Стажер потянулся, чтобы долить себе кофе:

– Сильно сомневаюсь, что страховая компания возместит ущерб.

Я выхватила кофейник, удерживая его в заложниках:

– Довольно, Карсон. Больше никакого кофеина, пока я не получу ответы.

– Дейзи, сейчас четыре утра, – донельзя рассудительно заметил Карсон. – Если хочешь получить связные ответы, лучше верни мне кофейник.

Я послушалась и подождала, пока он наполнит сначала мою чашку, затем свою. Потом он толкнул мне сахарницу и кувшинчик со сливками и поинтересовался:

– Зачем мне тебе это объяснять? Разве в твоей семье не все ведьмы?

– Кухонные ведьмы. Травы, зелья, такого рода вещи. Ничего вроде… – Я изобразила губами большой «бух!». – Но тебя это тоже не сильно удивило.

Стажер изогнул бровь:

– Уж поверь. Я был очень удивлен, когда тот баран вышиб наше ударопрочное стекло.

– Но тебя не удивило, что он смог это сделать.

– Нет. – Карсон мог разом выложить свои карты на стол, но, очевидно, собирался открывать их поочередно.

– А тебе удалось бы выбить окно?

– Возможно, – признался он. – При правильных обстоятельствах. Вся проблема лишь в необходимой мощности. Световой блик от фонарика, например, большим сопротивлением не обладает. Кинетическая сила намного сложнее.

– Так ты заклинания накладываешь? – спросила я, размышляя о том: походило ли его умение больше на то, что практиковала Фин, или на мою врожденную способность контактировать с духами. – Или дар используешь?

Он взвесил свой ответ.

– Думаю, что это больше походит на склонность к определенному типу заклинаний, если так можно выразиться. Лорен – какая неожиданность! – характеризует мою способность как магию, но я всегда просто делал это, как ты со своими духами. – И после паузы: – Правда, не всегда сознавал, что творю, а для того, чтобы совершить что-либо полезное, требуется осмысление.

Это я тоже в состоянии понять. Чувствовать духов – одно дело, а вот чтобы научиться сознательно использовать это чувство, требуется время.

– Вы с Лорен единственные колдуны в штате Магуайра? Или такое умение входит в перечень требований при приеме на работу?

Карсон пожал плечами:

– Если только кто-нибудь не утаивает свой талант экстрасенса, мы с Лорен – единственные сотрудники с какими-либо, гм, особыми умениями.

– В этом есть смысл. – Я испытала облегчение от того, что криминальное колдовство не было новым трендом. – Надо полагать, будь у вас в штате сотрудников экстрасенс, я бы вам не понадобилась.

И тут до меня дошло. Не с ясного неба ударило, но вспыхнуло в голове, словно эта мысль ждала, когда же я наконец дотумкаю, но терпение ее иссякло.

– Что? – спросил Карсон, потому что у меня всегда все на лице написано.

– Не знаю. – Мысль возникла без контекста, который помог бы в ней разобраться. – Странно как-то, что такому человеку, как Магуайр, не удалось заполучить экстрасенса, в отличие от меня специализирующегося на поиске живых.

Карсон долил себе кофе:

– Не так уж и странно. Ты оказалась неподалеку, добросовестная и легко контролируемая.

– Легко контролируемая? – повторила я, потому что также легко обижалась.

Он поднял руки в примирительном жесте:

– Просто рассуждаю как Магуайр. У тебя большая семья, которую ты любишь.

Что ж, стажер говорил дело, даже если мне это не нравилось.

– Наверное, первый раз в жизни меня назвали удобной, – проворчала я.

– Ну, этого бы я утверждать не стал, – возразил Карсон. И вдруг посерьезнел, словно я тоже заставила его задуматься над каким-то вопросом. – Сколько людей могут делать то же, что и ты? Навскидку.

Ладно. Мне правда нравится представлять себя крутым экстрасенсом, и я не вижу смысла изображать ложную скромность, когда мои навыки могут кому-то помочь. Но и чокнутой тоже не прикидываюсь. Я встречала медиумов и людей, которые занимались психометрией или читали ауры – что-то вроде того, что я делаю с духами. Но все в одном флаконе – это необычно. И еще Завеса – черта между миром мертвых и живых… Я усвоила, что о ней лучше вообще не говорить.

– Дело не в том, что я умею делать, – наконец ответила я совершенно искренним тоном, который как раз искренним и не был. – А в том, насколько хорошо.

Карсон закатил глаза. Отвлекающий маневр сработал. Я протянула руку:

– Дай мне эту ерундовину из мавзолея. Даже мне не по силам вызвать дух пластиковой мумии, но никогда не знаешь, что попутно выяснится.

Он вытащил игрушку из кармана и бросил в мою ладонь. На кладбище я ничего от нее не почувствовала, и более продолжительное и спокойное чтение подтвердило: никаких следов фантомов на ней нет. Однако стоило мне потереть пальцем отлитые из пластика бороздки бинтов, я заметила кое-что другое. Трещинку. Голова и плечи мумии оказались колпачком для флэшки.

Может, я немного взвизгнула, когда показала находку Карсону:

– Смотри! Говорила же тебе, что эта штуковина важна!

Он забрал у меня мумию и изучил.

– Ага, только пока не подключим ее к компьютеру, не узнаем насколько.

– Не оскорбляй мое чутье, приятель. – Гейс пел в унисон с моим волнением. Ведь я делала то, что поручил Магуайр: следовала подсказкам, которые приведут к Алексис.

На обратной стороне мумии было что-то написано. Теперь я поняла, почему Карсону не удалось прочитать надпись при свете фонарика. Большая часть черных чернил облупилась. Я смогла разобрать половину букв, а моя память заполнила пробелы.

– Она из Института востоковедения на базе Чикагского университета.

– Это важно? – поинтересовался стажер.

«Да», – подсказывали мои инстинкты.

– Возможно, – произнесла я вслух. – Очередное совпадение.

Не потому, что флэшка выглядела как мумия из музея, специализирующегося на египетских артефактах и Востоке. А потому, что нечто, имевшее отношение к Алексис, оказалось связано со мной.

Подошла официантка, чтобы собрать наши тарелки и спросить, не желаем ли мы чего-нибудь еще. После того как она оставила чек, Карсон просто сказал:

– Поясни.

Я подалась вперед, облокотившись на стол:

– Алексис изучает классические языки, так? Латынь, греческий и всякую дребедень о рождении цивилизаций. Египтология из другой оперы, но между этими науками не такая уж большая пропасть. И теперь еще это. – Я подняла мумию-флэшку, временно обезглавленную, и выпалила звенья моей логической цепочки: – То есть у нас в наличии древний мир, египетская мумия, относящаяся к Анубису, шакалоголовому богу мумификации, который наводит меня на мысль о шакале Оостерхауса.

По всей видимости, Карсона мои доводы не впечатлили так, как я ожидала.

– Ну да, кажется, с шакалами и правда сходится, – согласился он и снова забрал у меня накопитель. – Думаешь, на флэшку записана информация, которая поможет нам найти оостерхаусовского?

– Алексис спрятала то, что хотели заполучить гады из братства.

– Но мы не уверены, что ее похитили именно они, – заметил Карсон, и я так и не поняла: он что, решил поиграть в адвоката дьявола? – Может, братство – вторая группировка, охотящаяся за шакалом.

– Вторая группировка, охотящаяся за тем, о чем никогда не слышал интернет? Каковы шансы?

Он одарил меня взглядом, в котором читался вопрос: каковы шансы, что у главаря преступной организации окажется собственная штатная ведьма, которая поможет ему выкрасть у ФБР несовершеннолетнего экстрасенса, дабы разыскать его похищенную дочь? Или еще какой неправдоподобный сценарий.

– Не будем делать поспешных выводов, – произнес Карсон вслух. – Я согласен, что братство с этим как-то связано, только не согласен с тем, как именно.

– Ладно. – Барабаня пальцами, я пыталась решить, как много ему рассказать о неожиданной встрече с телохранителем-водителем, и какую формулировку выбрать, чтобы не выглядеть сумасшедшей. – Вот еще одно совпадение. Водитель Алексис – ну, его фантом – сказал нечто странное о черной собаке. Может, это то, что он видел, когда умер, или видел его дух, не знаю. Но шакала и собаку легко спутать. Вряд ли Анубис стал бы терроризировать духа. Вообще-то, ему полагается защищать мертвых…