Саксонцы тем временем атаковали русские войска у деревни. Лейссер с пятью полуэскадронами, выстроенными в линию, взобрался на остаток возвышенности и дошел до дороги, тянувшейся вдоль склона оврага. Генерал Тильман, который во время движения через долину ехал слева от колонны и наблюдал за порядком, теперь прискакал к ее голове, чтобы осмотреть русскую позицию. Бывший с ним Шрекенштейн видел, как русский офицер помчался к одному из батальонов, изо всех сил стараясь построить свою пехоту в каре. Тильман отдал приказ Лейссеру спешно атаковать два ближайших русских каре, так как издали уже приближались русские резервы. Когда первые эскадроны двинулись в атаку, Тильман указывал направление последующим эскадронам по мере того, как они взбирались на гребень возвышенности. Эскадроны вытягивались все дальше влево, и саксонцы, таким образом, атаковали уступами, в построении "ан эшелон", когда последующие подразделения находятся не полностью позади предшествующих. Вообще, как подчеркивал Меерхайм, в течение всего боя саксонцы действовали отдельными эскадронами и ни разу все вместе единым строем.

1-й эскадрон Гар дю Кор, взобравшийся на гребень высоты примерно в ста шагах севернее деревни, повернул направо и атаковал русскую пехоту, стоявшую рядом с деревней. Лейссер уверяет, что руководил этим эскадроном лично Тильман, сам же он

"со вторым эскадроном и пятым полуэскадроном атаковал центр и левый фланг. Противник с большим хладнокровием подпустил нас на сорок или пятьдесят шагов, а затем дал залп".

Но остановить разогнавшихся латников это уже не могло. Два ближайших каре были разбиты, укрепление и расположенная на нем батарея захвачены. По словам Шрекенштейна, батарея не успела произвести ни одного выстрела, так как была захвачена солдатами Фриана. Действительно, Пеле пишет что

"эполемент, прикрывающий развалины селения"

был взят штыками.

Участник боя капитан Ж.Ф.Фриан сообщает, что

"генерал Дюфур со своей бригадой (15-й легкий полк)

овладел редутом,

прикрывающим эту деревню, и занял последнюю; редут был взят, и деревня захвачена; во время этой атаки генерал Фриан во главе 48-го (полковник Груань) стремительно атаковал справа и вынудил неприятеля уступить ему территорию; 33-й (полковник Пушлон) расположился на крайнем правом фланге дивизии; испанский полк (полковник Чуди) образовал резерв 48-го".

Русские безуспешно пытались отбить деревню. Капитан Фриан во время этого боя был ранен осколком. Правда, сам Дюфур пишет только, что он

"захватил во главе трех батальонов 15-го полка легкой пехоты

плато

у сожженной деревни",

а о редуте не упоминает. Капитан 85-го полка Шапюи пишет, что это произошло между 10 и 11 часами[26].

Тем временем еще севернее деревни взбирался на возвышенность полк Цастрова. По словам Меерхайма, отвесный склон имел здесь высоту примерно

20 локтей. Откос был настолько крутой, что некоторые люди, пытавшиеся преодолеть его не наискосок, а по прямой, опрокидывались назад, давя следовавших за ними. Шрекенштейн заметил, что русское каре, находившееся ближе всего к деревне,

"было весьма сильно поколеблено и разорвано на множество частей, которые стреляли теперь каждая по отдельности. Каре, стоявшее дальше влево, напротив, пострадало меньше, и большая часть атакующих, очевидно, проскочила между обоими каре, не ударив по пехоте. Что происходило по ту сторону, мы видеть не могли, так как палили со всех сторон, и, кажется, русская пехота стреляла вослед Гар дю Кор, который исчез из поля нашего зрения. Генерал-лейтенант Тильман полагал, что полк вскоре остановится".

О том, что происходило с этим полком, сообщает его командир. Проведя атаку в построении "ан эшелон", эскадроны разошлись друг с другом, как это случается почти всегда в подобных случаях, и солдаты мчались поодиночке, несмотря на приказы Лейссера следовать сомкнутым строем. То же произошло и с эскадронами полка Цастрова. Те, кто выбирался из оврага, тут же бросались в сутолоку боя. Поэтому все перемешалось и было необходимо навести порядок.

"Теперь, когда я как раз занялся сбором полка, — что являлось очень нелегким делом, особенно потому, что нас весьма старательно поприветствовала неприятельская батарея, размещавшаяся на нашем левом фланге, - показался один неприятельский драгунский полк, который в прекрасном порядке выступил нам во фронт из редкой березовой рощи".

Лейссер был вынужден тотчас предпринять вторую атаку. Драгуны были опрокинуты, и кавалеристы понеслись вдоль деревни, которая тянулась вправо примерно на сто шагов.

Между тем, по приказу Тильмана, головные эскадроны полка Цастрова выдвинулись уступами влево и тотчас атаковали "ан эшелон" русскую пехоту, которая либо не была затронута предыдущей атакой, либо вновь поднялась с земли. Часть ее была прикрыта от всадников пепелищем, и кирасиры понеслись через это пожарище на противника. При этом немало всадников и лошадей поглотили многочисленные погреба, прикрытые раскаленными и непрочными обломками. Прорвавшись через это препятствие, саксонцы сразу наткнулись на пехоту, поджидавшую их со штыками наперевес. Завязалась кровавая бойня, в которой многие кирасиры были повалены штыками. В особенно тяжелое положение попали последние эскадроны полка, поскольку они зашли еще дальше влево и наткнулись на плотную массу русской пехоты, которая не была затронута атакой Гар дю Кор. Но и это громадное каре было повалено и разогнано. В этой атаке принял участие генерал Тильман, находившийся на правом фланге 2-го или 3-го эскадрона. Впрочем, как признают сами саксонцы, эта победа оказалась неполной, поскольку многие русские пехотинцы специально падали ничком на землю, чтобы пропустить через себя конницу, а затем вставали и поодиночке стреляли вслед промчавшимся всадникам.[27]

В это время на плато взобрались и польские кирасиры С.Малаховского, которым пришлось столкнуться с этой "восставшей из земли" русской пехотой, оказавшей отчаянное сопротивление. Малаховский докладывал Тильману, что русские, хотя и были рассеяны на мелкие кучки, в плен сдаваться никак не хотели, часть из них убежала на пепелище. Рвы были заполнены русскими пехотинцами; полковник хотел спасти безоружных от смерти, но разъяренные польские кирасиры не слушали убеждений своего командира и обагрили свои палаши неприятельской кровью. Поляки пытались отвезти назад захваченные ранее орудия, но оставшиеся русские артиллеристы дрались до последнего, предпочитая быть зарубленными возле своих орудий, нежели сдаться в плен.

Малаховский вспоминал, что его полк

"захватил 300 пленных и одно заклепанное орудие, которое тотчас отвезли в императорскую квартиру. Были еще четыре орудия, но без лошадей их невозможно было увезти".

Пленные были отправлены в тыл под охраной капрала и нескольких солдат. Пользуясь известным выражением П.С.Лескова, можно сказать, что латники Наполеона, его "железные люди" (gens de fer) увязли в упрямой русской пехоте, как "топор в тесте".

Вестфальская бригада, при которой находился генерал Лорж, а слева рядом с ней ехал Латур-Мобур, переходя овраг в строю по четыре, понесла значительные потери от огня русской артиллерии. Она прибыла на плато еще позже и атаковала стоявшее сзади третье русское каре, при котором находилось от 4 до 6 орудий. Вестфальцы были встречены убийственным ружейным и картечным огнем, понесли большие потери, но каре разбили и захватили орудия. Почти одновременно на возвышенность прибыли уланы Рожнецкого и выдвинулись влево от вестфальцев.[28] Видимо, именно они и натолкнулись на бригаду из дивизии Е.Вюртембергского.

Наградные документы сообщают, что принц Евгений

"едва успел остановиться, как неприятельская кавалерия превосходными силами сделала на него нападение, почему он приказал полкам Волынскому, Тобольскому построить

батальонные каре

(в другом варианте сказано, что он построил "из полков первой линии

два каре"),

а еще два полка поставил в резерве оных и, подпустя неприятеля на самую близкую дистанцию, ...приказал открыть сильной батальный огонь с фасов. Неприятель при всем усильном старании не мог врубиться в наши каре, почему принужден был в замешательстве отступить и таким образом

шестикратное нападение

неприятельской кавалерии совершенно было испровергнуто".

Тобольского полка поручик Киселев

"командирован был со стрелками для удержания неприятельских стрелков и следуемых за оными конной артиллерии с несколькими орудиями и кавалерии, покусившихся обойти карей, каковое поручение исполнил с отличною храбростию".

Волынского полка подпоручик Попов 1-й

"был командирован со взводом отнять взятую неприятелем из нашей артиллерии пушку, которая и была уже неприятельской кавалериею везена в их строй, но деятельная храбрость его исторгла из рук врага орудие, которое доставлено в

роту полковника Глухова".

Последнее обстоятельство указывает, что полк действовал немного севернее Семеновского.[29]