Диана стояла, разглядывая фасад виллы с несимметрично расположенными окнами: кое-где парными, кое-где одиночными, а на третьем этаже была целая группа из трех окон с балконом. Она вошла вслед за Нортоном, который объявил об их прибытии учтивому молодому человеку за стойкой регистрации. Тот приветствовал прибывших на прекрасном английском, поинтересовался, будут ли они сегодня ужинать, и как только они поставили подписи в журнале, отдал распоряжение носильщику проводить их в комнаты. Пока тот вез их багаж в маленьком лифте, они с удовольствием поднялись по пологой, покрытой красным ковром лестнице. Номер Нортона оказался на втором этаже, но Диана, улыбаясь, отклонила его предложение проводить ее на следующий этаж.

— Я буду ждать вас внизу через полчаса, — сказала она и пошла, чтобы встретить носильщика с багажом у двери номера. Она пришла в восторг, когда обнаружила, что ее просторная комната — та самая, на которую она обратила внимание снаружи. В ней было не только тройное окно с балконом, выходящее на улицу. На противоположной стене была еще пара высоких окон, из которых открывался вид на живописный парк. Диана огляделась вокруг. В комнате стояли две кровати, каждая достаточно широкая, чтобы при необходимости вместить двух человек. Здесь же был массивный буфет красного дерева с зеркалом на задней стенке, с блюдом свежих фруктов и высокой вазой с алыми гладиолусами. Диван и два стула были расположены вокруг низкого столика со стопкой журналов, а рядом с гардеробом, также красного дерева, открывалась дверь в ванную, выложенную кафелем с ярким цветочным узором.

Да, думала Диана, быстро приводя себя в порядок, здесь сохранилась подлинная, старинная, сдержанная роскошь. Из окон открывался такой божественный вид на поросшие кипарисами вершины холмов, что не удивительно, почему Маркус Фишер был так вдохновлен этим местом.

Она переоделась в полосатую юбку и длинный свитер, нанесла несколько искусных штрихов на лицо, быстро причесала волосы и отправилась на поиски Нортона.

Он читал газету в фойе и, увидев спускающуюся по лестнице Диану, быстро встал.

— Вы хорошо выглядите. Какая программа на остаток дня?

Диана улыбнулась.

— Я хочу прогуляться по городу, затем перекусить в одном из уличных кафе, чтобы осмотреться и вдохнуть здешнего воздуха.

— Звучит приемлемо для меня, — согласился он. — Вы уверены, что не хотите, чтобы сначала я повез вас на машине осматривать загородные красоты?

— Из окна моей спальни открывается замечательный вид на окрестные места. Жаль терять такой чудесный солнечный день, сидя в машине. Кстати, прошлой ночью грозы так и не было.

— Я слышал несколько отдаленных раскатов, но, должно быть, гроза прошла мимо Пароны.

Они пересекли узкую улицу и пошли по вымощенному булыжником тротуару, который так круто поднимался в гору, что для тех, кто не мог самостоятельно преодолеть подъем, были предусмотрены перила. Тротуар вел под арочную колоннаду, где заманчивые витрины магазинов заставили их замедлить шаг. Они совсем остановились, когда Диана нашла магазин, торгующий акварелями с видами городка и его окрестностей.

— Я бы хотела одну из них! — воскликнула она, вглядываясь через стекло.

— Хотите, чтобы я совершил эту сделку для вас?

Полчаса спустя Диана стала обладательницей небольшой изящной акварели с изображением фонтана на пьяцце, которую ей продала сама художница.

— Какая милая, застенчивая женщина! — сказала Диана, когда они покинули магазин. — Я надеюсь, вы не слишком сильно сбили цену?

— Мы просто пришли к счастливому компромиссу по поводу рамы, — заверил он. — Идемте. — Он повел ее в сторону пьяццы. — Прошло уже много времени после завтрака. Мне надо подзаправиться.

Они нашли пустой столик с зонтиком, защищавшим от полуденного солнца, и заказали клецки с томатным соусом и бутылку легкого искристого вина, которую Диана на этот раз согласилась разделить с ним. Она полностью расслабилась и, забыв о своей обычной сдержанности, болтала с Нортоном так, как если бы была знакома с ним не считанные дни, а годы. Он купил для нее путеводитель, чтобы она могла изучить историю города, и сейчас она зачитывала отрывки оттуда.

— Тут говорится, что Маркус Фишер написал здесь свою знаменитую драму «Все проходит». Должно быть, его почитают в этом городе, даже улица названа в его честь — сообщила она Нортону.

— Довольно многих литераторов притягивало это место, один из них назвал его городом ста горизонтов. Но Фишер пользуется успехом по всей Италии. Несколько лет он жил со своей возлюбленной во Флоренции.

Диана вздохнула.

— Их история кажется такой романтичной: она была больна в течение долгих лет, и тут Маркус врывается в ее жизнь как какая-то животворящая сила, практически похищает ее, чтобы увезти в Италию. — Ее глаза в тени зонтика излучали зеленый свет. — Как вы думаете, они всегда были счастливы вместе?

— Сомневаюсь. Я думаю, как у всех людей, у них были свои взлеты и падения, и им приходилось прилагать усилия, чтобы сделать свой брак удачным. Впрочем, как и любому другому, кто достаточно храбр, чтобы рискнуть связать себя супружескими узами. — Нортон остановился, заметив, что Диана изменилась в лице, и негромко выругался: — Черт, простите, Диана. Это опять мое знаменитое отсутствие акта. Клянусь, я не хотел бросить тень на ваши собственные усилия в браке.

— Я знаю, — сказала она без всякого выражения. — Но вы правы. Счастливый брак не поднесут вам на блюдечке. Это результат того, что вы что-то даете и что-то берете, и идете на компромисс, и многого другого, чего не делала я, — произнесла она. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— Что будем делать после ланча? — незамедлительно спросил он. — Церкви? Магазины? После этого вам, вероятно, надо будет отдохнуть у себя в номере, прежде чем ознакомиться с тем, что нам предложит кухня отеля сегодня вечером.

Пока они бродили по городу, восторгаясь венецианской архитектурой и изобилием окон в романском стиле, Диана ясно осознала, что благодаря присутствию Нортона прогулка доставляет ей гораздо больше удовольствия, чем если бы она совершала ее одна. Они прошлись по старинным магазинам, задние стены которых были образованы каменной скалой. Затем направились к приходской церкви, которая представляла собой довольно большой собор, полный ценных произведений живописи и гордящийся тем, что претендовал на роль центра епархии еще до 1000 года.

— Создается впечатление, что в этом месте время просто остановилось, — прошептала Диана, когда они вышли наружу.

— И очень скоро мы насквозь промокнем, — прозаически заметил Нортон, когда довольно близко раздался удар грома. — Быстрей, надо спасаться бегством.

Но когда они достигли главной площади, небо зловеще потемнело, и хлынул дождь. Пока они скользили по мокрому булыжнику, почти у самых их ног с треском ударила молния, и одновременно раздался раскат грома, настолько сильный, что у них зазвенело в ушах. Панически взвизгнув, Диана бросилась через площадь в кафе, Нортон следом за ней.

— Мы не могли бы посидеть здесь немного? — спросила она, тяжело дыша. — На улице не очень уютно.

— Столько, сколько захотите, — сказал он, пододвинув ей стул. — Спиной к двери вы не увидите молний. Я закажу вам чай.

Диана благодарно улыбнулась. Ее сердце все еще громко стучало. Она прикоснулась к своим волосам — от дождя они намокли и слиплись.

— Эта гроза надолго? — спросила она, вздрогнув при очередном раскате грома.

— Не думаю, — ответил Нортон, махнув рукой в сторону хозяина кафе, который выставлял под дождь горшки с цветами: — По крайней мере, он обеспечен работой на сегодня.

Диана улыбнулась, почувствовав себя лучше.

— Простите за слабость, но вспышка молнии прямо над моей головой — это было чересчур!

Нортон наклонился, чтобы взять газету с соседнего столика, пока хозяйка ставила на стол чайник с горячей водой, ломтики лимона, небольшой кувшинчик холодного молока и пакетики настоящего английского чая.