— Грациас. Я не ошиблась в вас, когда увидела в первый раз. Вы — настоящий джентльмен.

— Так идемте же, опробуем мотор, — сказал Кредо.

Оставалось два часа до зари. Бишоп наслаждался горячей ванной. Он был горд достигнутым результатом. Мотор № 1 работал настолько хорошо, как будто вышел из мастерской Пан Ам. Если будет необходимость, он сможет долететь на одном моторе до Жиантлы. Два остальных еще чихали, но, тем не менее, они также будут делать свое дело.

Одно только беспокоило его. Ему очень хотелось иметь бусоль, которая бы работала. Он мог обойтись без альтиметра, но было немало джунглей и гор, и много неба между ним и Рио-Гранде. А поляны в джунглях так походили друг на друга! Он должен будет ориентироваться по солнцу, звездам, словом, лететь вслепую.

Когда исчезли последние следы масла и грязи, он вылез из ванны, обсушился и побрился.

Голый, как червяк, прошел в свою комнату и достал из кармана бумажник, чтобы посмотреть на карточку Тони… Он не почувствовал ровным счетом ничего. В силу таинственной причины, из дня в день, Тони превращалась просто в девушку, одну из тех, кого он знал.

Он сходил с ума от желания жениться на красивой танцовщице и певице из кабаре, потом покинул ее, чтобы пойти на войну. Для такой девушки, как Тони, жалования полковника хватало лишь на булавки. С ее талантом и привычками пользоваться своим телом, чтобы добиться своих целей, она теперь должна петь, по крайней мере, в Капакабане… Может быть, она снималась в кино.

Он вспомнил, как читал в «Пренце» до своего ареста, в столбце, извещающем о новостях театра, что Тони приглашена исполнять роль, которую Чери Норч не смогла играть из-за международных гастролей. Только теперь она называлась не Тони Бишоп. Она уже дважды выходила замуж. Бог знает, какое у нее теперь имя! Он был очень доволен, что это его совсем не трогает.

Бишоп, медленно одеваясь, спрашивал себя, почему так произошло? Может быть, это Кончита заняла его мысли? Он знал много девушек, но Кончита была особенной. Он никогда не видел таких, как она…

Бишоп неожиданно стал напевать старый мотив, одевая чистую рубашку и старательно завязывая галстук. Названия песенки он не помнил. Потом вспомнил слова: «Нет, нет, тысячу раз нет. Я предпочту умереть, чем сказать тебе — да».

Женщины… Все, что знал он, это то, что Кончита очаровательна и желанна и что, кажется, он ей нравится. Она раза два называла его «мио кабальеро»… Если ему предоставится возможность, он докажет, что может быть с женщиной «мио кабальеро».

Это был один из тех случаев, редких за последние десять лет, когда Бишоп решил быть совершенно благоразумным. Он не сделает ее своей любовницей, пока не достигнет Соединенных Штатов Америки. И, если судить по манере разговаривать и смотреть, то Кредо, несмотря на свою связь с синьорой Вальдес, имел определенные виды на Кончиту. Что он сказал в первый день его появления у них?

— Еще одна маленькая вещь, Бишоп…

— Что?

— Могу я дать вам дружеский совет?

— Конечно.

— На вашем месте, я не стал бы много заниматься Кончитой.

— Почему?

— Я могу назвать вам несколько причин, но пока достаточно той, что мы пускаемся в очень опасное и трудное предприятие. И идиллия, между пилотом и безмозглой «мучача» не входит в мой план.

Кредо был вооружен. И умел пользоваться оружием, он это доказал. Бишоп сунул свой пистолет между рубашкой и брюками. Он также умел хорошо обращаться с ним. Во время его процесса прокурор усиленно настаивал на том, что все три пули, всаженные Бишопом в сердце «сеньора ел колонел Неппо Франциско», могли быть покрыты тузом пик. А между тем, независимо от показаний фальшивых свидетелей, Бишоп употребил свое оружие лишь после того, как его противник выпустил в него две пули.

Бищоп открыл дверь своей комнаты и стал насвистывать, затем спустился по лестнице. Огромная гостиная опустела. Все хорошие картины и ценные вещи были унесены. Мигуэль и Джеймс относили ящики и тюки в обе машины, принадлежащие банде, а Кредо сверял по списку, все ли сделано, как следует.

— Что такое происходит? — спросил Бишоп у старика. — Я думал, мы вернемся сюда после первого этапа?

Тот поправил очки на носу.

— Мы немного изменили свои намерения. — Он указал на карте на совсем маленький город, приблизительно, в 150 километрах от Коралио на север. — Вы понимаете, сеньор Кредо подумал, что будет лучше, если те, которые должны остаться, чтобы охранять сокровища, подождут нас в Эсперанца. Он думал, что такое изменение, может быть, собьет с толку тех, кто стремится нас задержать.

— Это возможно, — сказал Бишоп.

Вернулся Джеймс вместе с братом.

— Это последний ящик, — заявил он дону Диего. — Если мы собираемся убраться до зари, нам пора в путь.

Дон Диего направился к лестнице, говоря:

— Я пойду предупрежу сеньора Кредо и сеньориту Вальдес, что мы готовы.

Джеймс посмотрел на поднимающегося по лестнице старика, потом спросил у Бишопа:

— В Эсперанца есть подходящее летное поле?

Бишоп закурил сигарету.

— И можно там приземлиться? — добавил Мигуэль.

— Я это проделывал с полдюжины раз.

Мигуэль вздохнул с облегчением.

— Отлично. Когда столько лет находишься в изгнании, то невольно становишься недоверчивым. Я хорошо знаю, что Кредо и дон Диего, Кончита и вы рискуете больше, чем мы, но когда он предложил эту перемену, мы подумали: не собирается ли он пересадить нас на корабль…

Бишопу очень хотелось узнать, о чем дальше будет говорить Мигуэль, но, прежде чем тот успел открыть рот, Джеймс вынул из кармана портсигар из золота, весь покрытый бриллиантами.

— Как вы думаете, сколько это может стоить в Соединенных Штатах?

Бишоп покачал головой.

— Не имею представления. Но, глядя на эти камни, и зная, что золото продается по 35 долларов за унцию, полагаю, что вы легко сможете купить себе «кадиллак Эльдорадо». А эти машины стоят в восемь-десять раз дороже обычных «больших».

Джеймс, недостаточно знакомый с жаргоном североамериканцев, невольно посмотрел на брата.

— 8 или 10 тысяч долларов США, — пояснил ему Майк.

Джеймс сунул портсигар в карман и удивленным и немного взволнованным голосом заметил:

— За такую совсем маленькую коробочку! Бог мой! Когда остальные вернутся с прогулки, мы будем богаты, как Крезы!

Бишоп прервал его:

— А первый этап? Куда я должен проводить Кредо, дона Диего, Кончиту? И что я должен погрузить, когда прибудем туда?

Мигуэль улыбнулся.

— Огорчен. Это распоряжение Кредо. Он сам хочет сказать вам все.

Раскрылась какая-то дверь и Кончита спустилась с лестницы. Она одела брюки для верховой езды, белую шелковую блузку, а в руке держала куртку и сумку.

— Похоже на то, что мы уезжаем? — спросила она.

— Совершенно верно, — ответил Мигуэль.

На лестнице появился дон Диего, закутанный в шарф и теплое пальто.

Бишоп подумал, что, вероятно, финиш первого этапа расположен где-нибудь высоко в горах, иначе зимняя одежда была ни к чему.

Кредо и сеньорита Вальдес шли следом за ним. На молодой женщине было спортивное платье под легким плащом, но на Кредо было тяжелое пальто, из кармана торчала пара перчаток. Он сразу стал командовать.

— Все готово?

— Конечно, — уверил его Майк. — Ваш багаж уже в машине.

— Тогда чего же мы ждем?

Из-за багажа в двух машинах оставалось очень мало места для семи пассажиров. Майк сидел за рулем первой, Бишоп — рядом с ним, держа на коленях Кончиту. Позади них Кредо держал в объятиях сеньориту Вальдес, которая с большим трудом удерживалась от слез. Джеймс, дон Диего и Тони ехали во второй машине.

Как представитель Южной Америки, Мигуэль хорошо правил, но на поворотах вел себя, как сумасшедший, поворачивая на двух колесах и не считаясь с туманом, поднимающимся от горы. Бишоп облегченно вздохнул, когда они доехали до аэродрома. В воздухе будет намного спокойнее, чем во время этой дикой гонки по земле.