Можно предположить, что тем, кто возьмет в руки эту книгу, многие из вошедших в нее сочинений Марка Твена уже давно знакомы. Но тут же необходимо сказать: перечитывая даже любимые произведения о Томе Сойере и Геке Финне, а также лучше всего запомнившиеся рассказы Твена, мы почти обязательно обнаруживаем в уже известном нечто неожиданное, нечто новое, в как будто бы простом — довольно сложное. Наиболее ценные творения великого американского писателя сплошь и рядом оказываются — каждый раз, когда мы снова обращаемся к ним, — более содержательными, нежели они представлялись в прошлом (зачастую и более смешными, а иногда — более трагическими).

Сэмюел Ленгхорн Клеменс, будущий Марк Твен (1835–1910), родился в захолустной американской деревушке. В детстве он каждый день любовался самой большой рекой его родины — Миссисипи. И как бы несомый этим мощным потоком, он сделал частью своего «я» широчайшие просторы Соединенных Штатов Америки — от скромного поселка Ганнибал, где прошло его детство, до шумного Нового Орлеана. Где только не проживал писатель… В неуютной Неваде на севере страны и в южных штатах с их чудесной природой и варварскими рабовладельческими порядками, в Нью-Йорке на атлантическом побережье и в Сан-Франциско, расположенном у вод Тихого океана. Немало времени провел Твен за пределами США — он побывал не только в Европе и Азии, но и в Африке и Австралии.

Хотя образ жизни Сэмюела Клеменса чем-то похож на образ жизни его коллег — американских писателей (он прошел типичные для литературного мира заокеанской страны «университеты» газетной работы — в качестве и журналиста и типографа), однако его путь в литературу был больше, чем у других, насыщен событиями, впечатлениями, многообразными интересами. Выходец из семьи честного бедняка, недоучка, ибо еще в детстве он был вынужден зарабатывать на хлеб собственным трудом, Сэм в дальнейшем десятки раз проделал долгий путь вверх и вниз по Миссисипи (и не пассажиром в уютной каюте, а лоцманом). В молодости он участвовал в войне между Севером и рабовладельческим Югом (1861–1865), правда, недолго и не на той стороне, которая, как он понял потом, защищала правое дело. Много усилий посвятил Клеменс совершенно безуспешным поискам серебра и золота в мрачных пустынях на западе США. А позднее, уже став Марком Твеном, он на протяжении долгих лет переходил из одной газеты в другую — служил и репортером, и зарубежным корреспондентом, но чаще всего фельетонистом.

На одной карикатуре столетней давности, изображающей известных американских «лекторов», читающих с эстрады собственные произведения, Марк Твен представлен в костюме шута. Посетители таких «лекций», а заодно и читатели действительно по большей части воспринимали Твена просто как комика, далеко не всегда заставляющего аудиторию серьезно задуматься над сутью своих шуток.

Марк Твен начинал свой путь в литературе как мастер лихого, нередко бесшабашного юмора. Из-под пера писателя бесконечной чередой выходили смешные мистификации, пародии, гротескные зарисовки, рассказы, в основе которых были нелепо-комические ситуации.

Изображая как-то городок, залитый светом южного солнца, Твен сказал, что в яркой белизне зданий было нечто веселое, даже «буйно-веселое». Таким буйным весельем были до краев наполнены его ранние — и не только ранние — произведения. Щедрая готовность писателя разбрасывать озорные шутки целыми пригоршнями, развешивать их гирляндами, делиться улыбками с любым человеком приносила — и продолжает приносить — огромную радость людям.

Восприняв лучшие традиции американского народного юмора середины прошлого века, Твен порождал безудержное веселье нагнетанием не только невероятных преувеличений, но и не менее уморительных преуменьшений. Он смешил сочетанием важного и ничтожного, высокого и низменного, радовал сочными остротами в простонародном, нередко грубоватом духе, разоблачением псевдосерьезного, шаржированием, материализацией метафор, фейерверком каламбуров.

Влечение к эксцентричному, но в основе своей почти безобидному юмору, к улыбке скрытой или перерастающей в хохот, но едва ли ранящей, — важнейшая особенность демократического творчества Марка Твена.

Юморист, связанный с народом глубокими корнями, выражает ощущение, что в массе своей окружающие его люди обладают высокими человеческими задатками. И душа юмориста полна любовью к людям. Творчеством своим он содействует укреплению душевного здоровья человека, внутреннего его равновесия, его веры в свою жизнеспособность.

Едва ли существует необходимость подробно останавливаться на примерах забавных и беззаботных выдумок, которыми насыщены десятки и сотни сочинений Твена. Сошлемся хотя бы на архивеселую нелепицу, возникающую в рассказе «Мои часы» — помните, как человек, часы которого начали сильно отставать, вдруг ощутил себя современником египетских фараонов и захотел «посплетничать» с мумией на злободневные темы?

Казалось бы, в одном ряду с этим очаровательным, но едва ли глубокомысленным образцом «дикого юмора» находятся и те многочисленные сообщения, смешные своей абсурдностью, которые печатал в своем издании некий редактор (об этом повествуется в рассказе «Как я редактировал сельскохозяйственную газету»).

Однако внимательный читатель легко обнаружит, что в сочинении «Как я редактировал сельскохозяйственную газету» Марк Твен выступает в ином качестве, нежели в рассказе «Мои часы». Он не просто шалит, не просто греет душу весельем. В этом рассказе его разухабистый юмор, как будто бы не претендующий ни на что серьезное, оборачивается сатирой.

Сатирические ноты иногда возникали даже в самых ранних фельетонах Твена. Но с годами такие краски в произведениях писателя все сгущались. Первая большая книга Твена, принесшая ему известность — «Простаки за границей» (1869), — представляла собою сочетание юмора и сатиры. Неистощимо изобретательный на анекдотические ситуации писатель вместе с тем внес в свое произведение немало откровенной или глубоко завуалированной иронии, насмешки, направленной против опасных противников — традиционных религиозных воззрений и профессиональных «божьих людей», против феодальных обычаев, существующих за пределами США, и наглого самодовольства столь многих американцев.

Роман «Позолоченный век» (1874) был написан Твеном в соавторстве с мало похожим на него писателем — Ч. Уорнером. И этим объясняется весьма неровный характер книги. В ней есть главы, не лишенные оттенка сентиментальности, чувствуется привычное для американской литературы тех лет тяготение к «счастливым» концовкам. Но произведение насыщено также пародиями на модные романы и традиционные ситуации, а главное — ядовито-саркастическими портретами жуликоватых политиканов, заведомых воров, темных манипуляторов, задающих тон в столице США.

Новаторской и поистине великолепной страницей в творчестве Марка Твена стали его «Приключения Тома Сойера» (1876). В основе повести не комические трюки профессионального весельчака (хотя есть в ней и шутки, вызывающие смех) и даже не обличение затхлого быта американской провинции (хотя в ряде мест книги чувствуется подтрунивание над этим бытом), а нечто почти невиданное у Твена раньше (да и вообще в литературе США). Важнейшая особенность «Приключений Тома Сойера» состоит в следующем: юмор становится в этом произведении средством реалистического раскрытия психологии человека (прежде всего детей), а одновременно и средством поэтизации жизни.

Американское буржуазное литературоведение не прочь рассматривать образ Тома Сойера в плане (сколь ни странным это может показаться), близком к вульгарно-социологическому. В герое книги выпячиваются черты маленького дельца, он предстает своего рода миниатюрной «моделью» типичных американских бизнесменов. Разве не мечтает Том разбогатеть при помощи клада? Разве не ищет он выгоды от окраски забора? Разве не скупает он билетики, позволяющие завоевать почетное место в воскресной школе?