Тем временем корпус Латур-Мобура двинулся вперед. Получив приказ атаковать укрепление у деревни, генерал Тильман послал своего адъютанта ротмистра К.Зейдевица уведомить об этом полки и затем двинул свою бригаду в эскадронных колоннах.

"Наконец, -

пишет Лейссер, -

нам пришел приказ вновь свернуть направо в полуэскадронах и, приняв затем немного влево, направиться к дефиле, вдоль которого протекал маленький ручей... Колонна двинулась рысью; передо мной на удалении примерно 1000 шагов находился обрывистый край долины, о который уже разбилось так много атак, и в это время я был сильно обстрелян с левого фланга; сама деревня стояла в пламени, вокруг лежали горящие балки, крыши и стены обрушились".

Лейтенант Меерхайм сообщает:

"Мы повернули к спуску в долину, сначала поэскадронно влево, спустились наискосок вниз и затем снова восстановили фронт, но поскольку склон становился все круче... то мы снова повернули вправо и понеслись галопом". "Мы двигались, -

продолжает Лейссер, -

подаваясь то вправо, то влево, то вновь перестраиваясь и преодолевая многочисленные препятствия... Колонна производила это движение в полуэскадронах, и так двигались мы до дороги, которая тянулась вдоль склона оврага ". "Проскакав некоторое время рысью, -

вспоминал Шрекенштейн, -

мы попали на заливной луг, в середине которого продвигаться стало труднее, а в одном месте 1-й эскадрон даже довольно глубоко увяз (это было русло Семеновского ручья); последующие эскадроны, особенно полка Цастрова, пробирались с еще большим трудом, поэтому они, по мере возможности, продирались даже в полуэскадронах. Во время этого тяжелого перехода колонну обстреляли неприятельские орудия также с правой стороны (то есть из деревни Семеновской); но потери были незначительны, и полуэскадроны снова построились согласно уставу, в то время, когда голова колонны стала медленно взбираться вверх на довольно крутую возвышенность (примерно 150 шагов в косом направлении)".

Тильман в рапорте отмечал, что

"поскольку местность была чрезвычайно сложной",

движение бригады

"могло быть осуществлено не иначе, как в эскадронных колоннах ".

"Более двух третей возвышенности было уже пройдено, -

пишет Лейссер, -

и здесь я остановил первый полуэскадрон и приказал развернуться в линию. Во время этого развертывания ущерб, причиненный огнем, был небольшим, так как край оврага оставался не занятым русскими, и почти все их выстрелы проходили слишком высоко; но третий и четвертый эскадроны понесли серьезные потери от флангового огня неприятеля во время своего развертывания, так как многочисленные препятствия, падающие лошади и т.п. очень задержали их"[23].

В то время как кавалерия Тильмана преодолевала естественные препятствия, передовые части дивизии Фриана ворвались в деревню, но вскоре были выбиты оттуда. Шрекенштейн видел, как справа от саксонцев спустилась из деревни в овраг расстроенная пехота, которая тут же, в овраге, выстроилась снова и спустя 10-12 минут вновь захватила вход в деревню и стала распространяться влево. После захвата деревни, - пишет Солтык, -

"дивизия Фриана, вместе с которой наступал генерал Сокольницкий, слишком пылко двинулась преследовать противника; отбитая дивизией Коновницына... она была вынуждена отойти назад через овраг... и выстроиться в линию с третьим корпусом"-,

только со второго раза при поддержке Латур-Мобура французы утвердились в деревне. Подобная версия распространена и в историографии, однако, следует подчеркнуть, что ни один источник, исходящий из самой дивизии Фриана, ничего об этом отступлении не говорит! Журнал дивизии сообщает:

"Генерал Фриан приказал генералу Дюфуру, командиру 15-го легкого (полка), взять деревню и

редут,

который ее прикрывал. В то же самое время он сам атаковал на правом фланге с 48-м полком и опрокинул противника. Испанский полк образовал резерв 48-го".

Дивизия дошла, - гласит рапорт 48-го полка, -

"до края большого оврага, который она перешла, несмотря на очень сильное сопротивление русских, которое усугублялось очень крутыми берегами. После того, как она с большими трудностями и потерями поднялась на эту позицию, она атаковала

укрепленную

деревню (Семеновскую), которая находилась на гребне оврага... Русская пехота была выгнана".

Сам генерал Ф.М.Дюфур писал, что он

"командовал тремя батальонами 15-го полка легкой пехоты, которые штыками овладели плато у сожженной деревни. Я удержался в этой позиции несмотря на град пуль, картечи и ядер".

Пеле, ссылаясь на рапорт 33-го полка, прямо опровергает версию об оставлении Фрианом деревни.[24]

Тем временем Лейссер, приказав своему полку Гар дю Кор остановиться на склоне, сам выехал вперед, чтобы осмотреть расположение русских войск. В этот момент к нему подскакал французский офицер и крикнул:

"Полковник, Вы найдете на возвышенности два полка русской пехоты, поспешите атаковать их, иначе - все потеряно!".

Оглядев местность, Лейссер убедился в необходимости немедленно атаковать. На возвышенности, примерно в 60 шагах от края оврага, лежала обращенная в пепел деревня, чье местоположение обозначали теперь лишь тлеющие балки. Непосредственно перед деревней стояла русская батарея, а справа от нее - пехотное каре (из трех батальонов), имевшее на своем правом фланге сильную батарею. Позади деревни находилось еще несколько каре, а на заднем плане большая масса неорганизованной пехоты. Русская пехота была отчасти прикрыта гребнем небольшой высоты, на которой располагалась часть селения. Но, отойдя слишком далеко от края оврага (примерно на сто шагов), она лишилась возможности обстреливать лежащую впереди местность, что облегчило неприятелю переход через овраг.

Согласно русским источникам и литературе, расположение войск за Семеновским оврагом было таково. Слева от деревни располагалась 3-я пехотная дивизия, примкнув левым крылом к Литовскому и Измайловскому полкам; между гвардейскими каре разместились в кучках остатки сводно-гренадерской бригады. На развалинах деревни размещалась 2-я гренадерская дивизия. К северу от деревни на всех наших схемах изображены остатки 27-й пехотной и 2-й сводно-гренадерской дивизий. Между тем сам Д.П.Неверовский писал: после ранения Багратиона

"принял я в команду мою... сводные гренадерские батальоны и Донскую конно-артиллерийскую роту майора Тацина"

и, явившись к Дохтурову,

"был им поставлен впереди полков лейб- гвардии, для составления цепи стрелков на левом фланге, которую и содержал до самой ночи".

Известно также, что генерал И.В.Васильчиков,

"собрав рассеянные остатки 12-й и 27-й дивизий и с Литовским гвардейским полком, удерживал до вечера важную высоту на левой конечности всей нашей линии находящейся",

причем все это время находился при Литовском полку, место расположения которого сомнений не вызывает. Д.С.Дохтуров принял командование левым флангом, видимо, уже после потери дер.Семеновское. Он пишет, что по прибытии ко 2-й армии

"нашел высоты и редуты, нашими войсками прежде занимаемые, взятые неприятелем как равно и

ров

от оного нас отделявший"-,

он ни словом не упоминает о защите деревни и говорит только о гвардейских полках. Коновницын относит прибытие Дохтурова ко времени незадолго "до 1-го часа пополудни", а при Измайловском полку Дохтуров находился с двух часов пополудни. К моменту атаки на Семеновское русские войска занимали только северную окраину деревни. Далее к северу войск не было. Но именно в это время в 11-ом часу Е.Вюртембергский получил приказ Барклая занять позицию левее батареи Раевского. Принц построил в колонны к атаке Тобольский и Волынский полки 1-й бригады И.П.Росси и выдвинул их на несколько сотен шагов влево вперед для прикрытия батареи, поставленной влево от кургана. На этой позиции войска понесли большие потери: оба шефа полков - Росси и П.П.Шрейдер получили контузии, а под самим принцем было убито три лошади[25].