И вот наступило время, когда наши Создатели больше не могли быть сторонними наблюдателями, они спустились на планету, чтобы последний раз объяснить повзрослевшему „подростку“ по имени Человек, какие лежат перед ним перспективы: повзрослеть или, играя со спичками, погибнуть в пожаре самому и погубить тот дом, в котором он родился…»

Лика прекратила печатать и, прикрыв глаза, подперла склоненную голову рукой. Потом без единой мысли зацепилась отсутствующим взглядом за светящийся монитор и ровные строчки текста, задумалась. Неожиданно ей вспомнился Том. Почему-то хотелось думать сейчас только о нем, только о нем и больше ни о каких глобальных проблемах человечества. Том был простым, обыкновенным парнем. От него веяло надежностью, постоянством, в нем было как раз то, чего так не хватало Лике самой с ее суматошной работой телерепортера.

Бросить бы все ко всем чертям собачьим и улететь к Тому в Лондон! Лика ни разу не была в Англии.

Том…

Ей захотелось сию же минуту рвануть на острова Туманного Альбиона и, обняв этого красивого молодого мужчину, спрятаться лицом у него на груди. Как хочется быть простым обывателем, уметь радоваться рассвету, встреченному с любимым другом, а не доказывать кому-то прописные истины. Пусть сами доходят до этого собственным умом. Однажды Мустафа[2] сказал одному из своих друзей: «Стоит ли защищать чье-то счастье, если ты сам не можешь быть счастливым, стоит ли провозглашать чью-то свободу, если ты сам не свободен? Прежде чем думать о других, подумай о себе. Когда поймешь, что такое счастье для тебя, тогда сможешь лучше понять счастье другого»…

Неужели она любит Тома? А как еще можно назвать то чувство, которое они на протяжении уже четырех лет безуспешно скрывают друг от друга?

«Как я скучаю по тебе, Том! — мысленно обратилась к нему Лика. — Слышишь ли ты меня сейчас? Мне невыносимо одиноко без тебя, без твоего молчаливого внимания моей нескончаемой болтовни, без спокойного взгляда твоих ясных, синих глаз, без твоих дружеских объятий. Я до сих пор не могу забыть тот поцелуй на египетских развалинах. Мне даже порой не верится, что ты все-таки осмелился выказать свои чувства. Это был такой короткий миг, что и сейчас кажется, будто мне привиделось это во сне…»

«Я тоже думаю о тебе, Лика. Я тоже хочу быть рядом с тобой, — сквозь какую-то полудрему донеслись до нее импульсы, посланные Томом. — Неужели у нас не останется времени любить? Неужели мы призваны думать только о других, о планете в целом? Думаю, нет. Никакая замечательная идея не стоит того, чтобы из-за нее хотя бы одного человека делать несчастным. Как и ты, я хочу обычных человеческих отношений».

«Том, кажется, я люблю тебя. Наверное, то, что мы сейчас испытываем, то, что мы чувствуем и слышим друг друга на расстоянии, это и есть то болезненное и томительное чувство любви…»

«Солидарен с тобой на все сто процентов и тоже чувствую твое настроение. Потерпи, скоро мы снова встретимся в горах этого благословенного места. Там и решим, как быть дальше».

«Нужно поговорить с „архангелом Михаилом“», — мысленно предложила Лика.

«Думаешь, он будет против? Но ведь мы живые люди, а не роботы».

«Я чувствую, что все будет хорошо. Я буду мечтать о тебе, Том».

«А я о тебе. Я целую тебя. Ты чувствуешь?»

«Я представляю это. И тоже целую тебя. Остальное скажу при встрече».

«Я и так ощущаю все, что ты думаешь и что хочешь сказать. Пока».

Лика открыла глаза и глубоко вздохнула. Все-таки телепатия — шикарная вещь, и не заменят ее никакие интерфейсы.

«Великая труженица» свела лопатки, выпрямилась, слегка размяла уставшие плечи и осмотрелась. Коллеги были полностью поглощены словесным облачением своих мудрых и свежих, порой даже оригинальных мыслей, умело втиснутых в серенький материал, который они были обязаны талантливо рожать ежедневно. И тут она почувствовала на себе чей-то тяжелый, угнетающий взгляд. Пришлось обернуться.

У выхода из отдела стояла немолодая женщина и смотрела на нее отсутствующим, затуманенным взором. Похоже, она не смотрела на Лику целенаправленно, а, думая о чем-то своем, зацепила ее взглядом непроизвольно. Но как раз именно такой взгляд обладает той силой, которую безосновательно приписывают сверлящему и сосредоточенному впериванию глаз. Но теперь, заметив, что журналистка смотрит на нее, женщина сфокусировала свое рассеянное внимание и, увидев в глазах Лики вопрос, прямиком направилась к ней.

— Разрешите? — она указала на крутящийся стул, стоявший рядом со столом девушки.

— Да. Пожалуйста. Я вас слушаю. Что привело вас на телевидение? — Лика приготовилась внимательно слушать, откинувшись на спинку своего кресла.

— Я пришла не конкретно на телевидение, просто ноги почему-то принесли меня сюда и, похоже, именно к вам, потому что только вы обратили на меня внимание.

— Допустим. Вы что-то хотите нам сообщить или у вас другая цель? — поинтересовалась Лика.

— И то, и другое, — ответила женщина, присаживаясь.

— Вас зовут…

— Лариса. Мне бы не хотелось, чтобы меня сочли за идиотку или психически больную… — она с опаской посмотрела по сторонам и вдруг замолчала, пристально вглядываясь в собеседницу.

— Поход на телевидение теперь считается признаком психического расстройства? Хм. Однако же… — она удивленно качнула головой.

— Возможно, вы меня не так поняли…

— Не бойтесь, у меня нет ни малейшего намерения обижать вас подобным подозрением. Я слушаю, продолжайте, вступление уже интригует.

— Для начала я хотела бы спросить, — Лариса замялась. — Кто-нибудь из ваших коллег делает материалы об НЛО?

— У вас есть информация на эту тему?

— Вы верите в инопланетян? — напрямую спросила незнакомка.

— Ну… — Лика сделала скептическую гримасу мыслителя. — Думаю, да.

— Потому что сами их видели? — оживилась женщина.

— Просто я верю, что мы не единственные разумные существа во Вселенной.

— Понятно… — разочарованно резюмировала Лариса и, покачав головой, будто думая: «Ну-ну…», надрывно вздохнула, потом перешла на таинственный шепот. — А вот я случайно видела их в сосновой роще возле санатория «Обь».

— И как они выглядели?

— Как обычные люди.

— А почему вы решили, что это инопланетяне? Может, это пилоты пришли проведать своего комэска на отдыхе?

— Они светились… Светились красным свечением. Это было поздно вечером… Я закончила свое дежурство, а зимой темнеет быстро… И в темноте я бы их сроду не разглядела, если бы не это свечение. Вокруг было пустынно, на улице ни единой души…

— И они не пытались вас остановить, заговорить с вами или похитить, как говорят другие очевидцы?

— Я вижу, вы мне не верите, — обиделась женщина.

— Ну почему же? Я пытаюсь сводить факты и тут же анализировать. Итак… — Лика замолчала, ожидая продолжения.

— После этого я жила спокойно еще примерно год. А вот сегодня ночью какой-то незнакомый голос заставил меня подняться с постели и написать письмо.

— Кому?

— Он сказал, что я должна передать это послание историку, искусствоведу и священнику. Я все утро ходила по городу в надежде, что мне кто-нибудь подскажет, куда я должна идти и каким людям передать послание. И вот ноги привели меня сюда. Поверьте, отовсюду меня прогоняли, даже хотели определить в психушку. Но я клянусь вам, я нормальный человек: у меня двое взрослых детей, нормальный непьющий муж… Только вы выслушали меня. Послушайте, ведь ничего случайного не бывает.

Лика напряглась:

— Вы считаете, что вас послали ко мне?

— Сначала я думала, что священник, искусствовед и историк — это разные люди, но прямо сейчас… в эту самую минуту мне пришла в голову мысль, что люди порой буквально понимают таинственные послания и Священные писания. Но возможно, это всего лишь характеристика одного человека…

Лика внимательно смотрела на женщину, пытаясь угадать в ней тайный умысел или провидение. Красный спектральный свет ночных посетителей ее санаторской рощи не предвещал ничего хорошего. Это значит, она видела Паразитов. И где? Возле санатория! Куда люди приезжают отдохнуть и подлечиться! Под носом у Создателей!