивать. Кого-то, допустим, вызовут и скажут: «А вот там такой-то уже группировку создал, он же против Совета церквей.» Братья приходят, рассказывают, и идет и идет этот слух. У них это на вооружении было всегда.