Исключено. И дело не в волшебном принуждении, а во мне самой.

– Может, тебе заткнуться и следить за дорогой? – внесла я другое предложение.

Стажер почти улыбнулся и, снова глядя на трассу, двинул рукой, будто собрался сжать мою в знак поддержки.

Вот только вместо этого увеличил звук радио, и зазвучала что-то старенькое в исполнении Kings of Leon.

В лесопарке Сент-Луиса находились зоопарк, парочка музеев, театр, статуи, теплица и мириады извилистых тропинок. Множество прогуливающихся людей и бегунов наслаждались бодрящим воздухом, а послеполуденное солнце словно поджигало осенние листья. Самая обычная осень, за одним исключением: на кону человеческие жизни.

– Надеюсь, в музее есть кафе, – заметила я, вышагивая по парковке и разминая спину после пяти часов сидения в машине.

Карсон одарил меня насмешливо-недоверчивым взглядом:

– А что случилось с молочным коктейлем и картошкой фри, которые ты проглотила два часа назад?

– Так целых два часа прошло! – Мысли о еде отвлекали меня от размышлений о похитителях и убийцах.

Нашей целью оказалось большое здание в стиле арт-деко, расположенное на холме, который круто спускался к лужайке и декоративному озеру. Я с тревогой разглядывала местность, надеясь, что шакал там, а Братство сюда еще не добралось. Узел в животе затянулся туже, когда я увидела баннер, колышущийся над главным входом в музей:

«Искусство Помпей».

Зашибись! Теперь точно хуже некуда.

– Что не так? – спросил Карсон, когда я не поднялась по лестнице вслед за ним.

– Чертовы Помпеи, вот что не так.

Он промолчал. Может, название города говорило само за себя. Артефакты массовых катастроф явно составляли для меня проблему.

– Давай просто сходим на разведку и поищем улики. Мы ведь даже не уверены, что этот шакал и есть тот самый.

– Ладно, – согласилась я, чуточку успокоившись. Самую малость.

– И не привлекай внимания. Уверен, сейчас полиция уже разыскивает длинноногую как жираф готку из семьи Уизли.

– Как газель, – поправила я. Какое там спокойствие, когда в моем организме столько адреналина.

– Если копы косо на тебя посмотрят, толкни меня, и я проверну свой трюк.

– Что-нибудь еще, мастер джедай?

– Да. Предположительно, там установлены камеры слежения, поэтому, пожалуйста, не разговаривай с невидимыми людьми. Давай постараемся притвориться обычной парочкой на свидании.

Ну и как, черт побери, я должна расслабиться? Разве Карсон не понимает, сколько всего постоянно крутится в моей голове?

Но вслух я просто сказала:

– Конечно. Какое же первое свидание без ситуации на грани жизни и смерти?

– Смотри на это так: тут все равно лучше, чем на кладбище, – заметил стажер и легко потянул дверную ручку.

Вестибюль музея напоминал громадное мраморное хранилище, сплошь из изгибов, колонн и чистых линий. Тихие голоса посетителей звенели под сводом. Вход был свободный, но Карсон положил деньги в ящик для пожертвований. Я знала, что он придерживается легенды, но жест выглядел искренним. Похоже, стажер мафиози оказался щедрым и заботился об общественных интересах.

– С чего начнем? – спросил он.

Судя по табличке, музей закрывался через час.

– У нас мало времени. – Я поискала план здания. Скульптуры и изделия из бронзы стояли на страже в главном зале, отделяя отдел античности и искусства до эпохи Возрождения от экспонатов после эпохи Просвещения. Я заметила комнату с белыми мраморными статуями и кивнула: – Давай пойдем туда.

Мы миновали охранника, и я схватила Карсона за руку, переплетая наши пальцы. Он изумленно посмотрел на меня, и я пояснила:

– Мы же на свидании, забыл? Это была твоя идея.

Он почти незаметно бросил взгляд через мое плечо и улыбнулся:

– Одна из лучших. – Затем склонил голову поближе и прошептал мне на ухо: – Камера наблюдения в том углу.

Когда он выпрямился, я пару раз сглотнула и только потом сумела ответить, прикрывая смятение праведным раздражением:

– Надеюсь, ты не выдумываешь. Или я надеру тебе зад, когда все закончится.

Карсон не улыбнулся, но его глаза дьявольски блеснули, и он не отпускал мою руку, пока мы шли мимо ряда римских статуй.

– Ты еще при первой встрече надрала мне зад.

Я смотрела на потрескавшиеся мраморные фигуры, ища горячие точки и ауры и изображая спокойствие, как будто прикосновение щетины стажера к моей шее не вызвало мурашки.

– Вот как раз зад я тогда не трогала.

Карсон изумленно рассмеялся, привлекая взгляды и шиканье экскурсовода в углу. Я тоже рассмеялась, заработав сердитый взгляд, отчего стало еще сложнее задушить истерику. Наверное, сказалось потрясение от недосыпа и слишком большого количества колы.

– Молодец, нас сейчас еще отсюда выведут, – проворчал Карсон, уже не смеясь, и пихнул меня в другой зал.

Я все еще хихикала и не потрудилась сосредоточиться, поэтому энергия экспонатов обрушилась на меня с силой самолета, набравшего максимальную высоту.

Пыльный пресс смерти придавил меня, словно куча пепла. Старый и смешанный, сохранившийся и окаменелый, он наполнил мои легкие, ухватил за горло и перекрыл дыхание.

Колени подогнулись, и Карсон обнял меня за талию. Он не спросил, что случилось, а просто уточнил:

– Что тебе надо?

Нужно восстановить мои щиты. Полностью сосредоточиться и вытолкнуть силовое поле из сознания, сдерживая отголоски давления восставшей земли и сногсшибательный удар тысячи одновременных смертей, сохраненных тем самым катаклизмом, который их и убил.

Вот до чего доводит флирт. Я знала, что здесь за выставка, но все равно влетела сюда неподготовленной. И винить, кроме себя, некого.

– Дейзи, ты здесь? – Карсон встряхнул меня, явно переживая.

– Да, – прохрипела я.

И обрела почву под ногами в буквальном и фигуральном смысле.

Зал превратили в римскую усадьбу, чтобы показать искусство в мозаиках и статуях. Экспонаты были в великолепном состоянии, но множество смертей, которые они видели, увековечились в камне, так что разрывы и лоскуты виднелись на психическом уровне. На маленьких платформах стояли гипсовые слепки, сделанные из затвердевших форм пепла мертвых, сохранившихся там, где они рухнули во время извержения вулкана. Эти слепки составляли часть выставки, словно ужасное творение Матери Природы.

– Идем, – потянул меня Карсон к заднему ходу, где висел указатель «Туалеты». А в пустом коридоре прижал меня к стене и спросил: – Что это было?

– Дурацкие Помпеи. – Я отошла от стены и, пошатываясь, двинулась к фонтану. Горло горело, словно я побывала в пирокластическом облаке.

Карсон пошел следом и стоял рядом, пока я жадно пила.

– Дейзи… я спрашивал, что ты сделала? Я это почувствовал.

Это привлекло мое внимание, и я выпрямилась, дрожащей рукой вытирая с губ капли воды:

– В смысле? Почувствовал останки?

– Нет. Может быть. Не знаю. – Карсон схватил меня за руку. – Когда ты стала задыхаться и согнулась, мне показалось, что вместо тебя я держу оголенный провод. Думал, у меня сердце остановится. А потом почувствовал, будто вдыхаю пламя.

Я округлила глаза, глядя на стажера поверх наших соединенных рук:

– Что это значит?

– Понятия не имею.

Может, и нет, но он явно о чем-то думал. Я буквально видела, как колесики крутятся в его голове, но Карсон ушел глубже, туда, где скрывал себя от окружающих.

– А сейчас что-нибудь чувствуешь? – спросила я, и, клянусь множеством котов Святой Гертруды, имела в виду только магию. В буквальном смысле. А вовсе не «чувствуешь ли ты нашу близость или то, как моя рука прижимается к твоей груди, а твоя – к моей?» И уж точно не «чувствуешь, что мое сердце замрет, если обнимешь меня крепче?»

– Нет, – ответил Карсон с ленивой улыбкой, которая относилась ко всему, что я не имела в виду, но подсознательно подразумевала. – Ты и правда как огонь, Дейзи Гуднайт, но что бы ни случилось, оно уже закончилось.

Объявление по музейному громкоговорителю избавило меня от необходимости придумывать ответ, да и вообще размышлять: