— Ты только это, — замялся Богдан, не зная как бы по тактичнее сказать мне что-то бестактное, — переоденься, наверное, как поешь. И причешись.

Я кивнула, уминая второй блин. Слишком резко, в голове как что-то попадало и свалилось в кучу. Так, головой не трясти.

— Если ты дверь подержишь, то я, наверное, успею, — сообщила я, довольная утром. После такое ночи я боялась, что у меня черная полоса жизни началась. Но нет, все прекрасно. А после сока так и вовсе в голове светлеет, разъяснивается.

— И умыться не забудь, — посоветовал ворон, слетая к нам.

Я чуть соком не подавила, когда он мне это сказал:

— Что и там все тоже плохо?!

— Ты же всю ночь почти ревела! Спишь, а слезы катятся. Как ты думаешь, как там? — наябедничал ворон. Мог бы хоть Богдана постесняться.

Сок закончился. Я заглянула в кружку, но по цвету было не разобрать, а вот запах меня не радовал.

— Это что?

— Кофе.

Я глотнула, жутко скривилась. Какая же это все-таки гадость. Аж передергивает всю. Зато на первой паре я точно спать не захочу, в крайнем случае понюхаю это варево.

Я поставила поднос с пустой посудой на подоконник, оставив на столе одинокую чашку с кофе, и побежала наверх. Сполоснула лицо, едва причесалась и начала запихивать себя в любимую юбку и корсет. Все-таки как удобно было в первый раз, когда я переодевалась в зеркале, самой завязывать все ленты просто катастрофа.

Когда я крикнула, что готова, и Богдан открыл дверь, в аудиторию как табун лошадей вломился. Бежали так, будто сейчас дверь закроют, а всех кто не успеет, отправят отчитываться ректору за опоздание.

— Доброе утро! — мило поздоровалась я, спускаясь по лестнице. Ворон привычно тащил кучу бумаг, которые я всегда забывала.

Группа встала, я прошла на свое место и разрешила:

— Садитесь!

— А вы сегодня проспали завтрак, — ехидно уточнила Маша, надеясь на что-то интересное.

— Зато я не проспала всю ночь, — в тон ей ответила я, отхлебывая кофе. Меня опять всю передернуло. И кто сказал, что кофе мужского рода? Эта кружка точно среднего.

— А где вы были?

Интересно, уже вся Академия знает о моих ночных похождениях или это она наугад предположила?

— Лучше не спрашивайте, — сразу предупредила я.

Подробные объяснения грозили неприятным вопросом, а что я там забыла. Ни в одном из мест, где я побывала ночью, я не забывала вообще ничего, даже знать мне о них не стоило.

— А что вы там забыли?

Я подскочила и передернулась даже без кофе:

— Где?!

— Там, где вы были! — пожала плечами Машка.

Я выдохнула. Это же надо так пугать. Я грешным делом подумала, что весь мой маршрут уже висит на доске объявлений. Но нет, никто ничего не знает, все в порядке.

— Ничего я там не забыла. Давайте начинать. Кто чем может похвастаться?

— Я выучил всю природную магию, — важно заявил Лев, гордо выпятив свою грудь. Своеобразный парень, пытается казаться самым умным, но никак не может догнать по учебе Машу и Богдана.

— Поясни, — потребовала я, озадаченная заявлением. Выучить всю природную он точно никак не мог. Я сама ее вряд ли знала.

— Ну, я теперь умею управлять и создавать не только первичные четыре стихии, но и вторичные от них: песок, дерево, камень, лед, свет и молнию.

— Уф, — я выдохнула от облегченья, — ну тогда поздравляю, тебе осталось всего семьдесят процентов.

— Какие семьдесят процентов? — самодовольство заменилось испугом.

— В общем, дела обстоят так, — я встала из-за стола и начала чертить на доске табличку, — вы себе тоже зарисуйте как шпаргалку. Существует всего четыре степени стихийной магии. Первая, самая простая, это базовые огонь, вода, земля и воздух. Вторая степень — сочетания из двух. Она посложнее, но тоже достаточно простенькая. Чтобы соединить три стихии надо очень долго учиться, а создать элементаля — существо из четырех стихий — и вовсе не каждый сможет. Учебники утверждают, что первые две ступени это лишь тридцать процентов курса.

Группа неодобрительно поглядывала на доску, мысль о том, что за месяц они не освоили даже треть, их удручала. Получалось, что они сейчас должны были браться за учебники и вести себя так же, как и студенты моего факультета.

— Но, вы можете порадоваться, — утешила я.

— Чему?

— Вам достаточно первых двух ступеней, третья по желанию. Одна это тройка, но шаткая, могу и не поставить. Две — четверка. Три — пять. Хотя за вторую степень в совершенстве, тоже расщедрюсь. К вам я придираться не стану.

— А четвертая она только для вашего факультета? — уточнила Маша. Вообще в этой группе спрашивала в основном она, а выступал Эразмус. Но он сегодня отсутствовал, и это радовало.

Я как-то сразу вспомнила про Витьку и про еще парочку студентов.

— Не для всех наших. Она не настолько нужна в обиходе. Это больше показушничество.

— А как она выглядит?

Я не хотела, но совесть победила и пришлось вставать. Так, за воду тут меня Ария прибьет, землю я не люблю, из-за воздуха разорется Игорь, у него полетят бумажки. Получается, огонь? Мда, Олег бы сразу в обморок грохнулся.

Я сосредоточилась, призывая в одну точку все четыре стихии. Три оставила в равных пропорциях, а огонь выделила доминантным. В моей душе поднималось пламя так же, как в аудитории рос огненный бутон. Когда я хлопнула в ладоши, существо раскрыло крылья, и перед группой предстал двухметровый огненный феникс. Потолки тут высокие, надеюсь, он ничего не спалит.

— Вау! — выдохнули все, заворожено глядя на птицу, величественно размахивающую крыльями.

Я постепенно уменьшала ее и, наконец, вовсе превратила в одиноко погасшую искру. Не выспавшаяся я долго держать ее не хотела, да и не могла. В нормальном состоянии после пяти минут у меня, как по таймеру, начинала болеть голова, клонило в сон, и огненный образ через движение пропадал. А сегодня и без того кофе лакаю.

Я снова села, отхлебнула из кружки. Нет, все больше не могу я пить эту гадость. Никакого перенапряжения, сегодня пусть ученики пашут, семинар же у нас.

— Так, как ваши успехи? Кто мне сегодня куличики будет строить на оценку?

Группа тут же притихла и зашуршала учебниками. Вот странно, когда меня учила моя бабушка, я ни одной бумажки у нее не видела. А тут такая кипа макулатуры и кому-то она еще и помогает. Да я ее искренне хотела перевести на вторсырье, муть писали страшную. Мне иногда очень хотелось взять книжку и чисто ради интереса прочитать на очередной планерке, чтобы стыдно стало такое барахло хранить в библиотеке.

На третьей паре, когда у меня по расписанию стояло окно, ко мне зашла Ария, послав всех толпившихся с вопросами куда подальше. Она без комментариев заперла дверь и серьезно посмотрела на меня.

— Что-то случилось? — уточнила я, хлебнув кофе. Теперь он был еще и холодный, отчего стал гаже в два раза.

— Я насчет вчерашнего.

Я экстренно придумывала, как можно перевести тему. Если она начет спрашивать что-нибудь про поляну с эльфами, то я рискую завраться и рассказать ей про тот город. От мысли об этом безжизненном небе мурашки бегали почти такие же, как от кофе. А они, кстати, и были похожими. Одинаково горькими и отталкивающими.

— Игорь! — наконец смекнула я. — Я листочек вчера Арии не вернула. Принеси, пожалуйста!

Завхоз удивленно вздернула брови, не понимая, о чем я. Но когда птица передала ей помятую бумажку и сообщила, что я мелочная клептоманка, блондинка только улыбнулась. Села на первую парту, рядом с учительским столом, за которым я нюхала кофе.

— Сегодня вечером я, видимо, не приду. Еще неделю в таком ритме я не выдержу, надо выспаться.

— Зачем ты таскаешь эту макулатуру? — Ария завела разговор на отвлеченную тему, видимо, чтобы я не напрягалась так сразу.

— Мне нравятся твои стихи. Я в этом не разбираюсь, никогда не увлекалась поэзией, но твои за душу берут.

Она опять улыбнулась, посмотрела на смятый лист в своей руке и немного помолчала, что-то обдумывая. Она пришла сюда не ругаться. Хотя это было странно. Сейчас в грозном завхозе я видела маму, которая пришла к дочке мириться. Ария была только на три года старше меня, но почему-то мне казалось, что между нами целая пропасть. Как между этим миром и тем городом. Одна тоненькая пленка, сквозь целую дыру бесконечности.