Бишоп посмотрел на приборы. Только что миновали Баранкилью. Теперь, когда ориентиром стал этот порт на Карибском море, ему следовало незамедлительно найти посередине тропической растительности кусочек земли и посадить на него самолет, прежде чем тот сам не упадет из-за недостатка горючего.

Он спустился на 700 метров. В этот момент к нему подошел Кредо.

— Вы уже садились на то поле, которое ищите?

— Да.

— Отлично. Кажется, мы выбрали великолепного пилота.

— Первый попавшийся пилот из тропиков довез бы вас так же далеко.

— С условием, что он знал бы все страны, которые мы пролетели, так как вы.

Бишоп еще спустился, приближаясь к югу, к какой-то реке. Кредо, казалось, был в отличном настроении.

— Может быть, вы и правы, — сказал Бишоп.

Действительно, чем ближе они подлетали, тем довольнее становился Кредо. Бишоп заметил:

— Так вот, если мне удастся найти то поле, возможно, нам придется провести там не один день.

— Почему?

— Я не могу лететь дальше с моторами, находящимися в таком состоянии. Мы в таком случае не достигнем Буэнос-Айреса. Еще 800 километров — они уничтожат мое старое такси.

— Что вы рассчитываете сделать?

— Перебрать моторы. Если это поле содержит тот же парень, то у него отличная мастерская и много запасных частей.

— Сколько времени это может занять?

— С десяток дней. Может быть, две недели.

Бишоп ожидал, что Кредо начнет кричать, но тот лишь слегка покачал головой.

— Мне это кажется вполне разумным. Делайте все, что находите нужным. Во всяком случае, вы — командир.

Бишоп воспользовался случаем, чтобы спросить:

— А если бы вы купили альтиметр и бусоль?

— Это будет очень дорого?

— Да, не дешево.

Кредо задумался.

— Как я вам уже говорил, здесь вы — командир. Делайте все, что необходимо, и покупайте, что надо. У нас очень немного с собой денег. — И прибавил со смехом. — Но их достаточно там, куда мы направляемся!

Впервые Бишоп почувствовал к нему нечто вроде симпатии. Без сомнения, он был бандитом, но не скрягой и не экономил на шнурках для ботинок. Он понимал, для того, чтобы получить 10 долларов, надо, по крайней мере, израсходовать один. Потом он крайне беспокоился о своей персоне.

— А там, куда вы направляетесь, — спросил Кредо, — можно будет устроиться с жильем?

— Да. Это будет просто.

— Отлично.

Кредо направился к своему ящику.

Бишоп кинул взгляд назад, дон Диего путешествовал с закрытыми глазами, но не спал. Его губы не переставали шевелиться, как будто он в уме подсчитывал, и, в силу привычки, перекидывал из одной руки в другую несколько песо.

«Сразу видно, финансист», — подумал Бишоп. Пока все вопросы, которые тот задавал, касались финансов: каков курс доллара в странах, которые они пересекали. Старик был в ужасе от мысли, что возвращается в Аргентину, но он был также тверд в своем решении, как Кредо и Кончита.

Бишоп перенес свое внимание на Кончиту. Во время одной остановки она решила, что брюки для верховой езды мало пригодны и заменила их черной широкой юбкой, в которой приходила в тюрьму. Она полностью, оделась, как и в прошлый вечер, и снова сделала себе прическу в виде конского хвоста, которая так ему понравилась. У нее был вид очаровательной маленькой дамы, а не девочки, которая играет во взрослых. Она притягивала его сильнее, чем он хотел себе признаться. Иногда у него неожиданно появлялось чувство собственника и желание защищать и охранять ее. Иногда, наоборот, в нем рождалось просто сексуальное желание, и он смотрел на нее, как на обычную «мучача».

Ночь быстро приближалась. Показатель уровня топлива стоял на нуле, когда он, наконец, заметил характерное очертание реки и берега, на котором находилось летное полотно.

— Держитесь крепче! — крикнул он. — Мы приземляемся!

Кредо вцепился в поручни с такой силой, будто от этого зависела его жизнь. Дон Диего стал держаться одной рукой, не переставая играть монетами в другой. Кочита открыла глаза.

— Где мы находимся?

— На маленьком поле в Коломбо, — ответил ей Бишоп.

Он снизился еще больше, дабы убедиться, что взлетная полоса свободна, потом, сделав круг, пошел на снижение. Там находилось еще три самолета: два товарных ДС-3 и старый «Цинс», настолько потрепанный, что трудно было сказать, какой он на самом деле.

Поле содержал огромный боливиец, у которого были веские причины не жить в своей стране. В основном оно использовалось такими пилотами, как Бишоп, контрабандистами и бензовозами, которые пробовали заменить «Тоникал Ойл» в снабжении горючим.

Бишоп кинул взгляд на Кончиту.

— Застегните все пуговицы вашей блузки. — И прибавил, обращаясь к Кредо и дону Диего. — А вы оба прикройте ее и предоставьте мне вести разговор. Здесь не Нью-Йорк. Большинство местных людей готовы продать вас за рюмку водки или несколько центов. Вы будете группой исследователей из Панамы и вы наняли меня, чтобы я отвез вас на рудники Невада дел Хил.

Кончита застегнула все пуговицы, а Кредо проверил надежность своего пояса с деньгами.

— Как желаете, — сказал он. — Вы командуете нами.

Бишоп стал спускаться насколько мог медленнее, потом сильно затормозил, чтобы не удариться о жилище, крытое пальмовыми листьями, в конце поля.

Четверо мужчин, совершенно незнакомых, и более или менее пьяных, наблюдали за приземлением «утенка».

Бишоп выключил контакты. Никто из мужчин не был побрит. Никто из них не носил одежды похожей на одежду авиатора. У него было впечатление, что он смотрит в зеркало и видит, каким он был все эти годы.

Симон Гуарес, массивный, с босыми ногами, огромным торсом, обливаясь потом, стоял и ждал, пока Бишоп откроет дверцу самолета.

— Но ведь это сеньор Бишоп, хвала Господу! — воскликнул он. — Будьте как дома, добро пожаловать! Я слышал о вашей смерти, мой бедный. Мне сказали, что вас расстреляли в одной маленькой дыре, именуемой Коралио.

Бишоп спрыгнул на землю.

— Как видите, всегда преувеличивают. Я везу группу, которая осматривает рудники. Сможете ли вы разместить четырех человек и смогу ли я воспользоваться вашей мастерской?

— На какое время?

— Восемь дней. Может быть, дольше. Мне нужно перебрать моторы.

Гуарес казался очень довольным.

— Сколько вам нужно комнат?

— Четыре. Трое мужчин и одна женщина.

Гуарес потер себе руки.

— Отлично.

Бишоп помог Кредо и дону Диего спуститься. Никто из присутствующих не обратил на них внимания, но когда он взял Кончиту в свои объятия, чтобы перенести ее на дорожку, возгласы восхищения вырвались из всех глоток.

На этой лужайке посередине джунглей было так же жарко, как в его камере. Пот стекал по щекам и подбородку. Он положил руку на рукоятку револьвера: даже металл был влажным. Гуарес недаром был босой: он отлично приспособился к жаре.

— Мы поговорим о ремонте самолета завтра утром. Вы, должно быть, голодны и устали.

Он повел их через «кантита» с низким потолком и длинной стойкой бара по узкому коридору, в который выходило несколько бамбуковых дверей маленьких комнат.

Бишоп выбрал для Кончиты комнату в глубине коридора, а для себя — возле нее. Дон Диего и Кредо поместились невдалеке от бара. Старик очень устал. Обстановка комнаты оставила его равнодушным. Кредо был раздражен, но ничего не говорил. Он выместил раздражение на полировке своего черепа одним из шелковых платков, с которыми не расставался.

Обед был подан в баре маленькой индианкой с босыми ногами, заменившей ту, которую знал Бишоп. Судя по фамильярности, которую себе позволяли посетители бара, все они пользовались услугами служанки.

Все были голодны и ели с аппетитом, запивая еду местным вином.

Покончив с обедом, дон Диего выкурил на террасе сигару и отправился спать. Кредо вскоре последовал его примеру. Очень скоро после этого Кончита заявила, что и она не может больше держать глаза открытыми.

Бишоп смотрел, как она уходит, и чувствовал себя опечаленным. Эта девушка была для него никем, но мысль, что она может принадлежать такому человеку, как Кредо, причиняла ему боль. Он надеялся, что она направится сразу в свою комнату. Но даже, если бы это было не так, он ничего не мог поделать. Он был лишь пилотом, хорошо оплачиваемым извозчиком.