— Не буду, — пообещала крыса.

Тогда я схватил её за загривок и быстро посадил в стоявшую рядом старую птичью клетку — раньше я держал волнистых попугайчиков, потом отдал их в детский сад, а клетка осталась.

— Откуда ты такая взялась… разговорчивая, — я подбирал слова, пытаясь прийти в себя. Разговор с крысой? Бред! Но вот вон, этот бред — в клетке.

— Откуда и все, — крыса явно издевалась.

— Нет, а почему ты говоришь? — я постепенно приходил в себя, хотя ещё не пришёл окончательно.

— Другой вопрос, — крыса стояла на задних лапках, держась передними за прутья решётки. — Научилась. Неужели трудно?

— Ну, не знаю… А зачем? — глупый вопрос, но почему-то больше в голову ничего не приходило.

— Чтоб понимать, о чём вы говорите, — любезно ответила крыса.

— Я… да что я говорю! Почему ты разумная? Ты что, инопланетянин?

Крыса снова усмехнулась:

— Зачем же так? Странные вы, люди. Стой вам встретить что-нибудь необычное и сразу же: не ваше, с другой планеты.

— Но всё же, почему ты разумная?

— А почему — ты?

— Я — человек.

— А я — крыса.

Я замолчал. Происходящее стало казаться мне идиотизмом, Лучше бы я не заходил в подвал. Но надо же было занести яблоки: только приехал с дачи — и сюда.

Я почувствовал, что мысли спутываются окончательно и встряхнув головой. Помогло.

— Разумные крысы, — медленно произнёс я.

— А почему бы и нет? — подхватила крыса. Она отпустила прутья и теперь сидела на задних лапах, как сурок, убрав под себя хвост.

— Мутации, радиоактивные вещества? — продолжал я.

Крыса поморщилась — дёрнула носом, шевельнув усами.

— Не обязательно. Хотя и возможно. Но главное не в этом. Главное — любознательность плюс возможность обмена опытом между индивидуумами.

— Совсем как у людей, — удивился я. Крыса кивнула:

— Да, почти так же. Это — основной путь развития разума. Но нам легче. Нам не нужны ваши машины, ваша техника. У нас будет биологическая цивилизация.

— Будет? Значит, её ещё нет?

Крыса, как мне показалось, смутилась.

— Не у всех нас мозг развит достаточно хорошо, а для биологической цивилизации непременным условием является высокий уровень психофизической деятельности нейронов каждого индивидуума.

Я хмыкнул.

— Мы не можем компенсировать наши недостатки машинами, — пояснила она.

— Ага! Значит, без машин всё же не обойтись? — обрадовался я. Чему?

Крыса фыркнула:

— Можно и без машин, но для этого нужно время. У нас оно есть. Не надо спешить.

— А если мы вас всех уничтожим?

Крыса откинула голову назад и беззвучно захохотала.

«Это не простая крыса», — мелькнуло в голове. У крысы были золотые зубы.

— Ничего не получится, — успокоившись, ответила она, — мы стремительно развиваемся. Вы просто не успеете за нами. Нам ничего не стоит исчезнуть в одном месте и появиться в другом. А вы не сможете быть всюду.

Я замолчал. Кажется, она была права. Огромные средства тратятся ежегодно на борьбу с крысами, и это не даёт никакого результата. Разве что люди объявили бы настоящую войну крысам, травили бы их повсюду, не давали покоя — как воробьям в Китае — может, тогда что-нибудь и получилось бы? А разве можно уничтожить всех?

— Все средства бесполезны, — продолжала крыса. О любом яде, или ловушке, в которую попалась одна, узнают все.

— Вы обладаете телепатией?

— Да, — важно кивнула крыса, — мы пришли к этому.

— Тогда, может, ещё и телекинезом? Вы говорили (да что это я — с крысой на «вы»?), что исчезаете и появляетесь, где хотите.

— Нет, это было образным выражением. Иначе бы меня здесь, — она постучала по прутьям клетки, уже не было.

«Да, хорошо хоть не это», — подумал я и спохватился:

— Но телепатия… Значит, вы можете читать и наш мысли, мысли людей?

— Нет, — крыса покачала головой, — Мысли разных существ имеют разную природу. То есть природа их одинакова, но у разных существ они не совместимы. Вы ведь слышали о биологической несовместимости?

— Да, — кивнул я.

— Так вот тут налицо есть факт несовместимости мыслей.

— Непонятно, — сказал я.

— Как бы вам это объяснить? — она почесала лапкой затылок (или загривок? Я уже сомневался.), — ну вот как разные языки у людей: люди вроде одинаковые, а говорят по-своему. Так и тут. Существа вроде похожие — млекопитающие и вообще… Земля-то одна, следовательно, химизм тот же, — а мысли разные, не подходят друг к другу. Разного размера, что ли… Ну не могу я на вашем языке это выразить, — взмолилась крыса, — Нет у вас подходящих понятий в этой области.

— Однако вы достаточно хорошо знаете наш язык, — я всё же перешёл на «вы». Как-никак разумное существо, пусть и крыса. Незнакомое к тому же.

— Пришлось изучить, — потупилась крыса.

— И даже знаете довольно сложные понятия… Без телепатии всё же дело не обошлось…

— Нет, что вы! Никакой телепатии, — принялась с жаром уверять меня крыса. Я поднял руку.

— Ладно, не надо, хватит. Я вам верю.

А почему бы и нет? Люди ведь обходятся без телепатии, Хотя нам бы она не помешала — столько противоречий разрешилось бы без мучительных объяснений. Хотя… появились бы, наверное, другие… Да ничего, привыкли бы как-нибудь…

— Хотите яблоко? — предложил я.

— Давайте.

Я выбрал спелое яблоко из корзины, осторожно открыл дверцу и всё же с опаской положил его перед крысой, Крыса усмехнулась, показывая зубы:

— Не бойся, не убегу. Ты же меня всё равно выпустишь…

«Вот животное, — подумал я с раздражением — наглые твари!

Крыса грызла яблоко, а я сидел и думал:

«Разумные крысы. Дожили. Вытеснят они нас. Как пить дать вытеснят. У них ведь живучесть колоссальная. А что с этой-то делать?»

Как ни странно, я не удивлялся. Разумная, значит разумная — всё может быть. Почему бы и нет?

— Слушай, — сказал я осторожно. — А может, нам не надо враждовать? Будем сотрудничать.

Крыса помотала головой:

— Бесполезно. Вы, люди, уже обречены, хотя не подозреваете об этом. Вы сами себя уничтожите.

— Атомная война?

— Нет, отходы производства. Нам-то от них ничего не сделается, даже приобретаем некоторые необходимые вещества — для развития мозга, — а вы в них задохнетесь. У вас их очень много образуется. Нам кажется, что вы производите одни отходы.

— С вашей точки зрения, — пробормотал я, — по свалкам бегаете.

— Не только, — крыса отшвырнула в сторону черешок. — Мы бываем и в научных центрах. Отходы есть всюду.

— Но у нас разрабатываются безотходные технологии…

— От отходов никуда не денешься, — безапелляционно заявила крыса, — если не одно будет выбрасываться, так другое. Тепло, например, или радиация. Слышали об аварии на американской атомной станции, — похвасталась она, — совсем недавно? Наши американские коллеги перестарались. Я не поддерживаю необдуманные действия. Не надо спешить и всё произойдет само собой. Пока же нам нужно заниматься своим мозгом, совершенствовать его, всячески развивать. Ну а потом…

Я представил себе острые зубы, рвущие силовые кабели, линии связи, прогрызающие приборы и машины, уничтожающие зернохранилища и библиотеки, и содрогнулся. Всё это могло произойти. Когда крысы станут разумные… А они уже разумные. Да, но не все.

Я взглянул на крысу. Она умывалась. «Грохнуть её чем-нибудь, — подумал я, — одним гадом меньше станет».

— И зачем вы только живёте! — вырвалось у меня.

— А вы зачем? — убийственно ответила крыса. — Не огорчайтесь, таков кругооборот мира. Вы пришли вслед за динозаврами, мы придём вслед за вами. За нами — ещё кто-нибудь. Только вряд ли… Мыши слишком малы и глупы для этого. Они будут нашими слугами.

— Измельчание разума, — пробормотал я.

— Ничего не поделаешь, — философски заметила крыса. — Приходится принимать мир таким, каков он есть.

— Да-а, — я замолчал. Мне вдруг представилось, что за крысами будут кузнечики. Разумные кузнечики, стрекочущие с цветка на цветок. Или пчёлы. А может, скорее, муравьи. У них сейчас тоже зарождается разум — на базе инстинкта. И крысы тоже бессильны будут сопротивляться. От этого стало как будто легче.