Они ввалились во двор. Господи, до дома еще так далеко!

- Ник, подожди, мне надо присесть.

Голова кружилась так, что Глеб с трудом различал очертания предметов. Но куда собирается его посадить Никита, понял сразу, и вцепился в парня с удвоенной силой:

- Нет!!! Только не туда!

Никогда в жизни он больше не сядет в это кресло! Он лучше ползком домой поползет!

Никита все понял.

- Прости, прости, мой хороший. Черт, ну почему батя лавочки тут не поставил? Ну терпи, тогда, не на земле же сидеть. Ты и так весь холодный. Ну давай, еще немного.

Наконец они добрались до дома. Глеб рухнул на диван, кутаясь в подвернувшийся под руку плед. Он прикрыл глаза, в надежде усмирить свистопляску в голове, но тут же со стоном открыл их снова – так тошнило еще больше. Никита все правильно понял, понесся за тонометром. А когда тот показал верхнее под двести, за таблетками, понижающими давление. Потом с величайшей осторожностью мальчишка снимал с него штаны и обрабатывал ссадины на коленях и ладони – руки тоже пострадали от встречи с мостовой. Ну хоть не лицо, и то хорошо.

- Знаешь алгоритм действий при повреждении мягких тканей? – Никита все время о чем-то говорил, то ли отвлекая, то ли опасаясь, что Глеб отключится.

- Не знаю. Откуда?

- Подуть на вавку, поцеловать в лобик и угостить какао, — улыбнулся мальчишка. – Ну-ка дай лобик, какао тоже сейчас найдем.

- Хорошо бы. Холодно…

- Давай переоденемся. У тебя рубашка мокрая насквозь.

Никита начал расстегивать рубашку и стягивать ее, стараясь лишний раз Глеба не тормошить. Мелькнул перед глазами злополучный помадный след.

- Никит…

- Что, мой хороший?

- Ничего не было. Честное слово. Я на студии Алису встретил. Алиса Дейс, да ты ее наверняка знаешь? Шансон поет, еще из тех, первых эмигрантов. Мы сто лет не виделись. Я даже не знал, что она сейчас в Израиле живет. Она в соседнем помещении что-то записывала, в коридоре столкнулись. Никит, я Алиску знаю лет двадцать. Она такая… Ну… Своеобразная. Раскрепощенная очень. Для нее секс – это что-то вроде спорта. Она сама всех наших мужиков эстрадных в постель укладывала, говорят, и не только мужиков. У меня с ней было, но так давно, что я даже не помню. И всего один раз. Я так понял, что ей не понравилось.

- С тобой не понравилось?!

- Как мне льстит твое удивление! Понимаешь, она из тех женщин, что всегда сверху. Не в прямом смысле. То есть она любит вести. А мне это непонятно…

- Ну да, ты же у нас альфа!

- Именно. Женщина в постели должна получать удовольствие. И точка. Это с тобой еще можно пускаться в эксперименты.

- Консерватор!

- Возможно. Но суть в том, что повторять мы никогда больше не пытались. А у Алиски такое отношение остается ко всем бывшим, как к покоренным вершинам, понимаешь? Ее флирт иногда заходит слишком далеко. Она нагнулась меня поцеловать, в щеку, обнять. Ну и видимо не рассчитала, мазнула по шее. Неудобно же с сидящим-то. Не знаю, как так получилось, в общем. А потом мы пошли отметить встречу. Я знаю, я должен был ехать домой, ты меня ждал. И мне нужно было хотя бы позвонить. Но все так быстро произошло. И я так рад был встретить кого-то из той, прошлой жизни. А телефон и правда разрядился.

Никита аккуратно приподнял его, натягивая пижамную куртку, свел полы на груди, начал застегивать.

- Глеб, ты оправдываешься? Не надо. Я все понимаю – старые знакомые, интересное общение. Правда понимаю, меня ты видишь каждый день, круг общения слишком сузился. Ты привык быть центром притяжения всего и вся. Но, пожалуйста, не надо сравнивать меня с Ирмой. К чему все это вообще было? Ты мог просто объяснить, что случилось? Вот как сейчас. Неужели это настолько неприемлемо для тебя?

Глеб тяжело вздохнул, подтянул плед повыше, перевернулся на бок, сворачиваясь клубочком. Господи, какое же счастье иметь возможность поджать под себя ноги. Не перетаскивать их руками в нужное положение, как какой-то мешающий балласт. Снова чувствовать свое тело полностью, пусть даже колени болят, а ступни мерзнут.

- Никит, прости, малыш. Я не знаю, что на меня нашло. Выпили мы с Алиской изрядно. А потом ты сказал, что тебе надоело выхаживать инвалида…

- Я этого не говорил!

- Ну что-то такое сказал. И меня перемкнуло. Ты на самую больную мозоль наступил. Я и так все это время думал, когда же тебе надоест. Ты не понимаешь, что значит чувствовать себя неполноценным.

Глеб со свистом втянул воздух. Не привык он объяснять свои поступки. Но сейчас чувствовал, что надо.

- А когда ты дверью хлопнул, я как будто проснулся. И чертовски за тебя испугался.

- За меня? А за меня-то чего пугаться?

- Да кто тебя знает? Опять решишь с балкона шагнуть. Или наркоту достанешь. Да просто под машину попадешь! Ты же вылетел, ничего не видя и не слыша. Я тебя звал, звал. А потом решил догнать.

- Глебушка…

На особые ласки сил у Глеба совсем не было. Но как не ответить на такой искренний, горячий поцелуй? Как не прижать к себе мальчишку, стиснув так крепко, как только возможно?

- Глеб, ты понимаешь, что произошло? Ты встал! Ты будешь ходить! – прошептал Ник ему куда-то в шею.

- Угу. И теперь я смогу тебя оттрахать в той позе, в которой захочу, — в тон ему прошептал Глеб.

Засмеялся, паршивец.

- Что я сказал смешного?! Я совершенно серьезно.

- Угу. Верю, — сквозь смех пробормотал Никита. – Только у тебя глаза закрываются, трахальщик. В спальню пойдем или здесь спать будем?

- Никуда я сегодня не пойду. А завтра пойду. И на студию я пойду! И гулять мы с тобой пойдем. Без кресла, Ник! Пойдем, а не поедем.

- Конечно, родной, — Никита щелкнул выключателем и пристроился рядом. – Поделись краешком пледа и спи уже!

========== Глава 8. Денди ==========

        Никита проснулся с ощущением праздника. Совсем таким же, какое бывает в детстве в первое утро нового года, когда нужно бежать к елке забирать подарки. Или в День рождения. Но сегодня причина прекрасного настроения крылась не в календаре – она лежала на соседней подушке и безмятежно спала. Однако пора было уже вставать.

- Глеб! Глебушка, — Никита склонился над любимым, провел рукой по волосам, коснулся губами сомкнутых век. – Просыпайся, мой хороший. На студию опоздаешь.

- К черту, — простонал Глеб, плотнее зарываясь в плед, который, стоило вчера Нику заснуть, полностью стянул на себя. – Позвони и отмени.