Как он и обещал, до вокзала они добрались вовремя.

Пройдя регистрацию и получив довольно подробное указание о местонахождении поезда, Гермиона погрузила свой багаж на тележку. Поставив сумку с Живоглотом сверху, она проверила, устойчиво ли та закреплена. Удостоверившись, что всё в порядке, Гермиона направилась ко второй платформе, с которой через двадцать минут должен был отправиться скорый поезд Париж — Лондон.

У вагона Гермиону встретил приветливо улыбающийся проводник, который с неподдельным оптимизмом сообщил, что её багаж слишком велик и его не рекомендуется проносить в купе, а следует сдать в грузовой отсек, для всеобщего удобства, конечно.

Гермиона поначалу пыталась сопротивляться — бежать на другой конец платформы ей совершенно не хотелось — но мужчина оказался довольно настойчивым, и после нескольких минут споров Гермиона сдалась.

В результате в купе Гермиона примчалась за три минуты до последнего звонка, сообщающего об отправлении поезда, замученная и злая. В руках она сжимала дорожный ридикюль и сумку с Живоглотом. Быстро кинув первую и аккуратно поставив вторую сумку на столик, Гермиона без сил опустилась на сидение и прикрыла глаза.

От звука открывающейся двери Гермиона вздрогнула и, резко повернув голову, посмотрела на вошедшего.

— Мадмуазель, мы отправляемся через две минуты. Убедительная просьба не покидать своего места ближайшую четверть часа и не выпускать животное за пределы вашего купе, — сообщил проводник. — Простите, мадмуазель, с вами всё в порядке? Вам нехорошо? — учтиво поинтересовался он.

Гермиона спохватилась и, попытавшись изобразить на лице доброжелательную улыбку, пригладила растрёпанные волосы.

— Всё в порядке, спасибо. Не стоит беспокоится, — заверила она его.

Мужчина кивнул и, развернувшись, направился в двери, но внезапный крик Гермионы заставил его остановиться:

— Подождите! Скажите, а как я выгляжу? — неожиданный вопрос застал проводника врасплох. Заметив его замешательство, Гермиона попыталась объяснить. — Понимаете, просто сейчас сюда должен придти мой жених, а я его никогда не видела… Ну, первое впечатление ведь играет большую роль, да? Поэтому меня, как женщину, интересует ваше мнение. Вот если б вы меня увидели в первый раз, я бы вам понравилась?

— Конечно, — без тени улыбки ответил мужчина, видно, сомневаясь, так ли опасны сумасшедшие, как кажется, или всё намного хуже. — Так, я пойду… Можно?

— Да, идите, — Гермиона махнула рукой и улыбнулась.

Настроение у нее заметно улучшилось. Развязав пояс, Гермиона стянула плащ с плеч и, аккуратно свернув, стараясь не помять, положила рядом с собой на сидение.

Достав из сумки зеркальце, Гермиона придирчиво посмотрела на своё отражение, пытаясь оценить размеры бедствия: непокорные локоны, словно каждый жил отдельной жизнью, топорщились в разные стороны, создавая на голове полный хаос. Застонав, Гермиона схватилась за расческу, пытаясь придать волосам хоть какое-то подобие причёски. Пригладив волосы щеткой, Гермиона с опаской ещё раз взглянула в зеркальце, ожидая худшего, но всё было не так плачевно, как она вначале думала.

«Интересно, а я ему понравлюсь? — подумала Гермиона, изучающее глядя на своё отражение. — А если не понравлюсь?! Вдруг он увидит меня и… и… Глупости! — Гермиона мотнула головой, прогоняя неприятные мысли. — Ну не убежит же он, в конце-то концов!»

«Конечно, не убежит. Он не сможет, ведь тебя с ним связывает магический контракт! — пришёл „на выручку“ предательский внутренний голос».

От звука открывающейся двери Гермиона резко вздрогнула. В этот момент ей показалось, что время остановилось. Она как в замедленной съемке наблюдала за тем, как дверь в купе со скоростью престарелой черепахи отодвигается в сторону сантиметр за сантиметром, представляя ей таинственного незнакомца. Вот показался рукав черного плаща и кисть, одетая в коричневую кожаную перчатку… коричневые дорогие туфли… От волнения Гермиона, кажется, даже забыла, что надо дышать.

«О Мерлин, это невозможно! Это как с пластырем: если отрывать его медленно, то становится только хуже, а если оторвать одним резким движением, то секундная боль — и всё закончится!» — решила Гермиона и зажмурилась, ожидая, когда злосчастная дверь откроется целиком, представив её взору мистера Томаса.

— Доброе утро, — донесся до уха Гермионы бархатистый мужской голос. — Это место 13-В?

«Какой приятный баритон…» — не без удовольствия подумала Гермиона. Глубоко вздохнув, она натянула на лицо очаровательную улыбку и открыла глаза, готовясь сказать: «Да». Но когда её взгляд встретился со взглядом надменных серых глаз, с её губ сорвался полустон-полукрик:

— Нет! Не может быть! — перед Гермионой стоял ни кто иной, как Драко Малфой собственной персоной.

Глава 3

Малфой неопредёлённо хмыкнул и, сняв шляпу, зашёл в купе. Яркий свет, пробивающийся сквозь полуопущенные жалюзи, ударил его по глазам и заставил зажмуриться от неприятного ощущения. Не дожидаясь приглашения, Малфой сел на обтянутый красной кожей диванчик и, закинув ногу на ногу, безразлично оглядел помещение, задержав свой взгляд чуть дольше, чем следовало, на застывшей в нерешительности фигуре Гермионы. Забавно, но в этот момент она напомнила ему маленькую музыкальную куколку, неподвижно затаившуюся в шкатулке и ждущую, когда кто-то откроет крышку и, включив механизм, даст той возможность пуститься в пляс.

Когда же его взгляд переместился на сумку с Живоглотом, беснующимся в своей «темнице», Малфой брезгливо поморщился. Заметив это, Живоглот вскочил на лапы и, выгнув спину, зашипел. Ему Малфой понравился ничуть не больше, чем Гермионе.

— Неужели это поедет здесь? — первым нарушил затянувшееся молчание Малфой, косясь в сторону Живоглота. Сняв перчатки, он аккуратно положил их рядом с собой на сиденье. — Между прочим, насколько мне известно, в поезде имеется специальный отсек для животных, предусмотренный для того, чтобы их так называемые хозяева не доставляли своими… питомцами неудобство остальным пассажирам…

Оцепенение, так внезапно сковавшее Гермиону, также стремительно отпустило её. Теперь всё происходящее перестало восприниматься ей как сквозь полупрозрачную завесу. Незаметно ущипнув себя за руку и почувствовав вполне реальную боль, Гермиона поняла, что надеяться на то, что всё это просто дурной сон, нет никакого смысла. Сомнений не было: перед ней действительно, вальяжно развалившись на диванчике, сидел никто иной, как Драко Малфой.

Вскочив на ноги, Гермиона закричала, сама удивляясь своей несдержанности:

— Что?! Да какая тебе вообще разница! Это мой кот, как хочу, так его и везу! — вспылила она, обрушив на Малфоя полный негодования взгляд. — И вообще, по какому праву ты тут расселся? Это место занято!

— Неужели? — спокойно поинтересовался Малфой, с деланным безразличием разглядывая свои часы. — И, позволь поинтересоваться, кем?

— Кем? — удивлённо переспросила Гермиона, в голове которой не укладывался тот интерес, который Малфой вдруг проявил к данному факту.

— Да, кем? — не сдавался Малфой. В отличие от Гермионы, он был просто «само спокойствие». Расслабленная поза, чуть изогнутые в улыбке губы выдавали в нём человека, чувствующего себя очень комфортно в данной ситуации, что нельзя было сказать о Гермионе. От волнения на ее щеках и шее появились красные пятна, а на лбу выступили бисеринки пота.

— Я считаю, что это не твоё дело! — прокричала она. — Но чтобы ты побыстрее убрался отсюда, я отвечу. С минуты на минуту тут должен появиться мой жених!

Брови Малфоя удивлённо поползли вверх.

— Неужели? — деланно удивился он. — Ты выходишь замуж… Прими мои поздравления, — Малфой галантно склонил голову в поклоне.

— Ой, оставь их при себе! Ай! — от резкого толчка вагон заходил ходуном. Не удержавшись на ногах, Гермиона замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Но, так и не найдя точку опоры, повалилась в кресло. — Боже, что это?! — с ужасом поинтересовалась она, потирая ушибленный локоть.