Та же баронесса Корф раздобыла для путешественников паспорт. Она действительно собиралась покинуть Париж и просила паспорт для себя и своей матушки, госпожи Штегельман. Через несколько дней она повторно обратилась к русскому послу Симолину, сообщив, что нечаянно бросила свой паспорт в печку вместе с ненужными бумагами, и просила выдать ей новый. Интересно, возникли ли у Монморена, к которому Симолин снова обратился за паспортом на имя баронессы Корф, подозрения, отчего русская баронесса столь рассеянна? Людовик своего министра иностранных дел в планы побега не посвящал. Говорят, паспорт на имя госпожи Корф получала Элеонора Сюлливан, которая и передала его Ферзену.

Встретить бежавшего из Парижа короля предстояло генералу-роялисту маркизу де Буйе, на «скромность и рвение» которого полагалась Мария Антуанетта. Но так как генерал, по его словам, мог доверять только двадцати своим батальонам, а Мец уже заразился якобинскими настроениями и вдобавок находился далековато от границы (что могло задержать прибытие помощи), он предложил ехать в Монмеди, укрепленный городок на границе с империей Габсбургов. Туда вели две дороги: короткая — через Реймс и Стенэ и в обход — через Шалон, Сент-Менегу и Верден или Варенн. Желая сократить расстояние, планировали ехать через Реймс, но король решил, что его могут узнать, ибо во время коронации все население этого небольшого городка высыпало поглазеть на своего монарха. В Вердене муниципалитет и население поддерживали патриотов и якобинцев, в Варение не было почтовой станции. Предпочли Варенн. В конце апреля король велел Буйе расставить солдат от Шалона до Монмеди. Буйе попросил разместить королевскую семью в двух легких английских дилижансах, а проводником взять надежного и знающего маркиза д'Агу. Еще он просил организовать движение австрийских войск со стороны Монмеди, дабы устранить подозрения о скоплении французских войск в этом направлении. Ферзен его просьбы поддержал. Король обещал взять с собой д'Агу, но ехать отдельно от королевы отказался. Вздохнув, Буйе отправил офицера своего штаба Гогла проверить дорогу между Шалоном и Монмеди. Напряжение нарастало. Король никак не мог решиться назначить дату побега.

Пока король колебался, королева готовилась к отъезду — именно к отъезду, ибо ее приготовления нисколько не походили на приготовления к бегству Не желая чувствовать себя гонимой беглянкой в собственной стране, она хотела прибыть в Монмеди во всем блеске. Она заказала два походных несессера (второй — для отвода глаз) в форме корзины для пикника со всем необходимым для наведения красоты и один послала сестре Марии Кристине, правительнице Нидерландов. Ей же она отправила и несколько роскошных платьев — также якобы в подарок, полагая, что, когда она окажется на свободе, сестра с легкостью перешлет их ей в указанное место. Так как на новом месте ко двору, без сомнения, съедутся все верные подданные короля, королева упаковала и корону. Одежду дофина и Мадам Руаяль тоже отправили в Брюссель. Для путешествия всем заказали новые костюмы, а для дофина, которого намеревались переодеть девочкой, — хорошенькое платьице. Самую горячую дискуссию вызвал состав тех, кому предстояло ехать в берлине. Сначала предполагали, что Мадам Елизавета бежит вместе с Провансом и его женой, иначе говоря, занимает место у них в карете. Но привычка никогда не разлучаться с братом взяла свое, и вопреки разуму Елизавета настояла на своем праве занять место в карете короля. На оставшееся место Ферзен рассчитывал поместить графа д'Агу, но о своих правах заявила мадам де Турзель. Гувернантка давала слово не расставаться с дофином и нарушать его не намеревалась. Из уважения к обычаю королева поддержала ее; она еще раньше включила ее в состав отъезжающих в королевской карете; неожиданностью для нее стало настоятельное желание Елизаветы ехать вместе с ними.

Наконец король назначил дату отъезда — 19 июня. Гогла, занимавшийся дислокацией отрядов, которым предстояло встретить и сопровождать короля, сосредоточил в заранее оговоренных местах 12 иностранных батальонов, заменив ими патриотически настроенные силы, и подтянул к Монмеди обоз с шестнадцатью пушками. Более сорока гусар из Варенна под предлогом охраны казенных денег, которые якобы везут из Парижа для жалованья войскам, должны были отправиться в Пон-де-Сомвель, что между Шалоном и Сент-Менегу, чтобы сразу после Шалона король оказался под охраной верных ему солдат. Эскадрон гусар ждал короля в Варение, два эскадрона — в Клермоне. Ферзен, взявший на себя роль кучера кареты, в которой предстояло вывезти королевскую семью из Парижа, хотел лично сопроводить берлину до Монмеди, но этому воспротивился король. Одни полагают, что у него не вовремя взыграла ревность, другие — он не хотел, чтобы его побег связывали с иностранцем, иначе говоря, что он состоял в заговоре с заграницей. Кучер, два конюших в качестве телохранителей, курьер и в арьегарде легкая коляска с двумя фрейлинами королевских детей. Верных слуг и придворных оповестили, что скоро их услуги не потребуются, точнее, потребуются, но несколько позже — словом, понятно, о чем шла речь, особенно когда весь Париж призывал к бдительности, а газеты предупреждали о готовящемся бегстве короля.

Неожиданно король перенес отъезд на 20-е, а затем на 21 июня — оказалось, что в спальне дофина должна была дежурить горничная, состоявшая в любовницах адъютанта Лафайета. 21 июня горничная сменялась, а на ее место заступала другая, преданная королевской семье. Предупредили Буйе и посвященного в план герцога де Шуазеля, племянника покойного министра, к которому со шкатулкой с бриллиантами королевы отправили «честного малого» — парикмахера Леонара. Шкатулку вместе с письмом Шуазелю вручила ему сама королева. Шуазель должен был выехать к Буйе за инструкциями, оставить у него шкатулку, дабы тот переправил ее в Брюссель, а потом, доставив в Варенн сменных лошадей для королевского экипажа, возглавить отряд гусар, который будет ожидать его в условленном месте возле Пон-де-Сомвеля, дождаться короля и проводить его до Сент-Менегу. На случай задержания короля и его семьи у Шуазеля имелся приказ собрать всех имевшихся в распоряжении людей и освободить короля.

21 июня в пять часов вечера королева, как обычно, отправилась с дочерью на прогулку, во время которой предупредила девочку, чтобы нынешней ночью она ничему не удивлялась, а главное, не шумела. Показавшись на людях, королева вернулась к себе и в последний раз перед дорогой переговорила с Ферзеном. Пока все шло по плану (впрочем, уже нарушенному чехардой с днями отъезда). Как обычно, в девять вечера королевская семья собралась к ужину. Прованс, предупрежденный о бегстве неделей раньше, наконец узнал, куда направлялся брат. Сам он решил бежать в Бельгию; ехать он намеревался верхом в сопровождении одного лакея; за ним в легкой коляске с одной лишь придворной дамой отправлялась его жена. Прощаясь после ужина, братья нежно обнялись, и Людовик отправился к себе. Как всегда, в одиннадцать. Говорят, перед отходом ко сну он даже успел коротко побеседовать с Лафайетом. С некоторых пор, опасаясь бегства своего почетного узника, Лафайет старался каждый вечер навещать его. Бегство Прованса прошло гладко: и он, и его супруга, поодиночке, по фальшивым документам, беспрепятственно пересекли границу.

У королевской четы сразу все пошло вкривь и вкось. Со стороны могло показаться, что чем больше рвения и преданности проявляли организаторы побега, тем неудачнее все складывалось. В десять часов вечера королева разбудила детей, их одели, для пущей безопасности нарядив дофина девочкой, и королева по запутанным коридорам вывела их вместе с мадам де Турзель на задворки Тюильри, где их ждал экипаж с Ферзеном на козлах. Посадив Турзель с детьми в экипаж, королева вернулась во дворец, успев вместе с королем попрощаться с Месье и Мадам. Затем она отправилась к себе в спальню, где едва дождалась, когда горничные завершат ее ночной туалет. Едва за ними закрылась дверь, она снова надела платье, черную шляпу, скрывавшую лицо, и вышла в коридор. С великим страхом она за спиной часового незаметно проскользнула на лестницу. Вновь пройдя по лабиринту коридоров, вышла на улицу, где ее ждал Мальдан, один из трех гвардейцев, которым предстояло сопровождать королевскую чету. Мальдан плохо знал Париж, и они заблудились; чтобы добраться до угла площади Карузель, где их ожидала карета, им пришлось спрашивать дорогу у часового.